Протоиерей СЕРАФИМ СОКОЛОВ / ИСТОРИЯ ХРИСТИАНСКОЙ ЦЕРКВИ (8)

Такая реорганизация монашеской жизни настолько соответствовала условиям западной жизни, что еще при жизни Венедикта его устав распространился в Галлии, Испании и Сицилии, а вскоре после его смерти и все западное монашество переустроилось по его уставу. Оно представляло собой первый пример великой общины, распространенной в различных странах и подчинявшейся одному уставу. Благодаря практическому направлению западное монашество имело большое влияние на общественную жизнь Запада, и не только в деле подъема западной культуры. Монахи прочищали леса, пролагали дороги и превращали пустыри в плодородные поля, насаждали виноградники. Благодаря развитию монастырей варвары узнали земледелие. Монастыри способствовали искоренению остатков язычества, невежественных племен коснулась современная цивилизация. В "темный век" книжное дело нашло убежище в бенедиктинских монастырях. Монахи переписывали сочинения классической и христианской древности, вели летописи, способствуя таким образом просвещению. 4. Конгрегация монастырей Строгая жизнь в бенедиктинских монастырях стала с течением времени изменяться. Монастыри благодаря пожертвованиям стали богатеть, а в жизнь монахов стала вторгаться роскошь. Этому способствовала, как отмечалось выше, феодальная система, в которую попали и западные монастыри. В результате они монастыри стали владельцами крупных поместьев, которые давались им на льготных условиях. А вместе с тем и назначение настоятелей монастырей перешло в руки светских владетелей. Богатство потянуло к себе лиц, далеких от христианской религии. Аббаты в монастырях продолжали светский образ жизни, устраивали банкеты, занимались охотой, ходили на войну. Поведение монастырской верхушки деморализующе действовало на братию. Такой упадок монастырской жизни вызывал попытки истинных христиан поднять ее на должную высоту. Основывая монастыри со строгими уставами, они стремились привить эти порядки и в других, уже существовавших, монастырях. Таким образом, возникали конгрегации монастырей; объединенные одним уставом, одними общими стремлениями и порядками. Наиболее удачной и жизнеспособной явилась в X веке Клюнийская конгрегация, центром которой был монастырь Клюньи, в южной Франции основанный в 910 году бургундским графом Берноном. В этом монастыре был полностью восстановлен устав Бенедикта. Благодаря энергии и высоким моральным качествам его основателя и особенно его преемников аббатов Слона (927-942 гг.), Майолюса (948-994 гг.), Олялона (994-1049 гг.), Гуго (1049-1109 гг.) Клюнийский монастырь приобрел громадное значение на Западе. По образцу этого монастыря стали наводиться порядки и в других монастырях. Часть монастырей становилась в зависимость от Клюнийского монастыря, другие монастыри признавали за ним только высший дисциплинарный надзор. К концу XI века Клюнийская конгрегация включала уже более двух тысяч монастырей с 10 тысячами монахов. 4.1. Женские монастыри Первый женский монастырь основал святой Пахомий для своей сестры Марии, положив начало другим женским монастырям. Богатая римлянка - Мелания Старшая, приятельница Рубина, основала монастырь на масличной горе, а римлянка Павла ( 404 г.) учредила монастырь для вдов. Позже, Меланида Младшая ( 438 г.) прославилась основанием многих монастырей. Западные монахини инокини жили в Палестине, подражая египетским подвижникам. Блаженный Иероним перевел для Павлы расширенные правила святого Пахомия. Сириец Афрат упоминает о женских союзах, дававших обет проводить безбрачную жизнь. 4.2. Высокое общественное значение монашества Монашество в христианской Церкви имело громадное общественное значение. Подвижники монастырей явились светильниками веры и благочестия. Слава о жизни и подвигах святых пустынников привлекала к ним многих людей, искавших наставления и утешения. Посетители монастырей не только учились сами у них благочестию, но рассказывали о них и другим, записывали их слова и деяния и старались подражать их примерам в жизни. При монастырях устраивались больницы, приюты. Из монастырей направлялась милостыня в места, где жителей постигло какое-нибудь бедствие. Громадную услугу Церкви оказало монашество и в ее борьбе с остатками язычества и с разного рода ересями. Поселяясь в глухих местах, на границах с языческими странами, святые подвижники изумляли своими подвигами язычников, убеждая их в силе христианского Бога. В борьбе Церкви с ересями монашество часто выступало в защиту Православия как несокрушимая сила. Так, в борьбе с несторианством монахи воздействовали на колебавшегося императора Феодосия, чтобы он решительно стал на сторону православного населения. В борьбе за иконопочитание они мужественно отстояли почитание икон от натиска иконоборцев. Наконец, монастыри были центрами духовного просвещения и церковно-богослужебного творчества. Богословская литература, богослужебные чинопоследования, церковные молитвы и песнопения, главным образом, обязаны своим происхождением христианским подвижникам. Глава VI ПРЕДПОСЫЛКИ РАЗДЕЛЕНИЯ ЦЕРКВЕЙ 1. Историко-канонический аспект О причинах разделения Церквей можно писать много и неоднозначно, но в одном, независимо от концепций, сходятся гражданские и церковные историки, когда говорят о двух краеугольных камнях этого процесса, выливавшегося в факт, свидетелем которого является человечество на протяжении более девяти столетий, или почти целого тысячелетия. К ним следует отнести: " борьбу римских пап за Вселенское руководство Церковью; " догматико-литургические различия христианской жизни Востока и Запада. Причем, говоря о двух этих краеугольных камнях, как о причинах разделения, следует указать, что последние тесно переплетаются. Исторические предпосылки разделения складывались под угрозой вот-вот готовой рухнуть Византийской империи, с одной стороны, под военными ударами турок-османов, а с другой - под политическими ударами политики римских пап, так как идея верховенства буквально вскружила им голову, и это было связано с организацией церковного управления Западной Церковью единоличным епископом. Папа, как епископ, был признан главой Церкви и единственным ее верховным правителем. Такая система управления, получившая название папства, развивалась постепенно. Ряд субъективных обстоятельств способствовал этому. Рим по своему политическому значению стоял вне всякого сравнения со всеми другими городами. Он был столицей всей империи, неся генетическую наследственность политического центра античного мира. Такое значение Рима, естественно, ставило и епископа этого города в особенно почетное положение среди иерархов всего христианского мира, поэтому все епископы христианской Церкви признавали за римским епископом преимущество чести. Но политическое преимущество Рима было ненадежной опорой для папских притязаний на главенство, и не на нем опирались эти притязания. Для них была подведена юридическая основа, одним из краеугольных камней которой были слова Спасителя, сказанные апостолу Петру: "Ты - Петр и на этом камне созижду Церковь Мою и врата ада не одолеют ее и дам тебе ключи от царствия небесного". Эти слова были истолкованы как особые иерархические права, данные апостолу Петру, сравнительно с другими апостолами, в смысле его главенства над ними. Так на апостола Петра на Западе стал устанавливаться взгляд как на князя апостолов. Соответственно, его права над другими апостолами стали сопрягаться с правами Римского епископа, как преемника той кафедры, которая была основана апостолом Петром и занималась им, по преданию Римской Церкви, в течение 25 лет. Опираясь на эту концепцию, папы неуклонно шли к своей цели стать во главе Церкви Вселенской, для осуществления верховной власти. Даже перенесение столицы из Рима на Восток было истолковано как проявление нежелания императора Константина, считавшего себя недостойным, житъ в одном городе с наместником Христа. Был сфабрикован документ, известный как "Вено Константина". Этой грамотой Константин якобы передавал папе Сильвестру в полное зладение не только Рим и Италию, но и все западные страны, и таким образом утверждалось главенство римского епископа над всеми иерархами христианской Церкви. Следует отметить, что Римская кафедра на Западе была единственной кафедрой апостольского происхождения, и поэтому Римский епископ среди иерархов с самого его начала занимал первое место. Ни у одного епископа не могло возникнуть мысли стать по чести в равное положение с римским епископом. По вопросам особой важности западные епископы обращались всегда к Римской Церкви, как к Церкви апостольского происхождения и хранительнице апостольского предания. Эти обращения понимались папами, как и обращения с Востока, как обращения к высшей церковной инстанции. Эта практика вылилась в дело Вселенского руководства Церкви Римским престолом. В укреплении главенства папы и его власти большое значение имел союз со светской властью. Папа Захария благословил Франкского короля Пипина на низложение последнего меровингского короля и помог ему получить королевское достоинство, а папа Стефан совершил коронацию Пипина. Франкские короли не остались в долгу. Когда лангобарды завладели Равенским экзархатом, областью в северной Италии, принадлежавшей византийскому императору, и угрожали Риму, папа попросил Пипина помочь ему. Преемник Пипина Карл Великий еще больше увеличил владения папского престола и положил на гробнице святого Петра дарственную грамоту на эти владения. Таким образом папа превратился в светского владетеля: у него была теперь своя собственная церковная область. Приобретение этих владений имело громадное значение для последующей истории папства. Благодаря им в руках пап сосредоточились огромные материальные средства, которые не только облегчали им укрепление своего церковного главенства над Западом, но и способствовали осуществлению дальнейших честолюбивых планов стать верховными владыками над всеми государствами католического мира. Но эта тенденция уже чисто политического характера была осуществлена в следующий период церковной жизни. Благодаря всем указанным обстоятельствам к IX веку главенство пап на Западе было признано повсеместно. Но обетование Спасителя апостолу Петру казалось папам недостаточным для того, чтобы обеспечить каноническую основу своей власти, поскольку и на Западе, и на Востоке оно истолко-вывалось не в том смысле, в котором это хотелось апологетам папства. Чтобы прочно утвердить здание папства, нужно было подыскать такое основание, из которого с очевидностью вытекало бы, что Церковь с самых начальных времен своего существования признавала в папе верховного главу высший решающий авторитет в своих делах. Защитниками папского главенства подысканы были и сфабрикованы так называемые лжеисидоровы декреталии. В середине IX века на Западе появился сборник канонического характера, приписывавшийся одному испанскому канонисту епископу Севильскому Исидору. Но так как этот сборник оказался подложным, то он получил название лжеисидоровских декреталий. В древних церковных сборниках папские декреталии имеют своим генезисом конец IV века; но в сборнике лжеисидора, вместе с деяниями некоторых неизвестных соборов помещено до ста декреталией и посланий пап более раннего времени, начиная с современников апостолов Анаклета и Климента. Подложность этих документов ясно доказывается грубыми анахронизмалми и другими погрешностями. Лица, жившие в разные столетия, ведут между собой переписку, а древнейшие епископы Рима приводят Священное Писание по переводу блаженного Иеронима, который относился в IV веку. В этих декреталиях власть папы представляется как единственная верховная власть в христианской Церкви. Папа выступает как верховный глава, законодатель и судья Церкви, как единственный епископ всего христианского мира. По всем вопросам можно было обращаться к нему с апелляцией, и он один только присвоил себе право решать все важнейшие дела; в том числе созывы соборов, постановления которых не могут иметь канонического значения без утверждения папы. Достоверность этого сборника долгое время не подвергалась сомнению, и им был проведен прочный фундамент под здание папства. Властолюбивый папа Николай I (858-867 гг.), чье восшествие на престол почти совпало с появлением сборника, решил воспользоваться им, чтобы открыто заявить перед Вселенской Церковью о правах, якобы веками принадлежавших Римской кафедре. В 864 году к папе обратился с жалобой епископ Суасонский Ротад (Франция). Тогда Николай заявил его сопернику, Гинкмару, архиепископу Реймскому, что ни один поместный собор не может быть созван без согласия на то папы, ибо, согласно "Декреталиям", папа стоит выше соборов. Гинкмар, видя усилия Николая I подчинить себе французский епископат, ответил ему, что Декретали не могут быть признаны обязательными во Франции, так как они не входят и никогда не входили в "Канонический сборник", принятый Галликанской церковью. 2. Догматико - литургический аспект разделения Церквей Догматически важен не столько исторический процесс разделения, но и то, что разделяет и по сей день Церкви по существу - то есть утверждение Римской церкви о себе самой (догмат папской непогрешимости), а затем о вере Церкви (учение о Святом Духе, учение о непорочности зачатия Богородицы), которые для православия идут в разрез с основной истиной христианства. В догматике Римская церковь допустила учение об исхождении Святого Духа и от Сына (filioque). Восточная Церковь в учении о Святом Духе ссылалась на слова Спасителя: "Егда же приидет Утешитель, Его же Аз послю вам от Отца, Дух истины, Иже от Отца исходит" (Ин. 16,26). Это учение она внесла и в 8-й член Никеоцареградского символа. С легкой руки Блаженного Августина в Западной Церкви высказывалась мысль, что Дух Святей исходит от Отца и Сына, хотя на первых порах исхождение Духа Святого от Отца и Сына понималось там неоднозначно. Под исхождением от Отца разумелось Его предвечное происхождение, а с исхождением от Сына связывалась мысль, что Он временно исходит и посылается в мир и от Сына. Так объяснил это грекам и восточный отец Церкви святой Максим Исповедник, когда они пришли в смущение по поводу этого новшества. Но и такое различие между вечным и временным исхождением Святого Духа стало забываться на Заладе, и возникло новое учение о вечном исхождении Духа Святого и от Сына и от Отца. Как мнение отдельных лиц оно не имело бы особенного значения и могли бы не вызвать разногласий между Востоком и Западом. Но Западная церковь возвела это мнение в догмат и внесла его в Символ. Впервые прибавление к Символу "и от Сына" (filioque ) было сделано на Толедском соборе в Испании (589 г.), где происходило присоединение к православию вест-готов ариан. Чтобы полнее представить вопреки арианскому учению равенство Сына Божия с Отцом, испанские богословы поставили Сына Божия в такое же отношение к Духу Святому, в каком находился к Нему и Бог Отец, утверждая, что Дух Святой исходит от Отца и Сына. Но сразу это учение на Западе не привилось. Его сторонник Карл Великий, лично руководивший работой Ахенского собора (809 г.), не смог добиться нового утверждения символа. Поэтому он обратился к папе Льву с просьбой утвердить это учение и внести его в восьмой член Символа. Принципиально соглашаясь с Карлом Великим, папа отказался утвердить новое учение. Он даже приказал выгравировать на двух досках Никео-цареградский символ на греческом и латинском языках, без прибавления "и от Сына" и положить их в соборе святого Петра. Но сторонников нового учения среди римского духовенства становилось все больше. Солунские братья Константин Философ и Мефодий в Риме вели ожесточенные споры с римским духовенством по этому вопросу. Латинские миссионеры с настойчивостью старались распространить это учение среди болгар уже после того, как они приняли христианство от православных греков. Восточная Церковь на Соборах в 867 и 879 гг. решительно высказалась против этого учения, как такого нововведения, которого не знала Вселенская Церковь. Но новая римская тенденция все усиливалась, и папа Венедикт VI в 1014 году внес filioque в символ Римской Церкви, присвоив ей право определять догматическое учение, принадлежавшее только Вселенской Церкви, и таким образом нарушив определение Церкви Вселенской выразившееся в запрещении третьего Вселенского собора вносить какие-либо изменения в Символ веры. Такого произвола было достаточно для разрыва союза между Церковью Восточной и Западной. В Западной Церкви произошли изменения и в обрядах. К ним относились пост в субботу, совершение евхаристии на опресноках, совершение миропомазания одними епископами, безбрачие духовенства. Сами по себе эти особенности не имели большого значения, но в них ясно выражалась тенденция Римской Церкви не считаться с порядками Восточной Церкви, а устраивать свою церковную жизнь по собственному усмотрению. К таким притязаниям Рима Восточная Церковь, строго хранившая заветы вселенского православия и церковного устройства, не могла отнестись одобрительно. Но, указывая на ее отступления, она в интересах церковного мира не возбуждала по этим вопросам особых споров, пока произвол Римской Церкви не перешел все границы и не стал грозить чистоте и свободе Церкви Вселенской, что случилось на почве папских притязаний на свое в ней верховенство, и попыток заменить соборный строй ее управления своей единоличной властью. Глава VII ИСТОРИЯ РАСКОЛА ЦЕРКВЕЙ. ДЕЛО ПАТРИАРХОВ ИГНАТИЯ И ФОТИЯ С 846 года патриаршую кафедру в Константинополе занимал патриарх Игнатий. Это был человек высоких моральных качеств, но в своих пастырских требованиях отличался такой суровостью, которая иногда выходила за пределы благоразумия. Не случайно на первых же порах у него оказалось много врагов. Из них более опасным для него был опекун молодого императора, кесарь Варда, брат императрицы Феодоры, которого подозревали в любовных связях с женой своего умершего сына. Игнатий увещевал Варду разорвать незаконную связь, но когда это не подействовало, патриарх решился на смелый шаг: в праздник Богоявления он не допустил Варду до святого причащения. Варда не мог простить такого оскорбления патриарху; был возмущен таким поступком патриарха и сам император Михаил. Кроме того, он озлобился на Игнатия за то, что он отказался поддержать предложенный ему Вардой план удалить свою мать от управления государством с пострижением ее в монашество. Осуществив свой план без участия Игнатия, Варда сумел последнего обвинить в государственной измене и отправил в ссылку на остров Теребинф. Вместо Игнатия на патриаршую кафедру 25 декабря 858 года был возведен сенатор Фотий, составлявший по своим достоинствам исключительную личность среди своих желчных современников. Это был человек сильной воли и твердого характера, широкого житейского и административного опыта; глубокий и всесторонний ученый. Фотий неохотно под сильным давлением принял патриарший престол, предварительно убедившись, что Игнатий примирился с низложением. Пройдя в течение шести дней все ступени священства до патриаршества, Фотий единодушно собором епископов был избран на первосвятительский престол. Но это было началом тяжелой драмы, с которой связано его патриаршество и результатом которого был разрыв между Церковью Восточной и Западной. Потеря патриаршего престола не сломила Игнатия, и он оказался в полосе острой политической борьбы, которая образовала два непримиримых лагеря - Фотия и Игнатия. Так в Константинопольском патриархате образовался раскол. Несмотря на свою малочисленность, партия Игнатия вступила в ожесточенную борьбу со сторонниками Фотия. Сторонники Игнатия собрали в 859 году собор и отлучили Фотия от Церкви. Фотий ответил на это своим собором и отлучил Игнатия. Начавшиеся волнения в Константинопольском патриархате дали повод папе Николаю вмешаться в церковные дела на Востоке. Этот папа был фанатичным поборником идеи главенства Римского епископа во Вселенской Церкви. Ближайшим поводом для его вмешательства в дела Константинопольской Церкви было окружное послание Фотия к Церкви Римской, вместе с такими же посланиями к другим патриархам, с извещением о своем вступлении на престол. Вместе с посланием Фотия император со своей стороны отправил письмо папе с богатыми подарками апостольской кафедре. Однако Николай принял это за обращение к римскому престолу за поддержкой. Высокомерный Николай I отправил в Константинополь двух легатов с письмами к Фотию и императору. Тоном верховного судьи папа заявлял императору и Фотию, что все, случившееся в Константинополе, он не может признать законным, пока его легаты не исследуют дела, потому что все это совершилось без ведома папы. Папа не признавал Фотия законным патриархом в силу того, что избрание его на этот престол прямо из мирян было неканоничным. В доказательство этого он ссылался на многие постановления Западной Церкви, в том числе на постановления его предшественников. Письма папы произвели неблагоприятное впечатление в Константинополе. Иерархи поняли, какая опасность грозит от Рима. Этот момент сыграл на руку Фотию. Константинопольская иерархия увидела, что только Фотий может отстоять автокефалию всей Церкви. В таких условиях легаты папы не почувствовали к себе особого почета на Востоке, и на Константинопольском соборе 861 года их участие было чисто символическим. Собор из 318 епископов признав Фотия законным патриархом. Папским легатам оставалось выразить полное согласие этому постановлению. Определения собора были отправлены к папе Николаю. Вместе с тем император и патриарх отправили папе письма. В своем послании, отличавшемся высоким достоинством и силой доводов, Фотия объяснял папе, что патриархом он стал в силу определенного стечения обстоятельств и решительно заявил, что таких канонов, в нарушение которых он избран патриархом, Константинопольская церковь не знает. Постановления же поместных Церквей, пояснял он папе, если они не утверждены Вселенским собором, не могут быть для нее обязательны. Свое быстрое возведение в сан патриарха Фотий защищал историческими примерами. Он указывал, что прямо из мирян были возведены на патриаршую кафедру на Востоке патриархи Тарасий, Никифор и Нектарий и на Западе епископ Амвросий, причем последние два были избраны на епископию даже до принятия крещения.