Протоиерей СЕРАФИМ СОКОЛОВ / ИСТОРИЯ ХРИСТИАНСКОЙ ЦЕРКВИ (15)

Глава XV ДУХОВНОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ В ЭПОХУ ТУРЕЦКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА Общая характеристика Тяжелое турецкое иго имело далеко идущее последствие в области духовного просвещения греков. Правда, и во гремя византийских импера-торов религиозное образование было чуждо большинству греческого народа, но зато существовали все средства к духовному просвещению, было много ученых богословов, были императоры, имеющие богословское образование или покровительствующие ему, и поэтому каждый грек при желании имел большие возможности просвещения. С падением Константинополя и наступившим затем турецким владычеством были пресеены почти все пути к просвещению. Разрушая города, церкви и монастыри, турки уничтожали вместе с ними школы, библиотеки, древние рукописи, ученые богословские труды и т.п. С другой стороны, ужасы турецкого владычества поставили греков в такое положение, что в них заглушалось всякое стремление к просвещению; при заботах о сохранении своей жизни, о насущном пропитании им некогда было бы об этом думать. Лица, стоявшие во главе греческой нации, патриархи и фанариоты, большей частью были заняты своими интригами, и потому заботы о просвещении были у них на втором плане. О покровительстве просвещению со стороны турецких властителей не могло быть и речи. Турецкое правительство, как мусульманское, всегда было против просвещения своих рабов-христиан. Следствием такого положения дел был упадок просвещения в Греческой Церкви. Не говоря уже о народной массе, даже в среде духовенства и фанариотов уровень религиозного образования значительно понизился. Патриарший престол и архиерейские кафедры нередко занимали люди малопросвещенные; священники же и диаконы едва только умели читать, писать и совершать по навыку богослужение. В то же время просвещение в Греческой Церкви не могло совсем угаснуть, жизнь Церкви требовала этого и выдвигала к деятельности лучших людей из среды греков. Заботы о просвещении вызывались главным образом двумя обстоятельствами. С одной стороны, необходимостью готовить на иерархические должности просвещенных по мере возможности кандидатов, а с другой - необходимостью ограждать православие от латинской и протестантской пропаганды. Поэтому, несмотря на неблагоприятные условия, мы видим в Греческой Церкви просветительную деятельность и в виде школьного религиозного обучения, и в виде научного изучения святых истин веры в соединении с литературными богословскими трудами. Только эта деятельность, по условиям и обстоятельствам времени, не была обширна. В описываемую эпоху у греков были школы двух ступеней: низшие и высшие. Низшие - это начальные школы грамотности, в которых учащиеся обучались чтению и письму, а потом знакомились с богослужебными книгами и употреблением их в церкви. Назначение этих школ состояло в начальном обучении детей, и, в частности, в подготовке священнослужителей и клириков. Они устраивались обыкновенно при церквах, помещением для них служила или та же церковь (отделение для женщин), или дом священника, или, наконец, обучение происходило под открытым небом. Учителем чаще всего был священник той же церкви, при которой была школа или монах. Разделения на классы в низших школах не было. Высшие школы отличались от низших только более обширным курсом обучения, правильной организацией учебного процесса, похожего хотя бы на устройство современных средних учебных заведений, там не было. Впрочем, в них были особые учителя, более или менее известные своими знаниями, которым полагалось иногда определенное жалованье. Учениками этих школ нередко бывали клирики и монахи даже в зрелом возрасте. Они изучали общеобразовательные науки и богословские. Общее образование заключалось по преимуществу в изучении творений греческих писателей. Богословие изучалось по системе Иоанна Дамаскина "Точное изложение православной веры"; преуспевшие в учении воспитанники читали отцов Церкви с толкованиями на них. Однако эти высшие школы не могли сделать для духовного просвещения многого, так как, с одной стороны, курс их вообще был необширным, а с другой - число их было весьма ограниченным, при весьма скромном же числе учащихся (от 15 до 50 человек на школу). Притом все эти школы не имели характера учреждений, прочно устроенных, в одно время они находились в хорошем состоянии, в другое - в таком, что их закрывали. Средства их были весьма скудны - даже учителя не получали содержания, а если и получали, то ничтожное. Только любовь многих из них к своему национальному просвещению побуждала их посвящать себя просветительной деятельности. Таковы, например, высшие школы: патриаршая (в Константинополе), Янинская, Мосхопольская (в Албании), Патмосская, Афонская и другие. Не удовлетворяясь образованием, какое давали греческие школы, более даровитые и состоятельные греческие юноши отправлялись искать более серьёзного образования на Западе. Ближе всего была к ним Италия, где благодаря греческим ученым, бежавшим сюда после падения Константино-поля, научная деятельность находилась в состоянии расцвета. Сюда, главным образом, и направлялись жаждущие знаний греки. Падуанский университет и коллегиус святого Афанасия в Риме в первые два столетия после падения Константинополя особенно были переполнены ими. Затем греки искали просвещения в университетах Германии и других западных государств, причем некоторые из них, не довольствуясь образованием в одном университете, отправлялись в другой и в третий слушать лекции того или другого ученого. Однако, получая образование в западных заведениях, греческие юноши нередко увлекались латинскими и протестантскими концепциями, поэтому у греков явилось стремление отправлять своих молодых людей в русские учебные заведения. Действительно, в конце XVIII и особенно в XIX столетии, когда русские учебные заведения получили надлежащее устройство, греческие юноши стали приезжать учиться в Россию. Русские духовные академии и духовные семинарии весьма часто видели и видят до настоящего времени в своих стенах воспитанников православных народностей Востока. Что касается высшего духовного просвещения в Греческой Церкви, то оно сосредоточивалось не в школах, а в монастырях. Монастыри, уцелевшие от турецкого погрома, имели замечательные собрания древних книг и рукописей. Таковы, по преимуществу, Афонские монастыри, которые благодаря своему почти неприступному местонахождению и после падения Константинополя, более или менее были свободны от турецкого гнета. Здесь, в тиши уединения, монахи занимались изучением Священного Писания и писаний отеческих, а также сами писали богословские сочинения. Афонские монастыри были, таким образом, средоточием духовного просвещения в Греческой Церкви в XVI, XVII и даже в XVIII столетии. Сюда стремились просвещеннейшие из греков. Даже те, которые получали образование в западных университетах, посвящали себя ученой богословской деятельности на Афоне. 1. Духовные учебные заведения в Греко-восточной Церкви в XIX веке Постепенное политическое и религиозное возрождение греков, связанное с борьбой против турецкого владычества, сказалось и на подъеме духовного образования. На православном Востоке стали появляться духовные учебные заведения, более или менее правильно организованные и с соответствующим курсом обучения. Таковы училища на острове Халки, в Иерусалиме и Афинах. Богословское училище Великой Христовой Церкви в бывшем Троицком монастыре, на острове Халки, было основано в 1844 году при Константинопольском патриархе Германе IV, исключительно для подготовки служителей Церкви высших иерархических ступеней. Воспитанники при поступлении давали обязательство посвятить себя духовному званию и уже во время обучения, или по окончании курса, принимать рукоположение; в случае же отказа от выполнения обязательства, сверх возвращения сумм, израсходованных на их содержание, они лишались права получать диплом. Училище содержалось на средства Константинопольской патриархии и епархиальных архиереев. В нем изучались богословские науки - догматическое и нравственное богословие, священная и церковная истории, толкование Священного Писания и проч., а также общеобразовательные - философия, гражданская история, физика, математика и языки: греческий, латинский, турецкий, французский и даже славянский. Курс обучения в училище был семилетним; причем, первые пять лет посвящались больше изучению общеобразовательных наук, а последние два года - богословских, и сверх того в эти два года воспитанники, посвященные в сан иеродиаконов, занимались составлением и изложением проповедей, а также преподаванием в приготовительном классе. Воспитанников в халкинском училище было вообще немного, но оно успело уже воспитать несколько будущих архиереев. В 1853 году Иеруса-лимский патриарх Кирилл II основал такое же богословское училище в Иерусалиме для подготовки священников и народных учителей. Оно помещается в Крестном монастыре и содержится на средства Иерусалимской патриархии, или лучше, на средства храма Гроба Господня. В зависимости от средств на содержание оно неоднократно закрывалось и затем снова открывалось. Кирилл предполагал составить контингент училища исключи-тельно из арабов, но оно стало скорее греческим, чем арабским. Обязательства посвятить себя духовному званию от воспитанников не требовалось, однако каждый воспитанник был обязан прослужить три года по назначению патриарха. Курс обучения в Иерусалимском училище соответствовал Хадкидон-скому, но программа была сокращеннее; некоторые же из богословских и общеобразовательных наук, входящих в курс Халкидонского училища, совсем не преподаются в Иерусалимском. Воспитанников, окончивших полный курс в Иерусалимском училище, было немного. С образованием самостоятельной Церкви в Эллинском королевстве средоточием духовного просвещения здесь стали Афины. В 1837 году здесь был открыт университет и при нем - богословский факультет, а в 1843 году - церковное училище. Богословский факультет при университете был устроен по образцу германских богословских факультетов, но подражание протестантскому образцу оказалось неудачным: с одной стороны, сказывался недостаток в профессорах богословия; с другой - увлечение некоторых из них протестантскими взглядами не давали возможности разввать факультет соответственно его назначению. Церковное училище, основанное на капитал братьев Ризариев и называемое по их имени Ризариевским, по воле жертвователей, должно было воспитывать только тех молодых людей, которые готовятся на служение Церкви. Однако оно не оправдало своего назначения: вместо среднего духовного учебного заведения оно организовывалось скорее как светское среднее учебное заведение. Поэтому правительство в 1856 году открыло ещё три малые семинарии, с курсом ниже средних духовных учебных заведений. Затем средние духовные учебные заведения открылись и в Антиохийском патриархате: в 1885 году Бейрутский архиепископ Гавриил в Бейруте на собственные средства открыл небольшое духовное училище для подготовки клириков из коренных арабов, а в 1900 году патриарх Мелетий с той же целью основал в одном монастыре на средства патриархии семинарию с шестилетним курсом. Воспитанники этой семинарии пользуются бесплатным обучением и содержанием, по окончании же курса обязываются поступать на службу по назначению патриархата. 2. Отношения протестантских богословов и Православной Церкви Протестанты старались привлечь к своему учению православных греков, хотя не с такой настойчивостью, как католики, так как протестанство, вообще, меньше католичества было проникнуто духом пропаганды и фанатизма в средние века. Отделившись от Римской Церкви и образовав самостоятельную религиозную конфессию, они на первых порах желали только получить одобрение от Православной Восточной Церкви своему учению. В таком виде представляются первые их отношения с Православно-Восточной Церковью, бывшие во второй половине XVI века. Знаменитый сотрудник Лютера и организатор протестантской церкви Меланхтон первый начал завязывать связи с Восточной Церковью. Констан-тинопольский патриарх Иоасаф II (1555-1565 гг.), узнав о новой образовав-шейся на Западе Церкви, послал в Германию диакона Димитрия, чтобы тот собрал точные сведения об учении протестантов. Когда Димитрий возвращался на Восток, в 1559 году Меланхтон направил с ним к Иоасафу письмо с приложением Аугсбургского исповедания веры, специально для этого переведенного на греческий язык. В своем письме Меланхтон указывал, что протестанты отреклись только от "суеверия и богослужения невежественных латинских монахов", но остались верными Священному Писанию, догматическим определениям святых соборов и учению греческих отцов Церкви, в связи с чем просил патриарха не верить худым слухам о протестантах. Слова Меланхтона явно противоречили Аугсбургскому исповеданию. Образованный Иоасаф понял хитрость Меланхтона и поэтому ему не ответил. Через несколько лет, при патриархе Иеремии II (1572-1595 гг.), протестантские богословы снова начали устанавливать контакты с Восточной Церковью. Благодаря твердости патриарха Иеремии, его ясному пониманию разногласий между православием и протестантством в области догматики, попытки протестантов привлечь на свою сторону Православную Церковь оказались неудачными. 3. Протестантская смута в Восточной Православной Церкви После богословско-литературных споров с Восточной Церковью при патриархе Иеремии II протестанты очень скоро выступили на путь прямой пропаганды своего вероучения среди православного населения Востока. Для достижения своих целей протестанты входили в близкие отношения с православными греками, завоевывая их расположение, как враги ненавис-тных им латинян, и распространяли между ними свои проповеди и катехи-зисы. Но пропаганда их имела мало успеха, протестантскими воззрениями из православного населения увлекались только единицы, и главным образом, те немногие греки, которые получали образование в протестантских универ-ситетах. Несмотря на это, Православно-Восточная Церковь в XVII веке заподозрена была в измене православию и долгое время подвергалась обвинениям в протестантизме. Поводом для такого рода обвинений послужили следующие обстоятельства. Знаменитый Константинопольский патриарх Кирилл Лукарис, как известно, еще до своего патриаршества путешествовал по протестантским странам, ознакомился там с протестантскими учениями и затем как до патриаршества в Константинополе, так и во время патриаршества вел переписку с протестантскими богословами. Кроме того, во время патриаршества в Константинополе он находился в дружеских отношениях с посланниками протестантских государств, особенно с голландскими и английскими, и пользовался их покровительством и помошью в борьбе с иезуитами, противопоставляя политическому влиянию католических послов такое же влияние послов протестантских. Зная все это, злейшие враги Кирилла Лукариса, иезуиты, вскоре же после вступления его на патриаршую кафедру, стали обвинять его в протестантизме. Как бы в подтверждение этого обвинения в 1629 году в Женеве появилась на латинском языке наполненная протестантско-кальвинискими мнениями книга под названием "Исповедание веры достопочтеннейшего господина Кирилла, патриарха Константинопольского, написанное от имени и с согласия патриархов Александрийского и Иерусалимского и предстоятелей прочих Восточных Церквей". В 1638 году то же "Исповедание" издано было в Женеве еще и на греческом языке, только под сокращенным названием "Исповедание христианской веры Кирилла, патриарха Константинопольского". Иезуиты, указывая на Кирилла как на автора Женевского "Исповедания", теперь уже прямо заявляли православному населению, что их патриарх - еретик и кальвинист, а вместе с ним кальвинизмом заражена и вся Восточная Церковь. Оба издания этого "Исповедания" скоро появились и в Константинополе и произвели здесь взрыв негодования среди православного населения, но и оно должно было признать, что женевское "Исповедание" не только свидетельствует о приверженности Кирилла к кальвинизму, но также бросает тень и на всю Православную Церковь. Вследствие этого православное население Константинополя стало относиться к Кириллу неприязненно: против него появились особого рода обличительные сочинения в форме писем, которые, расходясь, возбуждали горящие споры и толки о женевском "Исповедании" и ещё более усиливали волнение и смуту. Кирилл придерживался выгодной тактики держаться в стороне, не опровергая возводимых на него обвинений в кальвинизме и не подтверждая принадлежности к этому течению. Это обстоятельство только усиливало волнения и смуты. В таком положении были дела Константино-польской Церкви до самой смерти Кирилла Лукариса в 1638 году. Смута, произведенная в Восточной Православной Церкви женевским "Исповеданием", со смертью Кирилла Лукариса не окончилась. Чтобы успокоить массы и оградить Церковь от обвинения в кальвинизме, со стороны последней требовалось торжественное засвидетельствование того, что упомянутое кальвинистское "Исповедание" не относится к учению Восточной Православной Церкви. Это и было сделано в 1638 году на Константинопольском соборе. Подвергнув рассмотрению женевское "Исповедание", собор признал его кальвинистским, противным православному вероучению, и осудил его, равно осудил и всех, принимавших это "Исповедание" как православное. Осуждению собора подвергся и Кирилл Лукарис, с именем которого связано издание "Исповедания". Уже позже Иерусалимский собор объяснил, что Кирилл Лукарис был осужден в 1638 году за то, что не написал опровер-жения на женевское "Исповедание". Но и после собора 1638 года толки о женевском "Исповедании" не прекращались; их теперь поддерживали главным образом кальвинисты. Они твердили всему Востоку, что Восточная Православная Церковь согласна с ними с учении веры, что патриарх Лукарис придерживался кальвинистского учения, доказательством чего служит упомянутое "Исповедание", что и второй преемник Лукариса, патриарх Парфений I (1639-1644 гг.), не осуждает ни своего предшественника Лукариса, ни его "Исповедание". Для прекращения этих толков и для преграды кальвинизму в 1643 году в Яссах был созван собор. В числе членов помимо нескольких греческих и молдавских епископов, был также и Киевский митрополит, знаменитый Петр Могила. Рассмотрев все главы женевского "Исповедания", отцы собора нашли, что все они, за исключением седьмой, наполнены кальвинистским содержанием, которого Восточная Церковь никогда не разделяла и не разделяет. Так, признаны были кальвинистскими мнения о предопределении, о таинствах, о Священном Предании и проч. Поэтому эти мнения были осуждены собором, а все принимающие их отлучались от Церкви. Лично Кирилла Лукариса собор не подвергал осуждению. На этом же соборе рассматривалось "Изложение веры руссов", составленное Петром Могилой и направленное против всех латинских и протестантских заблуждений. Впоследствии, в 1672 году это "Изложение", рассмотренное и одобренное всеми восточными патриархами, издано под названием "Исповедание веры соборной и апостольской Восточной Церкви". Наконец, по поводу того же женевского "Исповедания веры" в 1672 году состоялся третий собор, так называемый Иерусалимский. В третий раз оно было рассмотрено, и в третий раз осуждено как противное учение Православной Церкви. Но кроме осуждения, собор изложил православное учение по всем тем проблемам, относительно которых заблуждались протестанты и кальвинис-ты: о Священном Писании и Священном Предании как источниках христиан-ского учения, о Церкви; об иерархии; об оправдании; о таинствах; о почитании святых икон и мощей и проч. Это изложение, как сказано в соборном определении, составляет не только обличение клеветы врагов, но и "правило веры, обличающее новые догматы". Относительно Кирилла Лукариса собор вновь не решал вопроса, был ли он автором женевского "Исповедания", заметив, что он "ни публично, ни частно", ничего противного вере никогда не говорил "ни многим, ни некоторым из православных" т.е. что Церковь знает только православного патриарха Кирилла Лукариса и никогда не знала его кальвинистом. 4. Видные духовные писатели Восточной Церкви (XV - XIX вв.) Упадок просвещения в Греко-Восточной Церкви не помешал все-таки проявлению в ней более или менее замечательных церковных писателей. Защита православия от латинской и протестантской пропаганды побуждала православных богословов к литературной богословской деятельности. Направление их сочинений обуславливалось временем, т.е. было по преимуществу полемически заотренны против католиков и протестантов. Из таких писателей более замечательны следующие. Геннадий Схоларий ( 1456 г.), первый Константинопольский патриарх при турецком владычестве. Жизнь и деятельность его известны. По своему всестороннему образованию он примыкает к церковным писателям лучших времен Византийской империи. От него осталось много сочинений по всем отраслям богословского познания: догматических, богословско-полемических, богословско-философских, нравственных, канонических, множество бесед, поучений и писем, и даже несколько церковных песнопений. Но сочинения его, большей частью, остаются в рукописях. Из догматических сочинений Геннадия замечательно "История веры". Оно составляет ответ на вопрос Мехмета II о предмете христианского вероучения. В нем Геннадий излагает основательными доказательствами учение о едином Боге и Его свойствах, о Святой Троице, о воплощении Сына Божия, о воскресении мертвых и будущей жизни. Особенно много он написал сочинений полемических против латинян. Таковы, например, четыре его сочинения по вопросу об исхождении Святого Духа. В них Геннадий представил всесторонний разбор латинского учения об исхождении Святого Духа "и от Сына", излагает причины появления этого учения у латинян, приводит доказательства, почему Восточная Церковь отвергает это учение, объясняет изречения отцов, приводимые неправильно латинянами в пользу своего учения, опровергая латинян изречениями западных учителей, принимающих только исхождение от Отца и т.п. Кроме того, против латинян Геннадий написал несколько сочинений по вопросу о чистилище. Из сочинений богословско-философских замечатель-ны: о душе человеческой, о состоянии души после смерти, а из сочинений нравственного содержания - о служении Богу, или Евангельском законе. Мелетий Пигас ( 1601 г.), патриарх Александрийский, некоторое время (в конце XVI в.) местоблюститель патриаршего Константинопольского престола. Из его сочинений более замечательны: поучительные беседы, катехизис в виде разговора, т.е. в вопросах и ответах, строматы, против мнения о чистилище. В своем катехизисе, излагая православное учение, Мелетий касается и латинских заблуждений. Но особенно много от Мелетия осталось посланий к частным лицам и целым народам, между прочим, и к западно-русским христианам. В них он излагает и православное учение и опровергает латинские нововведения. Нектарий ( 1667 г.), патриарх Иерусалимский. Он оставил замечательное полемическое сочинение против латинян о главенстве папы, в котором собрал все сказанное восточными церковными писателями в опровержение этого главенства. Оно издано в Яссах его преемником Досифеем в 1682 году. Досифей ( 1707 г.), патриарх Иерусалимский. Он написал "Историю Иерусалимских патриархов", которая составляет почти единственный источник для истории Иерусалимского патриархата. Здесь Досифей касается событий и в других патриархатах, а также латинской и протестантской пропаганды, не везде, впрочем, отличаясь точностью. Мелетий ( 1714 г.), митрополит Афинский. Он первый написал на греческом языке историю христианской Церкви (в 3-х томах), которая и до ХХ столетия служила руководством в греческих духовных учебных заведениях.