С.С. ТАТИЩЕВ / ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР ВТОРОЙ (40)

Но по мере того как Россия подвигалась вперед, росло возбуждение в Англии, и в 1869 году, под впечатлением записки, составленной известным знатоком индийских дел сэром Генри Раулинсоном, утверждавшим, что если русские дойдут до Мерва, то в руках у них окажется ключ от Индии, — английское правительство возобновило в Петербурге свои запросы и представления. Министр иностранных дел лорд Кларендон осведомился у русского посла, нельзя ли, для успокоения общественного мнения в Англии и предупреждения несогласий или усложнений, условиться о создании между обоюдными владениями в этой части Азии нейтрального пояса, «который предохранил бы их от всякого случайного соприкосновения» — разумея под этим Афганистан. На этот раз предложение британского министра было принято князем Горчаковым, поручившим барону Бруннову объяснить в Лондоне, что оно как нельзя более отвечает видам и намерениям императорского кабинета. Приглашая сент-джемский двор отрешиться от закоренелых предубеждений против России, — «оставим, — писал канцлер, — эти призраки прошлого, которые должны бы были исчезнуть при свете нашего времени!.. Со своей стороны, мы не питаем никакого страха к честолюбивым видам Англии в центре Азии, и мы вправе ожидать такого же доверия к нашему здравому смыслу. Но что может смутить рассудок, так это взаимное недоверие!» В заключение Бруннову поручалось повторить английскому правительству «положительное уверение, что его императорское величество считает Афганистан совершенно вне той сферы, в которой Россия могла бы быть призвана оказывать свое влияние, и что никакое вмешательство, противное независимости этого государства, не входит в его намерения».69 Тогда же император Александр изложил великобританскому послу собственный взгляд на среднеазиатские дела: «Я убежден, — сказал государь сэру Андрю Буханану, — что правительство ее британского величества верит мне, если я говорю, что не имею честолюбивых замыслов в Средней Азии. Оно должно по собственному опыту знать, что положение наше в этих землях в высшей степени затруднительно. Наши действия не столько зависят там от наших намерений, сколько от образа действий, принятого в отношении нас окружающими нас туземными государствами». Император прибавил, что если, к несчастью, в Средней Азии произойдут новые столкновения, то не он будет их виновником.70 Но уже согласие на им же сделанное предложение не удовлетворяло более лорда Кларендона, объявившего, что Англия не может считать Афганистан нейтральною территориею ввиду того, что страна эта не удовлетворяет требуемым условиям, и предложившего признать за разграничительную линию между сферами влияния России и Англии в Средней Азии реку Амударью в той части, что протекает к югу от Бухары. Русский двор отвечал, что не может согласиться на это, так как Хива лежит по ту сторону от предложенной Англиею линии, а признание этого ханства нейтральным дозволило бы владетелю его безнаказанно продолжать свои набеги на русские владения. В сентябре 1869 года князь Горчаков встретился с лордом Кларендоном в Гейдельберге, причем оба министра обменялись мыслями по среднеазиатскому вопросу. Кларендон настаивал на необходимости создать между владениями двух держав в Средней Азии «нейтральную полосу», уверяя, что собственный опыт убедил английское правительство в том, как трудно контролировать в отдаленных краях действия военачальников, обуреваемых безмерным честолюбием. С рассуждением его согласился Горчаков, осуждая образ действий генерала Черняева, но утверждая, что того же нельзя ожидать от вновь назначенного генерал-губернатора Туркестана фон Кауфмана. Но в то же время он отвергал линию Амударьи, указывая на то, что владения бухарского эмира переходят за эту реку и Бухара должна остаться под влиянием России. Русский канцлер находил, что всем условиям нейтральной полосы как нельзя лучше отвечает Афганистан; но Кларендон отрицал это, утверждая, напротив, что границы Афганистана недостаточно определены, вследствие чего легко могут произойти несогласия между этой страной и прочими среднеазиатскими ханствами и повести к прискорбным последствиям, другими словами, к столкновению с Россией. Переговоры между Петербургом и Лондоном продолжались в течение трех следующих лет, касаясь преимущественно вопроса об определении границ Афганистана. Русский двор на основании сведений, собранных туркестанским генерал-губернатором, доказывал, что северною границею афганских владений должно считать Амударью от слияния ее с Кушкой до переправы Ходжа-Соля, но к северо-востоку власть афганского эмира не распространяется на Вахан и Бадахшан — две области, которые английское правительство, напротив, желало включить в состав Афганистана. В начале 1873 года князь Горчаков решился на важную уступку, уведомив великобританское правительство, что Россия признает принадлежность Вахана и Бадахшана эмиру афганскому, а равно самостоятельность Афганистана во всех делах как внутренних, так и внешних.71 Уступка была вызвана желанием устранить противодействие Англии решенному тогда же русскому походу на Хиву. Намерения России по отношению к этому ханству давно возбуждали ревнивую подозрительность сент-джемского двора. С конца 1869 года он не переставал обращаться в Петербург с запросами по этому предмету и получал в ответ, что русское правительство надеется избежать войны с хивинским ханом и воздействовать на него мирными средствами. Однако уже в марте 1870 года великобританский посол при русском дворе доносил, что Хива умышленно вызывает на ссору русское правительство. О переговорах, веденных с ханом хивинским генерал-губернатором, Министерство иностранных дел постоянно сообщало сэру Андрю Буханану и заместившему его с 1872 года в звании посла лорду Августу Лофтусу. «Если мы будем вынуждены наказать хана, — предупреждал последнего директор азиатского департамента, — то все его государство развалится, как карточный домик. Мы сделали возможное, со своей стороны, чтобы заставить хана быть благоразумным, но без всякого успеха». Действительно, постоянные разбои, подстрекательства к возмущению подвластных России кочевников, обложение налогами киргизов, признающих русскую власть, наконец, захват русских подданных и обращение их в неволю — таковы были причины, побудившие русское правительство предпринять военную экспедицию в Хиву с целью обуздать и наказать хана и на будущее время подчинить его русскому влиянию. В начале 1873 года отправлен в Лондон генерал-адъютант граф Шувалов с поручением объявить о том сент-джемскому кабинету, присовокупив, «что император не только вовсе не желает завладеть Хивой, но и дал положительное приказание, дабы предупредить возможность этого завладения, и что Кауфману посланы инструкции, предписывающие наложить на хана такие условия, чтобы занятие Хивы ни в каком случае не могло быть продолжительным». Хивинская экспедиция предпринята была в самих широких размерах, долженствовавших обеспечить ее успех. Под главным начальством генерал-адъютанта фон Кауфмана двинулись на Хиву с трех сторон отряды: туркестанский из Казалинска и Джизака, оренбургский — из Эмбинского форта и два кавказских — из Мангишлака и Красноводска, численностью всего в 13 000 людей, 4600 лошадей и 20 000 верблюдов при 56 орудиях и 20 ракетных станках. Из всех этих отрядов только один Красноводский не дошел до назначения. В середине июня в Петербурге получена была следующая телеграмма туркестанского генерал-губернатора: «Войска оренбургского, кавказского и туркестанского отрядов, мужественно и честно одолев неимоверные трудности, поставляемые природою на тысячеверстных пространствах, которые каждому из них пришлось совершить, храбро и молодецки отразили все попытки неприятеля заградить им путь к цели движения, городу Хиве, и, разбив на всех пунктах туркменские и хивинские скопища, торжественно вошли и заняли 29-го этого мая павшую пред ними столицу ханства. 30-го мая, в годовщину рождения императора Петра Великого в войсках отслужено молебствие за здравие государя императора и панихида за упокой Петра I-го и сподвижников, убиенных в войне с Хивою. Хан хивинский не выждал ответа от генерал-адъютанта фон Кауфмана на сделанное ханом предложение полной покорности и сдачи себя и ханства и, увлеченный воинственною партиею, бежал из города и скрывается ныне среди иомудов, неизвестно в какой именно местности. Войска всех трех отрядов бодры, веселы и здоровы». Жалуя туркестанскому генерал-губернатору орден Св. Георгия 2-й степени, император Александр в рескрипте к нему воздал заслуженную хвалу храбрым войскам, которые под его предводительством, как сказано в высочайшем рескрипте, «преодолев со свойственною им твердостью все препятствия природы, достигли блестящим образом предположенной нами цели».72 Вскоре бежавший к туркменам хан хивинский сам прибыл с повинною в русский лагерь, расположенный под его столицею, и изъявил полную готовность исполнить все требования и принять всякие условия, какие ему будут предъявлены командующим войсками. Возвратив хану власть, генерал фон Кауфман, в залог его добрых намерений, потребовал от него прежде всего уничтожения в Хиве невольничества. Акт этот гласил: «Я, Сеид-Мухамед-Рахман-Богадур-хан, во имя глубокого уважения к русскому императору повелеваю всем моим подданным предоставить немедленно всем рабам моего ханства полную свободу. Отныне рабство в моем ханстве уничтожается на вечные времена. Пусть это человеколюбивое дело послужит залогом вечной дружбы и уважения всего славного моего народа к великому народу русскому». 12-го августа в саду Гандемиана, в ставке командующего войсками хан подписал с генералом фон Кауфманом мирный договор на следующих главных основаниях: Хан признает себя покорным слугою императора всероссийского, отказывается от всяких непосредственных дружеских сношений с соседними владетелями и ханами и заключения с ними каких-либо торговых и других договоров, и без ведома и разрешения высшей русской власти в Средней Азии не предпримет никаких военных действий против них. Весь правый берег Амударьи и прилегающие к нему хивинские земли уступаются России, причем хан обязуется не противиться переуступке части этих земель эмиру бухарскому, если последует на то воля государя императора. Русским пароходам и другим судам как правительственным, так и частным предоставляется свободное и исключительное плавание по Амударье, а суда хивинские и бухарские пользуются этим правом не иначе, как с разрешения русской высшей власти в Средней Азии. Русские получают право устраивать и на левом берегу Амударьи пристани, за безопасность и сохранность коих отвечает ханское правительство. Там же могут устраивать они и свои фактории для склада и хранения товаров, а ханское правительство обязуется отводить в достаточном количестве земли как для пристаней, так и для магазинов, купеческих контор и хозяйственных ферм, отвечая за сохранность их и безопасность. Все города и селения хивинского ханства открыты для русской торговли, и русские купцы и караваны могут свободно разъезжать по всему ханству под особенным покровительством местных властей и ответственностью за их безопасность ханского правительства. Они освобождаются от платежа всяких торговых пошлин и пользуются правом беспошлинного транзита чрез хивинские владения, могут содержать в Хиве и других городах ханства своих агентов для сношений с местными властями и для наблюдения за правильным ходом торговых дел. Русские подданные пользуются правом владения недвижимыми имуществами в ханстве, облагаемыми поземельною податью по соглашению с высшею русскою властью в Средней Азии. Ханское правительство обязуется безотлагательно расследовать и удовлетворить претензии со стороны русских на хивинцев, и в случае разбора претензий русских и хивинцев отдавать при уплате долгов преимущество первым над последними. Жалобы хивинцев на русских подданных даже внутри пределов ханства передаются ближайшему русскому начальству на рассмотрение и удовлетворение. Ханское правительство не принимает к себе разных выходцев из России, являющихся без дозволительного вида от русской власти, к какой бы национальности они ни принадлежали, а укрывающихся в ханстве русских преступников задерживает и выдает русскому начальству. Все невольники освобождаются на вечные времена. На Хиву налагается для покрытия расходов русской казны по ведению войны, вызванной ханом и его подданными, пеня в размере 2 200 000 рублей, уплата которых рассрочена на двадцать лет. Одна часть земель, уступленных Хивою на правом берегу Амударьи, отошла непосредственно к России, и там возведено Петро-Александровское укрепление, занятое русским гарнизоном. Другая часть переуступлена эмиру бухарскому, который в благодарность за это договором, заключенным в Шааре 28-го сентября 1873 года, предоставил русским подданным в Бухаре те же преимущества, что были признаны хивинским ханом. Сверх того, условлено, что постоянный бухарский уполномоченный будет иметь пребывание в Ташкенте, а дипломатический представитель русского правительства — в Бухаре при особе эмира. Наконец, «в угоду государю императору всероссийскому и для вящшей славы его императорского величества» эмир Сеид-Муззафар постановил: «отныне в пределах бухарских прекращается на вечные времена постыдный торг людьми, противный законам человеколюбия». Обнародование договоров с Хивой и Бухарой снова вызвало бурю в английских политических кругах и в печати, для успокоения которых министр иностранных дел лорд Гренвиль возобновил дипломатические представления в Петербурге. Великобританскому послу поручалось обратить внимание русского правительства на те опасности, которые грозили доброму согласию России и Англии вследствие нового положения, созданного в Средней Азии завоеванием Хивы. Не вдаваясь в обсуждение вопроса, насколько условия мира, предписанного хивинскому хану, противоречат уверениям, данным в Лондоне графом Шуваловым, английский министр указал русскому двору на тревогу, возбужденную в Афганистане и в Индии распространившимися там слухами о предстоящем будто бы походе русских на Мерв или на туркменов, населяющих окрестные земли. Если, говорил он, племена эти станут искать убежища на афганской территории в Герате, то столкновение между эмиром афганским и русскими войсками сделается почти неизбежным. В предупреждение этой опасности лорд Гренвиль выражал надежду, что русский двор не откажется признать, что независимость Афганистана составляет важное условие для благосостояния и безопасности британской Индии и для спокойствия Азии.73 В ответе своем князь Горчаков повторил неоднократно уже сделанные заявления, что Россия считает Афганистан лежащим вне сферы своего влияния, но отказался признать за Англиею право вступаться за Мерв и за туркмен, от которых зависит жить в мире и согласии с Россией, но наказать которых за разбой и нападения достанет у нее силы. Эмир кабульский, замечал канцлер, мог бы оказать действительную услугу этому племени, предварив его о неизбежных последствиях их поведения относительно России.74 Между тем в феврале 1874 года произошла в Лондоне перемена министерства. Тори заменили вигов у власти, лорд Дерби занял в кабинете Дизраели пост министра иностранных дел, а лорд Салисбюри — министра по делам Индии. Новые министры возобновили в Петербурге настояния своих предшественников и вызвали весною 1875 года меморандум, в котором русский канцлер излагал взгляд своего двора на взаимные отношения России и Англии в Средней Азии. В документе этом князь Горчаков предлагал следующие три основания соглашения: 1) соперничество обеих держав в этих краях противоречит их обоюдным пользам и просветительной миссии, к которой обе державы призваны, каждая в пределах своего влияния; 2) вследствие сего желательно сохранить между ними промежуточный пояс, который предохранил бы их от непосредственного взаимного соседства; 3) Афганистан мог бы образовать такой промежуточный пояс, если бы самостоятельность его была одинаково признана неприкосновенною как тою, так и другою стороной. Тогда же князь Горчаков еще раз подтвердил, что русский император не имеет никакого намерения расширять пределы своей империи ни со стороны Бухары, ни со стороны туркменской степи.75 Принимая эти уверения к сведению, лорд Дерби отстаивал полную свободу действий Великобритании по отношению к Афганистану при всех обстоятельствах и во всех случаях,76 что вызвало следующий ответ князя Горчакова в депеше к графу Шувалову: «Благоволите передать лорду Дерби, что, согласно повелению августейшего нашего государя мы вполне присоединяемся к заключениям, в силу коих оба кабинета, поддерживая взаимно состоявшееся между ними соглашение насчет границ Афганистана, остающегося вне сферы действия России, считают поконченными переговоры о среднем поясе, признанные мало практичными, и, вполне сохраняя свободу своих действий, будут по обоюдному желанию принимать в справедливое внимание их взаимные интересы и нужды, избегая, по мере возможности, непосредственного соседства между собою, равно как и столкновения между азиатскими государствами, находящимися в сфере их влияния».77 Случай для России воспользоваться выговоренною ею для себя свободою действий скоро представился. Летом 1875 года в коканском ханстве вспыхнули серьезные беспорядки, приведшие к низложению Худояр-хана и провозглашению ханом старшего его сына Наср-Эддина. Худояр искал убежища в русских пределах. Между тем брожение среди коканцев усиливалось, дуваны и дервиши возбуждали народ, проповедуя священную войну, подстрекая к поголовному восстанию и мусульманское население соседних русских областей. Вооруженные шайки коканцев вторглись в наши пределы и подступили к Ходженту с трех сторон. По отражении их нападения генерал-адъютант фон Кауфман во главе отряда из 16-ти рот пехоты и 9 сотен казаков при 20-ти орудиях сам перешел в наступление и в сражении при Махраме наголову разбил пятидесятитысячное скопище коканцев, кипчаков и кара-киргизов, собранных вокруг этой крепости под предводительством главы восстания Абдул-Рахмана Автобачи. Победа эта открыла Кауфману путь к главному городу ханства — Кокану. Новый хан Наср-Эддин выехал сам ему навстречу с изъявлением покорности. 29-го августа туркестанский генерал-губернатор, сопровождаемый ханом, торжественно въехал в его столицу. 25-го сентября он заключил с ним мирный договор, которым Наср-Эддин уступил России все коканские земли, лежащие на правом берегу Сырдарьи. Но восстание продолжалось в восточной части ханства. Разбитый под Махрамом, Абдул-Рахман сосредоточил до 70 000 человек в Андижане. Нападение русского отряда на этот город было отражено, и отряд наш отступил к Намангану. В самом Кокане произошел новый переворот: Наср-Эддин был свергнут и, подобно отцу, бежал из ханства в Ходжент. Усмирение коканского восстания генерал-адъютант фон Кауфман поручил молодому генералу, уже отличившемуся в хивинском походе, М. Д. Скобелеву. С горстью людей Скобелев прошел их конца в конец все ханство, в целом ряде сражений разбивая и рассеивая мятежные скопища, преследуя бегущего неприятеля по пятам. Последствием была сдача главных вожаков восстания и водворение русской власти на всем пространстве ханства Коканского. 5-го февраля 1876 года состоялось высочайшее повеление о присоединении Кокана к России под названием Ферганской области, первым военным губернатором который назначен генерал-майор Скобелев. Война с Турцией 1877—1878 годов приостановила поступательное движение России в Средней Азии. Одним их косвенных ее последствий был английский поход в Афганистан, обративший эмира афганского в вассала британской короны. С нашей стороны, в 1879 году решена была экспедиция в Закаспийскую степь для обуздания ахал-текинского племени, не перестававшего производить разбои и набеги на соседние наши области. Смерть командовавшего действующим отрядом генерал-адъютанта Лазарева была одною из причин неудачного штурма укрепления Геок-Тепе, повлекшего за собою отступление отряда к каспийскому берегу. Второй поход в туркменскую степь предпринят был в следующем, 1880 году, и начальство над действующими войсками в составе 64 рот, 19 сотен, при 103 орудиях и 19 ракетных станках, всего численностью до 11 000 человек и 3000 лошадей вверено генерал-адъютанту Скобелеву. Текинцы, сосредоточенные в Денгиль-тепе в числе 25 000, решились защищаться до крайности. Прибыв в Александровский пост 1-го мая, Скобелев в конце этого месяца, занял передовым отрядом селение Бами при входе в Ахал-текинский оазис, из которого образовал операционный базис для дальнейшего наступления. В июле он произвел рекогносцировку к Денгиль-тепе, отстоящему от Бами на 115 верст. Осень прошла в приготовлениях к зимнему походу. Для перевозки грузов от Каспийского моря до Бами потребовалось около 20 000 верблюдов, что замедлило окончательное наступление на пять месяцев. В октябре назначенные в состав экспедиции кавказские войска перевезены из Красноводска в Чикишляр, а к концу ноября они уже прибыли в Бами, куда в начале декабря пришел и туркестанский отряд, двинутый из Петро-Александровска под начальством полковника Куропаткина. Во главе этих войск Скобелев приблизился к Денгиль-тепе на 12 верст, в течение декабря произвел несколько рекогносцировок и в последних числах этого месяца начал осадные работы. Напрасно осажденные целым рядом вылазок пытались помешать их успеху. 12-го января 1881 года Денгиль-тепе взят приступом. Преследование бежавшего неприятеля продолжалось на пространстве пятнадцати верст. Шесть дней спустя передовой отрад полковника Куропаткина занял Ашхабад, главное селение Ахал-текинского оазиса, но лишь 27-го марта явился туда к Скобелеву предводитель текинской обороны Тыкма-сардар и вручил ему свою саблю. Примеру его последовало вскоре все население, просившее о принятии его в подданство русского царя. Из земель, занятых в туркменской степи, образована Закаспийская область, разделенная на три уезда: Мангишлакский, Красноводский и Ахал-текинский. Взятие Денгиль-тепе озарило блеском военной славы последние дни царствования императора Александра II. В справедливое воздаяние заслуг молодого победоносного вождя государь пожаловал генерал-адъютанту Скобелеву орден Св. Георгия 2-й степени. Так в шестнадцать лет совершилось покорение русской державе обширного пространства в несколько миллионов квадратных верст, от Каспийского моря до Восточного Китая, от южных границ Сибири до Афганистана и Индии, некогда привлекавшего к себе царственную мысль Петра Великого. Блестящие успехи русского оружия сопровождались целым рядом ученых исследований неведомых до того, недоступных и диких стран, насаждением в них просвещения и гражданственности, развитием промышленности и торговли, словом, включением их в пределы и общение образованного мира, с которым не замедлил соединить Среднюю Азию проложенный в безлюдной и безводной пустыне русскою военной силой железный путь.78 1 Государь митрополиту Филарету, 17-го апреля 1866 г. 2 Дело следственной комиссии в архиве III отделения и приговор верховного уголовного суда. 3 Рескрипт князю П. П. Гагарину, 13-го мая 1866 г. 4 Любимов. М. Н. Катков и его историческая заслуга. Стр. 140. 5 Постановление Конгресса Северо-Американских Соединенных Штатов 4-го мая 1866 г. 6 Убитого президента Соединенных Штатов Авраама Линкольна. 7 «Северная Почта», 1866 г., № 220. 8 17-го мая 1866 г. 9 3-го июня 1866 г. 10 8-го июня 1866 г. 11 «Голос», 19-го июня 1867 г. 12 «Русский Инвалид», 26-го июня 1867 г. 13 Рескрипт цесаревичу, 23-го января 1868 г. 14 «Русский Инвалид», 1-го мая 1868 г. 15 Король прусский Вильгельм государю, 26-го ноября 1869 г. 16 Государь королю прусскому Вильгельму, 26-го ноября 1869 г. 17 Король прусский Вильгельм государю, 26-го ноября 1866 г. 18 Король Вильгельм принцу Альбрехту прусскому, 26-го ноября 1869 г. 19 Император Франц-Иосиф государю и государь императору Францу-Иосифу, 26-го ноября 1869 года. 20 Рескрипт князю С. Н. Урусову, 2-го ноября 1869 г. 21 Сухотин. «Русский Архив», июнь 1894 г., стр. 248 и сл. 22 20-го декабря 1870 г. 23 Акты и документы по внутренним делам — в русских правительственных архивах. Переписка о пожаловании королю Вильгельму прусскому ордена Св. Георгия 1-й степени и все относящиеся к этому делу подробности заимствованы из книги Шнейдера: «Aus dem Leben Kaiser Wilhelm I». 24 Лорд Непир графу Русселю, 19-го ноября 1863 г. 25 Лорд Непир графу Русселю, 30-го декабря 1863 г. 26 Лорд Непир графу Русселю, 4-го февраля 1864 г. 27 Протоколы Лондонской конференции 1864 г. 28 Протоколы Лондонской конференции 1864 г. 29 Государь королю прусскому, 31-го июля 1866 г. 30 «Северная Почта», 20-го августа 1866 г. 31 Князь Горчаков барону Будбергу, 16-го ноября 1866 г. 32 Декларация четырех держав, 21-го сентября 1867 г. 33 Циркуляр князя Горчакова, 18-го октября 1867 г. 34 Протоколы Парижской конференции 1869 г. 35 С.-Петербургская декларация, 29-го ноября 1868 г. 36 «Правительственный Вестник», 11-го июля 1876 г., № 148. 37 Флери князю Латур д'Овернь, 18-го августа 1870 г. 38 «Deposition de Mr. Thiers devant la Commission parlementaire». I, стр. 22—23. 39 Сэр А. Буханан лорду Гренвилю, 5-го октября 1870 г. 40 Циркуляр князя Горчакова, 19-го октября 1870 г. 41 Князь Горчаков барону Бруннову, 20-го октября 1870 г. 42 Князь Горчаков Новикову, 20-го октября 1870 г. 43 Князь Горчаков барону Икскулю, 20-го октября 1870 г. 44 Князь Горчаков Окуневу, 20-го октября 1870 г. 45 Государь королю прусскому, 19-го октября 1870 г. 46 Князь Горчаков Стаалю, 20-го октября 1870 г. 47 Граф Шодорди маркизу Габриаку, 8-го ноября 1870 г. 48 Маркиз Висконти-Веноста графу Карачиоло, 12-го октября 1870 г. 49 Граф Бейст графу Хотеку, 4-го ноября 1870 г. На замечание русского посла, что сам же он при вступлении в должность австрийского императорского канцлера возбудил вопрос о восстановлении державных прав России на Черном море, Бейст ядовито отвечал: «Мы предлагали раскрыть пред вами дверь, вы же ломитесь в окно; а это совсем не то же самое». 50 Лорд Гренвиль барону Бруннову, 28-го октября 1870 г. 51 Louis Schneider. Aus dem Leben Kaiser Wilhelm I. 52 Schneider, l.с. 53 Moris Busch. «Grat Bismarck und seine Leute», под 14-м ноября 1870 г. 54 Лондонский договор, 20-го февраля 1871 г. 55 С.-Петербургская конвенция, 2-го марта 1871 г. 56 Рескрипт князю Горчакову, 18-го марта 1870 г. — Дипломатическая переписка русского двора в С.-Петербургском архиве Министерства иностранных дел; иностранных дворов — в английской «Синей», французской «Желтой» и австрийской «Красной» книгах. 57 Князь Барятинский государю, 24-го августа 1871 г. 58 Граф Шувалов князю Барятинскому, 11-го сентября 1871 г. 59 «Правительственный Вестник», 1869 г. №№ 71 и 72. 60 13-го мая 1871 г. 61 Князь Горчаков государю, 4-го июля 1871 г. 62 Шильдер. Граф Э. И. Тотлебен. Т. II, стр. 705—706. 63 Существование тайной союзной конвенции между Россией и Германией, заключенной в апреле 1873 г. в Петербурге, стало впервые известно из напечатанного в 1898 г. Морицем Бушем в английском издании книги своей «Bismark, some secret pages of his history», III, стр. 265 и 266, письма императора Вильгельма I к князю Бисмарку от 3-го (15-го) сентября 1879 г. 64 Высочайший манифест, 1-го, января 1874 г. 65 Gedanken und Errinerungen von Fürst von Bismarck. II, стр. 174 и 175. Ср. также берлинскую корреспонденцию «Times», 24-го августа 1878 г. и Moritz Bousch. Unser Reichskanzler. I, стр. 275—277. 66 Документы по внутренним делам — в русских правительственных архивах; дипломатические бумаги — в С.-Петербургском главном архиве Министерства иностранных дел. Переписка герцога Деказа с генералом Лефло обнародована последним в обширных извлечениях в парижской газете «Le Figaro» 1887 г. под заглавием: «L'Empereur Alexandre II et la France en 1875». 67 Циркуляр князя Горчакова, 21-го ноября 1864 г. 68 Сэр А. Буханан графу Русселю, 2-го сентября 1865 г. 69 Князь Горчаков барону Бруннову, 24-го февраля 1869 г. 70 Сэр А. Буханан лорду Кларендону, 13-го февраля 1869 г. 71 Князь Горчаков барону Бруннову, 12-го января 1873 г. 72 Рескрипт генерал-адъютанту фон Кауфману, 22-го июня 1873 г. 73 Лорд Гренвиль лорду Августу Лофтусу, 26-го декабря 1873 г. 74 Князь Горчаков графу Шувалову, 21-го января 1874 г. 75 Меморандум князя Горчакова, 17-го апреля 1875 г. 76 Лорд Дерби лорду Августу Лофтусу, 25-го октября 1875 г. 77 Князь Горчаков графу Шувалову, 3-го февраля 1876 г. 78 Документы, относящиеся до военных действий в Средней Азии — в Военно-Ученом архиве Главного штаба; дипломатическая переписка великобританского двора с русским в английских «Синих книгах».