Меню
Назад » »

Преподобный Анастасий Синаит / Вопросы и ответы (14)

I, 23 Авва Иоанн Римлянин, ученик чудного Иоанна Сав[в]аита, о котором речь шла выше, рассказывал мне следующее: «Когда обитали мы в Арселайе, то однажды взрослая дикая свинья принесла своего маленького детеныша, влача его в зубах своих, и положила его, бывшего слепым, к ногам старца. Видя слепоту детеныша, святой плюнул на землю, сделал брение, помазал им глаза детеныша – и тот сразу же прозрел.442 Мать же его, приблизившись, ласково припала к стопам старца, а затем, забрав детеныша, радостно запрыгала прочь. На следующий же день она принесла старцу тяжелый кочан капусты, с большим трудом влача его во рту. Святой муж, улыбаясь, сказал ей: “Откуда ты принесла его? Наверное, похитила из садиков отцов?443 А я ворованного не ем. Поэтому возьми [кочан] и отнеси его обратно туда, откуда ты его взяла”. И как бы устыженное животное взяло кочан капусты и отнесло его в тот садик, откуда похитило».444 I, 24 В другой раз, как говорит он,445 случилась великая засуха в пустыне: собрались большие стада диких коз, и они проходили по всем горам и частям Арселайи в поисках питьевой воды, но не находили ее. Был август месяц. И когда все [огромное] стадо их было близко к тому, чтобы погибнуть от жажды, козы забрались на вершину самой высокой горы пустыни, и все эти животные, устремив глаза свои к небу, единодушно издали крик, словно вопияли к Творцу. Поскольку же, по его словам, они, славя Господа, не покидали своего места, то именно только в этом одном месте и снизошел дождь. Они напились, согласно словам пророка: «Дающему скотом пищу их, и птенцем врановым призывающим Его» (Пс. 146:9). I, 25 Эта глава, достойная повествования и памяти, показывает, что злословие является [грехом] ужасным и мучительным.446 Тот же самый чудный Иоанн Сав[в]аит рассказывал следующее: «Однажды, когда я находился в самой дальней пустыне, пришел навестить меня один брат из монастыря. Я спросил его, как обстоят дела у отцов. Он ответил: “По вашим молитвам, хорошо.” Далее я спросил его о некоем брате, пользовавшимся дурной репутацией и славой. Он ответил: “Полагаю, отец, что он не избавился от такой славы.” Услышав это, я сказал [с осуждением]: “Уф!” И как только я произнес это “Уф!”, то оказался, словно в нахождении из самого себя во время сна, напротив святой Голгофы, где был распят Господь между двумя разбойниками. Я хотел приблизиться и простереться ниц перед Ним, а Он, увидев это, громким голосом повелел стоящим рядом с Ним Ангелам: “Извергните его вон, потому что он антихрист для меня, ибо осудил брата своего еще до Моего Суда”. Когда я был изгнан и оказался за дверью, то плащ мой, зацепившись, застрял в двери, которая была закрыта. Я оставил его там и тут же очнулся. Пришедшему же ко мне [брату] я сказал: “Это дурной день для меня”. А он спросил: “Почему, отец?” Тогда я рассказал ему о том, что видел, и сказал: “Поверь, плащ мой – покров Божий надо мною, а я его лишился”. С того дня, как бы воздавая славу Господу, я провел семь лет в скитании по пустыням, не вкушая хлеба, не имея крова над головой и не встречаясь [ни с одним] человеком до тех пор, пока я [вновь] не увидел Господа, позволившего вернуть мне плащ мой». Мы же, услышав это о чудном Иоанне, можем только сказать: «Если праведник едва спасется, то нечестивый, грешный и блудник где явится?» (1 Пет. 4:18). I, 26 Чудным отпрыском нашей пустыни стал Орент,447 об удивительных деяниях которого рассказывают святой отец наш игумен и некоторые другие отцы. Как говорит [игумен], этот [муж], чтобы возжечь в себе светильник Святого Духа, тушил пламень зримого огня, постоянно беря своими руками раскаленные угли и разжигая ими кадило. В один из дней, когда некие чужестранцы пришли навестить его, старец решил, приветствуя их, покадить благовониями перед ними. Но вследствие действия ненавистника добра только он прикоснулся к огню рукой своей, как тот сжег средний палец, растерзав и нерв его. С тех пор, если ему приходилось когда-нибудь писать письмо, то он подписывал его [словами] «Орент с сожженной рукой». Впрочем, благодать Божия не отошла от старца, и Господь сотворил через него многие знамения. Однажды на Святую Гору пришла некая жена патрикия,448 имевшая при себе страждущую [беснованием] дочь; узнав про старца, она пожелала поклониться ему. Святой не принял ее,449 но, взяв одну виноградную гроздь, послал ей. Бес, [сидящий] в девушке, увидев эту гроздь, стал кричать: «Зачем ты пришел сюда, авва Орент?» И приведя в сотрясение девушку, покинул ее.450 I, 27 Авва Авраамий, протопресвитер,451 рассказывал нам следующее: «Когда авва Орент умирал, то я, авва Сергий, епископ Айлы, и некоторые другие сидели рядом с ним. Видя явление Ангелов, старец сказал епископу: “Сотвори молитву, отец”. Сотворив молитву, мы снова сели, а старец еще раз сказал епископу: “Сотвори молитву”. После свершения ее старец опять обратился к епископу: “Видишь, великий господин,452 сколь много воронья слетелось сюда, но по благодати Христовой я не обратил внимания на них, и ни один из них не приблизился ко мне”. Сказав это, старец, в мире и радости отошел ко Господу». I, 28 Когда умирал авва Стефан Византиец, бывший хартуларий453 стратига Мавриана, то присутствовали я и Феодосий Африканец, ставший [впоследствии] епископом в Вавилоне. При чтении псалма «Блажени непорочнии» (Пс. 118:1), который обычно читается при исходе души из тела, умирающий внезапно взглянул грозным оком и сурово сказал тому, кого видел он [один]: «Зачем ты пришел сюда? Иди во тьму внешнюю: ты не имеешь ничего [общего] с нами. Часть моя – Господь». И когда мы, поспешая, дошли в чтении псалма до стиха: «Часть моя ecи, Господи» (Пс. 118:57), тогда авва предал дух свой Господу. Мы искали в келлии плащ, чтобы [в новом одеянии] похоронить его, но ничего не нашли, хотя [в миру] он был богат и славен.454 I, 29 Другом этого блаженного мужа и в миру, и в [подвижническом] образе [жития] – был мой авва Епифаний Затворник, два года назад отошедший ко Господу.455 О его твердости и терпении как в подвижничестве, так и в [преодолении человеческой] немощи можно было бы многое рассказать. Он проявил такую степень [преуспеяния], что казалось, будто в нем нет ничего, кроме духа и костей. В начале его затворничества пред ним предстал Ангел Господень и сказал ему: «Если ты будешь с терпением служить Христу, то удостоишься дара Святого Духа». По благодати Божией это и произошло. Он воспринял великое богатство и свет сияния Святого Духа; благодаря Божественному Свету видел бесовских духов мрака, часто входящих в келлию его, иногда играющих им, а иногда бьющих его для испытания. Он же, как бы вооруженный силой Христовой, часто откровенно смеялся над ними и презирал как бессильных. Обычаем этого святого [мужа] среди нас, переданных ему издавна, было следующее: за исключением [крайней] нужды не встречаться до четвертого часа ни с кем, даже с прислуживающим ему [иноком]. Однажды, предузнав от Бога о своем отшествии ко Господу, этот раб Христов вечером сказал своему ученику: «Завтра приди рано утром, толкни дверь и войди ко мне, потому что хочу показать нечто полезное для тебя». Раб Христов был [рабом] неложным: рано утром он открыл [дверь] и вошел внутрь; [в келлии] он нашел святого обратившим лицо свое к востоку и отошедшим ко Господу. Учеником же старца является Захария житель Вавилона, где он был золотых дел мастером.456 I, 30 Незадолго до нашего времени в дни Великого поста один из отцов взял своего ученика и сказал ему: «Чадо, в эти святые дни укрепим [наше подвижническое] житие. Пройдем через пустыню, и наверняка Бог удостоит нас чести видеть кого-нибудь из рабов Его, отшельников, и взять у него молитвенное благословение». Когда они проходили уделы [пустыни] Сидид,457 то увидели внизу, в глубочайшем ущелье, келлию и [рядом с ней] деревья, покрытые, вопреки сезону, всевозможными плодами. Спустившись и приблизившись, мы458 закричали: «Благословите, отцы». Нам ответили: «Хорошо, что пришли, отцы». И как только прозвучали эти слова, то все сделалось невидимым: и келлия, и деревья. Вернувшись, мы опять поднялись на вершину той горы, откуда мы видели келлию, и, вновь увидев ее, спустились. Приблизившись, снова произнесли приветствие. Когда же нам ответили, то опять все стало незримым. Тогда я сказал брату: «Пойдем, чадо, и доверимся Богу, [уповая], что поскольку рабы Христовы сказали нам: “Хорошо, что пришли, отцы”, постольку и Христос подлинно удостоит нас, за их заступничество, моления, тяжкие труды и пот, того, чтобы мы пришли к ним в будущем веке». I, 31 Гудда – место, имеющее садик, отстоит от Святой Купины на пятнадцать миль.459 В этом месте обитал авва Косьма Армянин вместе со мною. В один из дней [недели] каждый из нас уходил в пустыню, чтобы наедине поупражняться в созерцании Бога.460 Удалившись от келлии на две мили, он461 оказался перед входом в некую пещеру и увидел внутри трех возлежащих [мужей], облаченных в льняные коловии; он не знал, являются ли они живыми или мертвыми. Тогда он решил вернуться в свою келлию и взять кадило и таким образом, [кадя им], войти к святым отцам. Со всей тщательностью обозначив это место и набросав там камней, он пришел в свою келлию, взял авву Косьму и вернулся назад. Они долго искали это место и [оставленные там] знаки, но не смогли ничего найти. Ибо в обычае у отшельников, как живых, так и преставившихся, являться [людям], когда они сами того пожелают, и скрываться, когда сами того хотят, [и все это] благодаря силе Божией. I, 32 В грозном ущелье Сидида обитал [один] святой муж, имеющий при себе и своего ученика. Однажды этот муж послал ученика в Раиф,462 а спустя три дня старец, будучи в пустыне в месте пересечения [троп] и пребывая в божественном созерцании, увидел своего ученика, идущего издалека; полагая, что [это идет] сарацин, старец, желая быть сокрытым, преобразился в финиковую пальму. Ученик, дойдя до этого места, увидел пальму и ударил ее рукой, с удивлением сказав: «Откуда взялась здесь эта пальма?» Затем старец, Божией дланью перенесенный в их пещеру, оказался там раньше своего ученика. На следующий день, радостно приветствуя его, старец сказал: «В чем провинился я перед тобою, брат, что ты вчера ударил меня?» А ученик, пав на землю, [все] отрицал, не ведая, в чем дело. Тогда старец объяснил, что пальмой был он сам: упражняясь в божественном созерцании и не желая встреч с людьми, он преобразил себя, приняв вид пальмы. I, 33 О подобном же случае рассказал мне и авва. Матфий. Он поведал следующее: «Когда я обитал в Арандуле, то, для того чтобы преподать Святое Причастие пленникам той пустыни,463 я имел Святые Дары вверху, в святом [нашем] храме, и они были надежно закрыты на ключ в сундучке. Однако часто, когда я приходил в воскресенье туда, я находил дарохранительницу открытой, по поводу чего [очень] скорбел. Затем я начинал пересчитывать святые частицы и запечатлевал сундучок воском при помощи пальца. Когда же в следующее воскресенье я вновь приходил, то обнаруживал и печати, и запоры целыми, а открыв [дарохранительницу], находил, что три частицы отсутствуют. Как-то раз ночью, накануне воскресенья, после того как я [долго] упражнялся [в молитвенном созерцании], предо мною предстали три монаха и разбудили меня такими словами: “Встань, [настало] время канона”. Я спросил у них: “Кто вы, отцы, и откуда?” Они ответили: “Мы – грешники, которые часто приходят [сюда] и причащаются. Однако ты об этом больше не заботься”. Тогда я понял, что они суть святые отшельники, и возблагодарил Бога, даровавшего роду нашему таковых [мужей]». I, 34 Блаженные подвижники не желали быть видимыми не только христианами, но и сарацинами, увещевая [их тем самым] к благочинию и [призывая] не беспокоить монахов, [обитающих] здесь. Среди них был [один] сарацин, [живший] у входа в Арселайю, называющийся Мундир. Он рассказал нам следующее: «Однажды зимой, когда я пас своих коз, то неожиданно оказался около сада, полного всякого рода плодов и имеющего источник воды. И увидел я некоего престарелого мужа, сидящего у источника, а также [рядом с ним] множество коз, пришедших туда напиться. Остолбенев от изумления перед таковым зрелищем, я услышал голос старца, обратившегося ко мне: “Набери в свой мазафин464 столько плодов, сколько можно унести”. Собирая плоды, я услышал, как монах сердито обращался к одному большому козлу, бодающему [других] козлов и коз и не позволяющему им мирно напиться, говоря так: «Послушай, сколько раз я увещевал тебя [не делать этого], но ты не перестаешь драться с товарищами твоими. Благословен Господь, потому что на другой день ты не будешь пить от воды сей”. Я удалился, а на следующий день вернулся, взяв с собою собак своих, и стал разыскивать то место. Места я не нашел, но нашел стадо коз; мои собаки бросились [за ними] и задрали того козла, к которому обращался старец, – я [сразу] узнал его. [Тогда я вспомнил, как] старец сказал ему: «Благословен Господь, потому что на другой день ты не будешь пить от воды сей”». I, 35 Другой сарацин как-то позвал одного из здешних братий: «Послушай, пойдем со мною, и я покажу тебе садик анахорета». Брат последовал за ним в пределы [местности] Метмор, и когда они взошли на вершину одной горы, то сарацин показал ему в ущелье сад и келлию [около него]. Затем он сказал брату: «Спустись вниз ты один, чтобы отшельник из-за меня, поскольку я не являюсь христианином, не убежал и не скрылся». Когда брат спускался, то сарацин, под действием диавола, закричал ему: «Возьми свои сандалии, авва, ибо ты оставил их здесь». Брат же, обернувшись назад, ответил, что не нуждается в них.465 Однако, повернув опять лицо свое, чтобы спускаться вниз, он обнаружил, что и сад, и келлия сделались незримыми. И вплоть до нынешнего дня они [никому] не являлись: ни монаху, ни сарацину. А монах же, [ходивший с сарацином], долгое время сокрушался и говорил: «То, что претерпела жена Лота, обернувшаяся назад (Быт. 19:26), и я претерпел». I, 36 Георгий, по прозвищу Драам,466 – он был добрым христианином и рабом сарацина – рассказывал нам следующее: «Однажды, когда я пас верблюдов в пустыне Вилим, то обнаружил некоего весьма престарелого [мужа], сидящего в пустыне и держащего маленькую корзиночку.467 Я сказал ему: “Господин, благослови”, но не получил никакого ответа: он только правой рукой своей запечатлел меня [крестным знамением]. Отойдя на четыре или пять шагов, я начал рассуждать с самим собою так: “Уверен, что не смогу уйти отсюда, если не припаду к ногам старца и он не сотворит молитвы надо мною, чтобы Бог освободил меня от этой нужды”.468 Однако обернувшись и оглядевшись в поисках [старца], я нигде не нашел его – место было чисто и лишено растительности». I, 37 Один из отцов, [живущих] прежде, затворил себя в пещере во дни святой Четыредесятницы Великого поста. Диавол же, который всегда завидует подвизающимся, наполнил всю пещеру, от пола до потолка, клопами; они были везде – в воде, хлебе и во всем, что принадлежало отцу, так что нельзя было увидеть в пещере даже сантиметра, где бы не было их. Брат, мужественно перенося искушение, говорил [себе]: «Даже если мне придется умереть, я не выйду отсюда до Святого праздника». И вот на третью седмицу Великого поста утром он увидел неописуемое множество больших муравьев, вползающих в пещеру, чтобы истребить клопов. Внутри пещеры произошла как бы битва, продолжающаяся шесть часов: муравьи уничтожили всех клопов и покинули пещеру, унося [трупы их]. Поэтому прекрасно терпение при искушениях, ибо оно всегда приводит к благу. I, 38 Когда авва Стефан Киприот, вместе со мною пришедший на Святую Гору, муж миролюбивейший, причаствующий Святому Духу и украшенный всяческой добродетелью, собрался умирать, то он покрылся такой сыпью, которую никто из людей, наверное, не видел: помучившись несколько дней, он скончался. Некто [из братий], знавших труд и жизнь его, пришел в возмущение и стал рассуждать таким образом: «Почему человек таковой [добродетели] впал в столь [тяжкую] нужду?» Тогда явился ему во сне блаженный Стефан и сказал: «Господин брат, если мы [в этой жизни] испытаем малое стеснение, то обретем [в будущей жизни] более превосходное дерзновение ко Христу». I, 39 Авва Георгий – муж святой среди старых отцов Святой Горы – рассказывал нам, что когда он был еще сравнительно молодым, то, по его словам, пришел сюда один брат, чтобы [здесь] отречься от мира; он никому не сообщил ни страны, [из которой пришел], ни имени своего. Этот брат стяжал такое благоговение и молчание, что без крайней нужды не произносил никакого слова: ни малого, ни большого. Будучи пострижен и проведя два года на служении в монастыре, он внезапно отошел ко Господу. Его погребли в гробнице отцов. Через день скончался еще один из отцов, и [братия], открыв вход в гробницу, чтобы совершить погребение его, не обнаружили там тела прежде почившего брата – он был перемещен Богом в страну живых. После этого мы тщательно рассмотрели это дело. Некоторые высказывали предположение, что этот почивший брат был сыном царя Маврикия, которого спасла его кормилица, когда чад Маврикия тиран Фока предал закланию на ипподроме: при возникшем громком шуме и смятении она смогла скрыть его, подменить и взамен царского чада отдать на заклание своего собственного сына. Когда он возмужал, кормилица ему все рассказала, а поэтому, по словам рассказчика, он предпочел посвятить себя Богу как бы в качестве выкупа за убитого вместо него сына [кормилицы].469 * * * 398Подразумевается, вероятно, храм на вершине горы Синай. Этот храм построил около середины IV века выдающийся сирийский подвижник Иулиан Сава («Сава» на сирийском языке означает «старец»). См.: Читти Д. Град пустыня. Введение в изучение египетского и палестинского монашества в христианской империи. СПб., 2007. С. 271. Блж. Феодорит об этом повествует так: «Убегая от почестей... Иулиан с немногими близкими учениками отправился к горе Синайской, не проходя ни через города, ни через деревни, но совершая путь по непроходимой пустыне. На плечах братия несли необходимую пищу, а также деревянную чашу и привязанную к веревке губку – она нужна была для того, чтобы, если вода находилась глубоко в колодцах, опускать эту губку и, вынув, выжимать из нее воду в чашу и пить. Путешествуя таким образом много дней, они пришли к вожделенной горе и, поклонившись Господу, пребывали там долгое время, считая для себя величайшим наслаждением пустынное место и покой души. Построив на этой горе, на которой Моисей, глава пророков, удостоился видеть (насколько это было возможно ему) Господа, церковь с алтарем, сохранившуюся и до сего времени, Иулиан возвратился в свой монастырь» (Блж. Феодорит Киррский. История боголюбцев. II, 13 // Блж. Феодорит Кирский. История боголюбцев. М., 2011. С. 47–48). 399Скорее всего, церковь св. Илии, находящаяся на горе Хорив. О ней паломница IV века Эгерия пишет: «Мы начали спускаться с вершины горы Господней на другую к ней прилегающую гору. Место это, на котором стоит церковь, называется “на Хориве”. Это тот Хорив, куда бежал святой пророк Илия от царя Ахава, и на этом месте было к нему слово Господне, как написано в Книге Царств: «Что ты здесь, Илия?» (3 Цар. 19:9). И до сих пор показывают перед дверями церкви пещеру, в которой скрывался Илия. Показывали нам и каменный жертвенник, который святой Илия воздвиг сам для жертвоприношения Богу» (Подвижники благочестия, процветающие на Синайской горе и в ее окрестностях. К источнику воды живой. Письма паломницы IV века. М., 1994. С. 165). 400В церковном употреблении это слово означало «управителя» и «хранителя». Имеется в виду, скорее всего, такой управитель, которому было вверено служение в храме на вершине Синая. Можно предположить, что, поднимаясь туда, он нес с собою и благовония. 401Так мы позволили себе перевести термин ὁ ἐπιστάτης, обозначающий в древнем монашестве опытного монаха, которому поручалось руководство над новоначальными иноками. 402В своем другом сочинении – «Вопросах и ответах» (Вопрос 4.) – преп. Анастасий, толкуя 1 Пет. 1:12, говорит: «Наша бескровная жертва осуществляется, совершается и сопровождается святыми Ангелами. Поэтому, как мне кажется, Ангелы желают, чтобы и в их естестве, как и в нашей плоти, вселился по сущности Бог Слово, сотворивший их. Они также желают, чтобы естество их, восседающее на херувимском престоле в лоне Отца, было поклоняемо и прославляемо нами, как поклоняется наше естество во Христе от них и от всякой зримой и незримой твари» (Anastasii Sinaitae Quaestiones et responsiones / Ed. M. Richard et J.A. Munitiz // Corpus cliristianorum. Series Graeca. Vol. 59. Turnhout; Leuven, 2006. P. 10). Здесь преп. Анастасий подчеркивает превосходство естества человеческого над ангельским в аспекте преимущественнo христологическом и эсхатологическом: Бог Слово воспринял именно человеческую природу, обожив и прославив ее. В несколько других аспектах подчеркивает это превосходство свт. Григорий Палама: естество Ангелов не обладает жизнью как особого рода деятельностью, ибо не имеет тела и не животворит его, как наша душа. Соответственно, душа более, чем нетелесные Ангелы, создана по образу Божию и имеет господство над всей землей. Или, как кратко формулирует святитель: «Ангелы превосходят нас во многом, но в некотором отношении они ниже нас» (см. наш перевод: Свт. Григорий Палама. Сто пятьдесят глав: 30, 38, 43, 62 // Свт. Григорий Палама. Сто пятьдесят глав. Краснодар, 2006. С. 56–57, 75, 89–90, 119 120). 403Этот термин (διακονητής) предполагает одну из низших ступеней монашеского послушания для новоначальных. 404Монашеское облачение, представляющее собою хитон с короткими рукавами или без рукавов. По мнению церковного историка Совомена, такие хитоны означали, что «руки монахов не должны быть готовы на обиду» (Ермий Созомен. Церковная история). Аавва Дорофей поэтому рассуждает так: «Почему мы носим коловий, не имеющий рукавов? Ведь другие имеют их, а мы нет? Рукава суть символы рук, а руки понимаются как [символ духовного] делания. И когда приходит помысл совершить руками нашими что-либо относящееся к ветхому человеку, как, например, украсть, ударить или вообще совершить руками грех, то мы должны обратить внимание на облачение и вспомнить, что не имеем рук, чтобы творить деяния ветхого человека» (Преп. авва Дорофей Гизский. Поучения. 1 // Преп. авва Дорофеи Газский. Душеполезные поучения. М., 1999. С. 39). См. также наш комментарий в кн.: Творения аввы Евагрия. М., 1991. С. 205– 206. По мнению архимандрита Иннокентия, коловий был по форме такой же, как и левитон. «По цвету левитон был белый и устроялся большею частью из полотна. В греческих монастырях египетский коловий и левитон сменены были почти одинаковыми с ними по форме и строению хитоном и туникою. Хитон грека, соответствующий египетскому коловию, был таким же коротким и безрукавным и представлял собою четырехугольный кусок ткани, сложенный вдвое, с прорезом на изгибе для продевания руки, скрепленный застежками на другой стороне, где тоже было отверстие для руки. Туника же своей формой походила на просторный кафтан. Отличие этих одежд от египетских было то, что первые греческие одежды были длиннее египетских. У многих подвижников эту одежду заменяла одинаковая с ней, но различная по материалу так называемая “власяница”, или “вретище”. Употреблением этой одежды они хотели выразить в более резких формах презрение к миру, отчуждение от него и потому показывались среди народа только в ней одной, забыв, что это нижняя одежда и как таковая она уже из приличия должна быть покрыта другой, более благообразной на вид» (Иннокентий (Беляев), архим. Пострижение в монашество. Опыт историко-литургического исследования обрядов и чинопоследований пострижения в монашество в Греческой и Русской Церквах до XVII века включительно. М., 2018. С. 94–95). 405Так, по нашему мнению, можно перевести фразу βαλεῖν θυμίαμα (букв.: бросить фимиам). 406У блж. Иоанна Мосха есть повествование о том, как великий подвижник игумен Синая авва Георгий был перемещен на Пасху в Иерусалим. См.: Блж. Иоанн Мосх. Луг духовный 127 // Луг духовный. Творение блаженного Иоанна Мосха. Сергиев Посад, 1915. С. 152–153. 407Как отмечается в примечании к тексту, речь идет, вероятно, о св. Григории Двоеслове, пославшем в 600 году два письма в монастырь на Синае. Парамонарием, скорее всего, являлся некий Симпликий, которого св. Григорий рукоположил в 601 году во епископа Парижа. 408Армянский историк Себеос (или Псевдо-Себеос) приводит послание армянского католикоса Комитаса (первая половина VII века) к свт. Модесту Иерусалимскому, где говорится об армянских паломниках: «Во-первых, они забыли все бедствия и печали страны нашей; во-вторых, очистились от грехов своих посредством покаяния, поста и милостыни, бодрствованием и днем и ночью, беспрестанным странствованием; в-третьих, погружая тела свои в священных водах и пламенных потоках Иордана, откуда по всей вселенной распространилась благодать Божия, они изливали вожделения сердец своих при близкой Богу горе Синай, повторяя слова пророка: “Прийдите, войдем на гору Господню и в дом Бога Иакова” (Ис. 2:3; Мих. 4:2)» (Епископ Себеос. История императора Иракла. Никифор Вриенний. Исторические записки (976– 1087). Рязань, 2006. С. 94–95). 409В греческом тексте: συνοδία μεγάλη (большое собрание). 410Здесь, скорее всего, подразумеваются упомянутые выше сарацины вероятно, язычники. 411Как нам представляется, брат забрался в храм, чтобы там поспать, а тем самым нарушил запрет, о котором говорилось выше (1.3). 412Вероятно, речь идет о тех словах в Анафоре свт. Иоанна Златоуста, которые произносит иерей: «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще». См.: Успенский Н. Д. Византийская литургия: историко-литургическое исследование. Анафора: опыт историко-литургического анализа. М., 2006. С. 371. 413Здесь мы явно имеем дело с автобиографическим указанием. Однако интерпретация его, как считает Б. Флусен, может быть двоякой: либо здесь идет речь о родном брате преп. Анастасия, либо это повествование есть литературный прием автора, посредством которого он излагает свой личный тайноизрительный опыт. Первую возможность Б. Флусен категорически отвергает, ибо нигде больше в своих творениях преп. Анастасий не упоминает о родном брате. Поэтому, как считает этот исследователь, остается только вторая возможность. См.: Flusin В. Démons et sarrasins. L’auteur et le propos des Diègcmata stèriktika d’Anastase le Sinaïte // Travaux et mémoires. T. 11. Paris, 1991. P. 398–399. Однако, на наш взгляд, столь категоричное отрицание первой возможности вряд ли возможно, ибо аргумент от умолчания (argumentum ex silentio) всегда достаточно слаб. 414Речь идет о тайнозрительном экстазе (ὡς ἐν ἐκστάσει). 415Этим термином уже в эпоху Юстиниана обозначался «военный отряд, состоявший при особе императора, как его личная охрана. Командир экскувитов, называющийся «comes excubitorum», являлся ближайшим военным человеком при особе государя и сопровождал его на всех выходах в непосредственной близости к его особе». (Кулаковский Ю. А. История Византии. Т. II. 518–602 годы. СПб., 1996. С. 244)«. 416Ср. одно повествование блж. Иоанна Мосха: «В Клисме (крепость около Суэца. – А. С.) язычник сарацин рассказывал тамошним жителям, а также нам: “Однажды я отправился на охоту, на гору аввы Антония. Подхожу к горе и вижу сидящего инока. В руках у него была книга, которую он читал. Иду прямо к нему, чтобы ограбить его, а может быть, и убить. Но когда я приблизился к нему, он простер ко мне свою правую руку и сказал: «Стой!» И я простоял двое суток, будучи не в состоянии двинуться с места. «Ради Бога, Которого ты чтишь, отпусти меня», – стал я просить. «Ступай с миром!» – сказал инок. И я получил возможность уйти с того места, на котором стоял”». (Блж. Иоанн Мосх. Луг духовный. 133 // Луг духовный. Творение блаженного Иоанна Мосха. С. 160 –161). 417Ср.: «Авва Иоанн Савваит (у преп. Анастасия “Савваит” пишется с одним “в’’. – А. С.) подвизался в двух местах: в пустыне Гудде и в пустыне Арселайской. Он имел у себя двух учеников, из коих известны: Стефан, подвизающийся вместе с преподобным в Гуддийской пустыне, и Иоанн Римлянин, живший с ним в Арселайе. На Синайскую гору прибыл он из монастыря св. Саввы Освященного (в Палестине), где у сего знаменитого мужа научился иноческим подвигам и добродетелям, отчего и прозван Савваитом» (Подвижники благочестия, процветавшие на Синайской горе и ее окрестностях. М., 1994. С. 112). 418Как вполне справедливо полагает Д. Читти, речь идет о преп. Иоанне Лествичнике. См.: Читти Д. Град пустыня. С. 277 –278. В «Луге духовном» имеется аналогичное повествование, хотя касающееся других лиц. Здесь говорится: «Авва Григорий, бывший настоятелем Лавры Фаранской, много докучал мне просьбами, чтобы я привел его к старцу. Однажды я решил исполнить его просьбу. Старец в то время находился в окрестностях Мертвого моря. Увидев авву Григория, старец любовно облобызал его и, принеся воды, омыл ему ноги. Весь тот день он беседовал с гостем о пользе душевной, а на другой день отпустил его. По уходе аввы Григория я говорю старцу: “Знаешь ли, отче, я очень смутился. Сколько епископов, пресвитеров и многих других я приводил к тебе, и ты никогда никому не омывал ног, кроме одного аввы Григория”. – “Чадо! Кто такой авва Григорий, я не знаю, – отвечал старец. – Знаю только то, что я принимал в своей пещере патриарха. Я видел на нем омофор, а в руках Святое Евангелие”. Так и случилось. Спустя шесть лет Бог удостоил авву Григория сделаться патриархом в Феополе (Антиохии. – А. С.), как предвидел старец» (Блж. Иоанн Мосх. Луг духовный. 139 // Луг духовный. Творение блаженного Иоанна Мосха. С. 166–167). 419В предыдущем повествовании говорится, что Иоанна (Лествичника) постригал авва Мартирий. Однако здесь нет никакого противоречия, ибо, скорее всего, Таинство пострига (тогда это считалось Таинством) совершал авва Мартирий вместе с игуменом Анастасием. Наш православный ученый констатирует на сей счет, что в «Гейлеровском Евхологии» существует «целый обряд, в котором, кроме восприемника (это авва четвертого века), в качестве ответственного лица за постригаемого является игумен, и как тот, так и другой перед совершением пострига должны были за постригаемого дать обещание руководить» его в монашеской жизни» (Иннокентий (Беляев), архим. Указ. соч. С. 135). 420Это повествование, как и предыдущее, вошло в «Краткое житие» преп. Иоанна Лествичника. См.: Преподобный Иоанн Лестствичник. Лествица. М., 2008. С. 17–18. Данное «Краткое житие» явно позднейшее и зависит в конкретном случае от преп. Анастасия Синаита. 421Речь идет о городе Вавилоне в Нижнем Египте, где, вероятно, имелись достаточно профессиональные врачи. Вполне возможно, что сам преп. Анастасий и встречал там Евстафия. 422Эта фраза имеется в первом издании Ф., нo отсутствует в критическом издании. 423Эта фраза имеется в первом издании Ф., нo, отсутствует в критическом издании. Как констатируется в примечании издателя критического текста (Р. 492), Георгий был, скорее всего, епископом Фаранским, то есть пастырем всей южной части Синайского полуострова, а его паствой являлись преимущественно монахи. См.: «Епископская кафедра в Фаране была еще во времена Диоклетиана. Впоследствии, то есть не ранее времен Юстиниана, Фаранскою церковью управлял тот же епископ, который управлял и Сннаем» (Терновский С. А. Очерки из церковно-исторической географии. Области восточных патриархов Православной Церкви до IX века. Казань , 1899. С. 111). 424Так буквально, думаем, можно перевести это выражение (παρρησίαν πρός Θεόν – или «дерзновение пред Богом»), которое предполагает свободу и доверительное отношение к Богу, обретаемые на узком и тесном пути шествия человека к Нему в молитвенных и подвижнических трудах. Например, блж. Феодорит говорит об одном из величайших сирийских подвижников IV века Иакове Низибийском, что «с каждым днем возрастало в нем дерзновение к Богу, и чего он просил у Бога (а просил только того, что должно), тотчас же получал» (см. наш перевод: Блж. Феодорит Кирский. История боголюбцев. I, 2 // Блж. Феодорит Кирский. История боголюбцев. С. 26) Естественно, что свою полноту подобное дерзновение обретает в Царстве Небесном. Здесь важную роль играет сам момент перехода из здешней жизни в вечность, то есть наш смертный час. По словам блж. Диадоха, «нам, любящим Господа, должно молиться, чтобы тогда оказаться вне всякого страха, потому что находящийся тогда в страхе свободным образом не пройдет тартарских властителей, ибо они имеют как бы защитником своей злобы боязливость души. Но душа, веселящаяся в любви к Богу, во время разлучения с Ангелами мира носится выше всех темных полчищ, ибо она как бы окрылена духовной любовью, как бы неослабно носящая «исполнение закона» – любовь (Рим. 13:10). Поэтому именно и в Пришествие Господа будут восхищены со всеми святыми те, которые с таковым дерзновением отходят из жизни» (Попов К. Блаженный Диадох (V века), епископ Фотики Древнего Эпира, и его творения. Киев, 1903. С. 524–526). 425См. выше: I, 14. 426О нем см. и у преп. Иоанна Лествичника: «Одержимый страстьми проводит время в пустыне в непрестанном о них размышлении, как говорил и учил святой старец Георгий Арселаитский, который и тебе, честнейший отче, не безызвестен. Поучая некогда мою непотребную душу и наставляя ее к безмолвию, он говорил: “Я приметил, что поутру к нам по большей части приходят бесы тщеславия и плотской похоти, в полдень бесы уныния, печали и гнева, и под вечер смрадолюбивые мучители чрева”» (Преп. Иоанн Лествичник. Райская лествица. 27, 57 // Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица. М., 2008. С. 442). 427«Пифос – большой керамический сосуд для хранения жидких и сыпучих продуктов (зерна, вина, оливкового масла и т.п.), который обычно вкапывался в землю» (Византийский словарь. Т. 2. СПб., 2011. С. 201). 428Это и последующие повествования об авве Георгии вошли наряду с неточностями и пропусками в кн. Подвижники благочестия, процветавшие на Синайской горе. С. 117 118. 429Ср. эпизод в «Житии преп. Саввы», где говорится, что «он встретился с четырьмя сарацинами, которые томились жаждою и изнемогали. Сжалившись над ними, Савва приказал им сесть; но не имел у себя ничего, кроме диких кореньев и сердцевины из тростинка, высыпал оныя пред ними из своей милоти. Варвары, насытившись сею пищею, расспросили у него, в которой Рувийской пещере живет он. Потом по прошествии нескольких дней, когда у них было довольно съестных припасов, они принесли ему хлебы, сыр и финики. Отец наш Савва, удивляясь сей признательности варваров, пришел в сердечное сокрушение и со слезами говорил: “Горе мне, душа моя! Сколь великое старание употребили сии варвары к тому, чтобы возблагодарить меня за ничтожную услугу! Что же должны делать мы, бедные и неблагодарные, мы, которые ежедневно наслаждаемся столь многими благодеяниями и дарами Божиими и, несмотря на сие, проводим жизнь свою в беспечности и нерадении и не стремимся благоугождать Подателю даров Богу исполнением заповедей Его и непрестанным приношением Ему «плода уст, прославляющих Его» (Евр. 13:15)?. (Кирилл Скифопольский. Житие преподобного отца нашего Саввы Освященного. 13 // Палестинский патерик. Вып. 1 СПб., 1885. С. 16–17). 430То есть ядовитая змея. 431Так мы позволили себе перевести эту фразу: ἡ μετάστασις ἡδιὰ θανάτου πρὸς ζωὴν αὶώνιον. Термин μετάστασις (перемещение, переселение) для обозначения смерти использует, помимо прочих церковных писателей, и Златоустый отец, который, толкуя слова Господа («Куда Я иду, туда вы не можете придти» (Ин. 8:21)), говорит: Господь ими «показывает, что Его смерть есть преставление и переход (μετάστασις ἐστι και μετάθεσις) к месту, куда не допускаются тела, подверженные тлению» (Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на Евангелие от Иоанна. Беседа 72, 4 // Св. Иоанн Златоуст. Творения. T. VIII М., 2012. С. 483). 432Город на Синайском полуострове, наряду с Фараном и Клисмой являющийся здесь центром городской жизни. 433Здесь, как и повсюду у преп. Анастасия, подразумеваются, скорее всего, римские мили (1,48 км). 434Так, думается, можно перевести фразу ποιήσον λαμπρόν (светильник). Чуть ниже этот источник света назван τὸ θυμιατήριον (кадило, курильница). 435Понятие ἐπιστάτης в византийский период часто обозначало управляющего монастырем (игумена). См.: Sophokles Е. А. Greek Lexicon of the Roman and Byzantine Periods. Hiidesheim; Zürich; N. Y., 1992. P. 551. Но в данном случае речь идет явно об отшельниках, учителе и ученике. 436Эта зелень (или маленькие растения, трава) называется в тексте μίκρα κοδιμέντα; что она из себя представляла, сказать трудно. 437Здесь можно вспомнить об известной горячей любви льва к великому палестинскому старцу преп. Герасиму, о которой повествует блж. Иоанн Мосх. См.: Блж. Иоанн Мосх. Луг духовный. 107 // Луг духовный. Творение блаженного Иоанна Мосха. С. 129 –132. 438О нем см. выше. Преп. Иоанн Лествичник посвящает этому подвижнику достаточно обширный экскурс, подчеркивая его необычайное терпение и послушание. Он сначала подвизался в Азии, затем шестнадцать лет проходил послушание в одной понтийской обители, где над ним всячески издевались, как над чужестранцем, а после этого ушел в монастырь св. Саввы Освященного, после чего уже пришел на Синай. См.: Преп. Иоанн Лествичник. Райская лествица. 4, 110 // Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица. С. 122 и далее. 439Вероятно, так можно перевести этот термин – τοῦ βασιλικοῦ ἀρχίατροῦ. Димитрий до своего отречения от мира занимал, скорее всего, очень престижную должность старшего придворного медика. 440Речь идет, вероятно, о змее огромных размеров. 441Стадий – 184,97 м. 442Ср. евангельское повествование об исцелении слепого Господом: Ин. 9:6. 443Уже с самого возникновения монашества отцы-пустынники разводили небольшие садики и огороды, ибо овощи и фрукты (естественно, в небольших количествах) составляли, вместе с хлебом, их основную еду. См.: Репьё Л. Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века. М., 2008. С. 81–82. См.: «...иные старцы имели огороды, где разводили овощи, садили деревья» (Казанский П. С. Общий очерк жизни иноков египетских в IV и V веках // Сидоров А. И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. М., 1998. С. 448). 444Ср. одно место в «Истории египетских монахов», где повествуется, как преп. Макарий Египетский молился в своей пещере. «Недалеко находилась еще одна пещера, где жила гиена. Она, когда Макарий молился, подошла к нему и стала дотрагиваться до его ног, затем она схватила его за край одежды и потянула к своей пещере. Он последовал за ней со словам: “Что хочет сделать это животное?” Подведя его к пещере, гиена вошла и вынесла к нему своих детенышей, которые родились слепыми. Макарий помолился о них, и они увидели свет. Тогда гиена в благодарность принесла ему огромную шкуру барана и положила к его ногам. Он посмеялся ее благоразумию и чувствительности, взял шкуру и сделал из нее ковер. Эта шкура до сих пор хранится у одного брата» (История египетских монахов / Перевод H. A. Кульковой. М., 2001. С. 77). 445От лица кого из отцов идет речь – Иоанна Римлянина или Иоанна Саваита, непонятно. Нам представляется более вероятным, что от лица Иоанна Римлянина. 446Как показывает зачин главы, в ней речь идет о грехе злословия (καταλαλία). На него обращалось внимание уже в первохристианской письменности (например, в одной из частей «Пастыря Ермы», носящей название «Заповеди» (III, 2), данный грех категорически осуждается). Сам преп. Анастасий в одной из своих проповедей на сей счет говорит: «Но мы почти ничего не знаем о себе и обольщаемся. И если бы только одно это, меньшим было бы зло: но и друг с другом мы враждуем, бранимся, друг другу строим козни и завидуем, клевещем и насмехаемся, и никто из нас не задумывается о своих грехах, никто не заботится о своем бремени, но прегрешения ближнего нашего мы рассматриваем со всей тщательностью; до шеи мы полны грязи, и никак об этом мы не печемся. Вплоть до старости мы радеем о других, но свое собственное зло даже в самой старости не исследуем. Мельчайшие недостатки братьев наших мы видим, а бревна в своем глазу не замечаем. Мы сгибаемся до концa под бременем своих грехов, а занимаемся недостатками других и никого не стыдимся, никого не щадим, никого не боимся, но всех угрызаем, всех пожираем: малых и великих, виновных и невиновных, священников и учителей наших, наставников, увещателей и назидателей. А потому гнев Божий приходит на нас, потому мы подвергаемся наказанию и предаемся всяким скорбям и обстояниям из-за одержащего нас окаменения» (Преп. Анастасий Синаит. Слово о Святом Собрании // Преподобный Анастасий Синаит. Избранные творения. С. 301 305). 447Об Оренте (или Орентии) сохранилось одно повествование у блж. Иоанна Мосха, где говорится, что этот подвижник пришел однажды в храм в вывернутой наизнанку одежде (то есть шерстью наружу. Когда его стали упрекать за такой вид, он ответил: «Вы извратили Синай, и никто вам ничего не говорит, а меня укоряете за то, что я выворотил одежду? Пойдите и исправьте то, что вы извратили, – и я исправлю то, что я извратил» (Блж. Иоанн Мосх. Луг духовный. 126 // Луг духовный. Творение блаженного Иоанна Мосха. С. 151). 448Так мы понимаем слово πατρικία. Патрикий (патриций) в Византии был «высший, а за тем высокий титул первого ранга, дававший право присутствовать на заседаниях синклита и занимать самые ответственные, важнейшие посты. Введен императором Константином Великим (306–337). До 537 г. титул патрикия жаловался лишь консулам и префектам претория. В IX-X вв. занимал пятое место в числе титулов первого ранга и жаловался полководцам и высшим чиновникам» (Византийский словарь. Т. 2. СПб., 2011. С. 177). 449Вероятно, это связано с тем, что древние подвижники старались не общаться с женщинами. 450Это повествование почти полностью вошло в кн.: Подвижники благочестия, процветавшие на Синайской горе и ее окрестностях. С. 109–110. 451Вероятно, глава синайских иереев. 452Это обращение (κῦρι ὁ μέγας) применялось в ту эпоху к епископам. 453Хартуларий – «сравнительно высокий византийский титул и одновременно чин, в частности, офицера, в чьем ведении были списки воинов (стратиотов) фемы, или тагмы. В фемном войске хартуларий был третьим по званию командиром после стратига и топотирита, командовал половиной войсковых подразделений. Хартулариями также называли управляющих отдельными областями дукатов в византийской Италии. В отсутствии дуксов хартуларии могли исполнять их обязанности» (Византийский словарь. Т. 2. С. 466–467). 454Почти вся эта глава, приписываемая (как и некоторые другие) некоему монаху Синхрону, вошла в кн.: Подвижники благочестия, процветавшие на Синайской горе. С. 106–107. 455Данное высказывание показывает, что духовным отцом и наставником преп. Анастасия являлся преп. Епифаний Затворник, бывший другом Стефана Византийца. 456Это повествование также частично и не в корректном виде вошло в указанную книгу: Подвижники благочестия. С. 107. 457Вероятно, об этой пустыне идет речь у преп. Иоанна Лествичника, который, рассказывая о подвижнике Стефане, жившем на Синае, говорит: «Потом сей достохвальный муж принял намерение действительнейшего, суровейшего и строжайшего покаяния и удалился в местопребывание отшельников, называемое Сиддин, и там провел несколько лет самой строгой и суровой жизни; ибо то место было лишено всякого утешения и удалено было от всякого пути человеческого, так как находилось на расстоянии семидесяти поприщ от селений» (Преп. Иоанн Лествичник. Райская лествица. 7, 50 // Преподобный Иоанн Лествичник. Лестница. С. 180). 458Такой переход на первое лицо вызывает предположение, что преп. Анастасий был непосредственным участником этого события. 459Это место упоминается выше (см. I, 11). Констатированое здесь наличие садика (κηπίον) предполагает, что подвижники, обитающие в этой пустыне, могли позволить себе роскошь употреблять в пищу фрукты (финики?) и овощи. 460Так, думается, можно перевести фразу καθ᾿ αὐτὸν ἀδολεσχῆσαι τῇ τοῦ Θεοῦ θεωρία. Созерцание предполагает молитвенное размышление, на западных языках неадекватно называющееся медитацией. 461Переход на 3-е лицо несколько странен, но, возможно, преп. Анастасий, из-за обычного монашеского смирения, не желает говорить о своем видении от первого лица. 462См.: «Находившийся на побережье Раиф, традиционно отождествляемый с небольшой пристанью Тор, являлся важным центром монашества с начала пятого столетия, когда Амун Раифский стал поддерживать отношения с Сисоем, подвизавшимся тогда на Внутренней Горе преподобного Антония и в Клисме» (Читти Д. Указ. соч. С. 271–272). 463Вероятно, речь идет о христианах-пленниках, имевшихся у бедуинов. 464Мы решили дать просто кальку этого слова с греческого языка (τὸ μαζάθιν); подразумевается, видимо, мешок или корзина. У блж. Иоанна Мосха встречается близкое слово μαζαρίον, когда он описывает явление одному старцу беса в облике отрока-сарацина (παῖς Σαρακήνος φορῶν μαζάριον); выражение «несущий мазарий» русский переводчик, как нам представляется, понял не совсем корректно: «одетый в мазарий» (Блж. Иоанн Мосх. Луг духовный. 160 //Луг духовный. Творение блаженного Иоанна Мосха. С. 190). 465Возможно, здесь некий отзвук из того библейского описания Моисея перед неопалимой купиной (Быт. 3:5), когда Бог сказал ему: «Не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая». 466Что означает это прозвище, непонятно, но оно, скорее всего, имеет семитские истоки. 467Данный термин (τὸ μαλάκιον) обозначает небольшую корзину из пальмовых ветвей, которую монахи использовали для хранения пищи См.: Lampe С. W. H. Op. cit. Р. 825. 468Что подразумевается здесь под «нуждой» (τῆς ἀνάγκης), трудно сказать; возможно, имеется в виду внутренняя потребность взять словесное благословение у старца. 469По характеристике Г. Острогорского. «Маврикий принадлежит к числу наиболее значительных византийских правителей» (Острогорский Г. История Византийского государства. М., 2011. С. 125). Он был свергнут узурпатором Фокой и убит 27 ноября 602 года. О его ужасной смерти повествует Феофилакт Симоката: «Узурпатор, послав воинов на ту сторону пролива, где находится город Халкидон, убил Маврикия в гавани Евтропия. Тут на глазах государя были умерщвлены его сыновья, а затем эти убийцы, наказав его сначала мечом природы – убийством детей, убили и самого Маврикия. А он, со спокойствием и мудростью относясь к своим несчастиям, при всех их призывал Бога и часто восклицал: “Праведен ecи, Господи, и праведны судьбы Твои’’ [Пс. 118:137]. Затем и сам он пал невинною жертвою, положив под удар меча свою голову, явив полученную свою смерть как бы эпитафией смерти своих детей и в огромности своего несчастия явив величие своей доблести. Когда кормилица скрыла одного из царских младенцев и отдала в руки убийц своего грудного ребенка, то, как говорит достоверное предание, Маврикий открыл убийцам эту тайну, утверждая, что несправедливо сокрытием этого сына оскорблять святость смерти других детей. Так государь расстался с жизнью, оказавшись выше законов природы» (Феофилакт Симоката. История. М., 1996. С. 225–226). Эта жестокая казнь Маврикия вызвала к жизни ряд преданий. См.: Кулаковский Ю. История Византии. T. II 518– 602 годы. СПб, 1996. С. 395–397. Одно из них запечатлелось и у преп. Анастасия (см. выше Вопрос 30). Но, как отмечает в своем комментарии А. Бинггели (Binggeli A. Op. cit. Р. 523 –525), только у хрониста Иоанна Антиохийского имеется указание на то, что казнь была совершена на ипподроме.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar