Преп. Максим Грек / Нравоучительные сочинения (2)

Будучи столь непотребна, о окаянная, когда придешь ты в сознание и приобретешь спасительные слезы раскаяния? Как вселишь в свое сердце страх Божий и память смерти и адских мучений? А чистую молитву когда ты приобретешь, будучи страшно возмущаема прахом, то есть, бесчисленным множеством смущений и житейских попечений? Как приобретешь ты себе кротость, смиренное мудрование и священное безмолвие сердца, когда ты часто и неудержимо увлекаешься яростью и спорами о землях, — то с самыми поселянами, то с своими соседями? И если окажется, что они чем-нибудь тебя обидели, то стараешься взаимно оскорбить их, как врагов. Как можешь ты расположиться умереть за ближнего своего, когда ты всегда томишь его без милосердия всякими тягостями и пагубным ростовщичеством? А не приобретя этих добродетелей, ты навеки будешь осуждена во мрачную тьму и предана преисподним мучениям, не получив никакой пользы ни от частых и продолжительных молитв, ни от той черной одежды, которую носишь. Ибо молитва и эта черная одежда тогда приятны и ценны пред Богом, когда прилежно и в точности исполняешь все заповеди Божии, — и не как ты об этом рассуждаешь, а как Господь твой повелел и установил; ибо Он ничего другого не требует, — ни продолжительных молитв, ни воздержания от брашен, а только исполнения заповедей. Ведь только ради исполнения заповедей были установлены все молитвы, пощения, бденияг уединения; и потому ничем этим не хвались, если пренебрегаешь исполнением заповедей. Этого исполнения и старайся более всего достигнуть, предпочтительнее пред всякою другою добродетелью. Ибо Спаситель сказал: «аще кто любит Мя, слово Мое соблюдешь, и Отец Мой возлюбит его» (Иоан. 14, 23.). И опять говорит: «не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царство небесное, но творяй волю Отца Моего, иже есть на небеси» (Мф.7, 21). Ты же, окаянная, упиваясь безжалостно кровью убогих посредством лихоимства и других неправедных дел, доставляешь себе этим в изобилии все, что тебе угодно, когда и как тебе хочется, разъезжая по городам на конях породистых, со множеством слуг, из коих одни последуют тебе, а другие бегут вперед с криком и бичами, разгоняя народ, сретающий или стесняющий тебя. Поступая так, думаешь ли ты, что продолжительными молитвами и этими черными власяницами угождаешь Христу, Который любит милостыню более жертвы, и осуждает всякого, ненавидящего нищего? Воистину страшно прельстилась ты и заблудилась от прямого пути, и на песке строишь храмину свою, а не на твердом камени, который составляет исполнение делом всех заповедей Спасителя. Берегись же, чтобы не услышать и тебе, наслаждавшейся в течении всей жизни: «восприяла еси благая твоя в животе твоем». Ведь и ты, окаянная, наслаждаешься, собирая себе неправедным лихоимством, по жидовски, богатство, стараясь всегда иметь свои кладовые наполненными всякими съестными припасами и вкусными напитками, и каждый год складываешь, окаянная, в своих селах большие и частые стога, которые, из-за желания большей прибыли, нарочно хранишь на голодное время, ни сколько не страшась возвещенной Богом угрозы, которою подвергает проклятью тех, кои оставляют сродных себе людей умирать голодом, сохраняя пшеницу и всякое жито для продажи по более дорогой цене, руководясь желанием большей прибыли (Прит. 11, 26). Бегай, душа, рассуждения того, который решил распространить свои житницы, чтобы и тебе не быть названной от Бога безумною, подобно ему. Возненавидь уподобление тому богачу, который питался всегда вкусными яствами, а нищего презирал. Подражай же всем сердцем благоразумному Лазарю, чтобы и тебя приняли священные недра Авраама, а не пропасть огня, без конца попаляющего. Обещавшись Господу своему при пострижении в монашество исполнить делом все святые Его заповеди, старайся всею силою быть выше всех суетных попечений этой жизни, слыша приговор Христа, Царя своего, что если не приобретете похвальными поступками добродетели, лучшей против книжников и фарисеев, то не внидете в царство небесное (Мф. 5, 20). Если же ты окажешься, окаянная, по добродетели не только не лучше тех, но и много хуже: то чего тебе после этого ожидать? Увы, какой тогда стыд и какая скорбь обымет тебя? Ибо ясно, что жизнь твоя много хуже и книжников и фарисеев. Если тот гордый фарисей не был ни неправедным, ни хищником, но и десятую часть своих доходов отдавал нищим; мы же пагубным своим сребролюбием труды их и кровь без всякого милосердия всегда иссушаем лихоимством: то как мы, беззаконничая хуже фарисеев, можем получить вечную жизнь и славу? Младенческие это, душа, и глупые понятия, и явный обман невидимых врагов. Никто не может освободиться от вреда пагубной лихорадки, если не будет повиноваться предписаниям мудрого врача; также и кормчий, бедствуя на море, не может управить к пристани свой корабль без благоприятных ветров. Точно так и душа, не омыв все свои скверны всеми божественными заповедями, не может благополучно достигнуть безопасной пристани, не имея направляющей ее благодати Святого Духа. Вот, любезная душа моя, нам обещано свыше пространное небо, где празднование и священное сладкопение первородных (все святые), и мысленные ангельские чины, сияющие светом, и сам таинственный небесный Невестоводитель, —если приобретем приличную для сего одежду, истканную из богоугодных трудов и добродетелей. Снизу же опять земля, отверзши широко свои уста, показывает нам мрачное дно адское и грозит неугасаемым огнем геенским, если мы не по правилам благочестия препровождаем свою жизнь. Убоимся же того, что находится внизу, и приди, твердою ногою взыщем всегда вышних, пока не взойдем туда. Вот трапеза (все таинство веры) трехножная (вера, надежда, любовь) и совершенно круглая, а на ней золотая чаша (дарования Святого Духа), полная нектара небеснаго (т.е. дающего бессмертие напитка). Если желаешь, душа, насытиться этого и насладиться божественной благодати, то крепко утверди в сердце своем три поддерживающая трапезу соответствующая добродетели. Из них каждая всегда непременно нуждается в остальных, так что если оставишь одну которую нибудь из них, остальные окажутся бесполезными. Постарайся же теплейшим желанием приобрести большую из них (любовь). Ибо без нее все остальное оказывается бесполезным: и перестановка высочайших гор, и знание языков человеческих и ангельских, и щедрость к нищим, и сожжете тела: ее искренно возжелай. Ты совершенно отрекся себя и признал себя странным для всей этой суетной жизни, и потому не услаждайся ни вкусною пищею, ни славою, ни богатством, ни дружбою с знатными. Кто все это сразу отверг нестяжательною жизнью, слезами, безмолвием, молитвами и бдениями, и упражнением в чтении книг, мысленно питаясь божественною добротою, тот радуется, будучи всегда полон божественного веселия. Вот в чем заключается жизнь преподобных девственников! Вот их богатство! Вот их неложная слава и радость! В этом заключается обещанное им сторичное воздаяние, составляя как бы некоторое предобручение будущих благ, а не в том, чтобы опять получить стяжание тленных имений, как ложно думается служителям и любителям золота. «Не можете, - сказал Господь, Богу работати и мамоне». И никто не может служить двум господам. Если кто желает насытиться тогда той божественной вечери вместе с преподобными, то, будучи призываем, да не отказывается безумно из-за села, ни из-за пары волов, ни по причине сочетания браком с женой (Лук. 14, 18—20). Если же откажется по какой-нибудь из этих причин, то пусть достоверно знает таковой, что он лишен божественного пиршества, —и свидетель сему Тот, Кто утвердил это отпадение клятвою. Поэтому бегай сообщества мудрствующих по мирскому; возлюби же всегдашнее молчание, удобно соединяющее тебя с Богом. Радуйся, когда подвергаешься бесчестию; поношение терпи мужественно, воздавая всем своим досадителям молитвами. Поступая так, некто оказался пред людьми безумным, но угодным Богу, имеющим сокровенною в сердце своем премудрость. Ко всему этому приобрети смиренномудрие, которое есть твердое и некрадомое сокровище добродетелей, а не то, которое, обыкновенно, ложно выказывается низкими поклонами, тихою речью, крашенинного одеждою и внешним льстивым благовидным устроением тела, при неимении кроме этого ничего возвышенного, сокрытого внутри, о чем веселится Царствующий гор, именно: чтобы в сердце был сокрыт страх Божий; чтобы непрестанно обливаться теплыми слезами; чтобы во всем всегда себя самого осуждать и считать себя землею безводною, и пеплом; чтобы исправления свои являть всегда Единому врущему тайное, а прегрешения свои без стыдения обличать пред людьми, и всякую укоризну от людей вменять себе в похвалу; чтобы всегда гнушаться хождением по городам, радоваться же весьма непроходимым пустыням; чтобы всегда враждовать на одних только пагубных бесов, а о всех верных одинаково радоваться. Вот этот то мне, этот божественный постарайся приобрести себе Псин, утверждающей твои духовные труды. Этим тихо веющим зефиром наполни свои паруса, совершая сильно волнующееся иноческое плавание. Тихой прохладе, направляющей к пристани, уподобляется досточтимая вещь — смиренномудрие; осторожно управляемая им, удобно избежишь сетей супостата; содействием же Святого Духа приобретя, подобно голубице, мысленные «крыле посребренные» и «позлащенных междорами» (Пс.67, 14), с веселием возлетишь от земли к небесным жилищам. Итак, если, действительно, желаешь сказанное получить, а не одними только словами напрасно об этом говоришь, то постарайся делом безукоризненно исполнить то, чему учишь, чтобы тебе нарещись велиим в царствии небесном. - Следующее говорится как бы от лица этого слова. Если кто искренно, а не лицемерно, внутренно предан благоверно и чистоте; если кто чужд зловерия, всякого двоедушия, суетной славы и ругательства, и желает всегда приближаться к большему преуспеянию о Христе, выше Которого нет ничего из всего славного на земле и на небе, —тот с радостью пусть примет меня, и впишет в свои мысли это плохое назидание и сии неухищренные речи, исполненные не плохого разума; мудрым же следует иметь о них наибольшее прилежание, если желают полезное иметь всегда написанным и пребывающим в своих мыслях, а не краем только уха слушать. Прямо растет кипарис, простираясь далеко в высоту, но одним лишь глазам доставляет собою приятность. Смоковница же с самого низу окружена суковатыми ветвями, но медоточными своими плодами услаждает гортань. Оглавление Слово 2. Беседа души с умом, в вопросах и ответах, о том, откуда рождаются в нас страсти; здесь же и о Божественном Промысле и против астрологов Душа. Ум мой любезный! К тебе ныне обращаю обычную беседу. Не малое объемлет меня удивление, каким образом ты, будучи поставлен Создателем как бы некоторым властелином, и содержа все жизненные мои силы и все, без исключения, части тела, как царь какой, владеющий укрепленным городом, или как некоторый искусный кормчий управляешь всем телом посредством своих искуснейших умственных мановений; потом, как наездник какой, который, будучи сброшен свирепым конем, лишается победы, а часто даже и самой жизни: так и ты, будучи часто одержим какою-нибудь темною страстью, —или пагубною завистью, или гневом, или печалью, —тотчас весь приходишь в сильное смущение и страшно печалишься, и тогда все твои рассуждения и слова становятся неприличными и, короче сказать, не признаешь тогда никого, ни сродников, ни самых любезных тебе друзей. Сказать ли еще больше? Ты испускаешь тогда беззаконную хулу на Самого Того, Кто Един Благ. Скажи, прошу тебя: почему это так с нами—со мной и с тобой—случается? Сильно желаю, возлюбленный, об этом от тебя узнать. Ум. Крайне неудобовразумительное и непостижимое для разума усердно желаешь ты, душа, узнать от меня. Поэтому я с великим удовольствием предпочел бы совершенное молчание, если бы не совестился божественного проповедника, требующего, чтобы мы всегда были готовы к ответу всякому, вопрошающему нас о словеси (1Петр. 3, 15.) премудрости. Итак, сколько могу, при помощи свыше, скажу тебе немного о том, о чем спрашиваешь. Страшный, весьма страшный недуг, о, душа, есть самолюбие, и этот злой нрав, утвердившись долгим временем в душах наших, требует больших трудов и подвигов, пока не будет изгнан из нас. Было когда то, было время, когда мы с тобой были свободны от этих страстей, и имели жизнь вполне тихую и безмятежную, насыщаясь высокими и чистыми мыслями самых божественных желаний, —когда не волновались ни тщетною славою, никакими спорами, ни пагубною завистью, ни гордостью; но простым, незлобивым и однообразным мудрованием всегда стремились горе, будучи поощряемы желанием совершеннейшего блага. Творец наш, душа, прост, и нисколько не причастен никакому злу и лукавству. Это — одна благость, одна премудрость и правда; Он милосерд, щедр, весь свят и праведен; от Него изобильно источается всякая святыня, всякая благость и всякие духовные дары. Желая возвести в это совершенство и созданного Им изначала по Своему божественному образу, Он, преблагий, дал ему божественную заповедь, которую если бы он до конца сохранил без вреда, то был бы воистину блажен, и всегда чисто и бесстрастно наслаждался бы беседою с Самим Богом. Ибо самым тем божественным дуновением Он вложил в него все те досточтимые добродетели, которые находятся в Божественном и всесвятом естестве, каковы суть: благость, милосердие, кротость, правда, любовь и подобный тому. Однако, не дал ему сразу и совершенное преуспеяние, —и это с одной стороны для того, дабы он не вознесся множеством дарований и не был окончательно лишен божественной любви, а с другой стороны, чтобы, поощряемый желанием совершеннейшего и чистейшего блага, он всегда больше стремился к получение его. Так понимать заставляет меня то обстоятельство, что он не мог долго воздержаться от нарушения Божией заповеди. Если бы он имел вполне твердую веру, то имел бы и твердое преуспеяние; ибо от веры рождается разум, как ясно говорит мудрое изречение Писания: «аще не уверуете, не имате разумети» (Ис.7, 9). Итак, причиною его падения было несовершенство веры и любви к Создателю. Удовлетворено ли теперь, душа, твое желание, или и еще нуждаешься, чтобы тебе сказано было об этом более пространно? Душа. Если для тебя не составит особенного труда, то прошу сказать яснее. Также скажи и о том, каким образом можно приобрести кротость? Ум. С радостью исполню для тебя и это, если благодать Божия свыше подаст мне слово премудрости. Как и выше я сказал, причиною нашего падения была слабость нашей веры, чему по необходимости последует неведение совершеннейшего блага (разумей Самого Бога, в Котором совершенство), а это производит сильное омрачение наших умных очей, и уподобляет нас, душа, увы, бессмысленным скотам, как и у боговдохновенного песнопевца об этом говорится, ибо он особенно и ясно воспел: «и человек в чести сый, не разуме», как бы следовало, и потому «уподобися скотог несмысленным» (Пс. 48, 21). Прародители наши, по причине несовершенства разума, не поняли обмана злобного змия, и на подобие рыбы, проглатывающей удочку, приняли его совет и невоздержно вкусили плод от запрещенного древа; почему, праведным судом Божиим лишились блаженства и божественного пребывания в раю. Лишившись же прежнего божественного просвещения и подвергшись немедленно внутренней смерти, они прежде всего приняли в себя два наиболее вредных душевных недуга: забвение и неведение, от которых страшно повредились их умные очи, и они сделались вместилищем многообразных страстей. По причин забвенья теряя постоянно из памяти ту божественную славу, которой, увы, без ума лишились; желая же всей душей этой пагубной славы, валяющейся по земле, и достигая ее, мы страшно гордимся и превозносимся, как кедры Ливанские; лишаясь же ее, сильно уязвляемся сердечною печалью и стрелами пагубной зависти. Ибо не можем терпеть, когда видим, что нас бесчестят, а других удостаивают великих похвал. От этого мы предаемся гневу, так как считаем себя более всех достойными чести. Если же вспомнили бы, что мы все одинаково страдаем от неведения и забвения, то во всяком случае были бы более кроткими и не устремлялись бы, душа, друг на друга, подобно диким зверям. Итак, от забвения рождается тщеславие и гнев, гибельная зависть и гордость; а от этих опять рождается множество злейших страстей, которые, как дикие звери, устремляются на нас, страшно раздражают, пленяют и смущают нас, ввергая в бесчисленные бедствия. Неведения же совершеннейшего блага злые порождения суть: корень всех зол сребролюбие, и происходящие от него росты (проценты) и то, чтобы без милости лихоимствовать, и безбожно похищать чужое добро, и предаваться скверному плотскому неистовству, и то, чтобы не знать самого себя и никогда не иметь памяти смертной, и верх всякого зла—это нисколько не бояться Бога и не трепетать будущего страшного суда, а жить только всегда подобно бессловесным животным в ненасытном угождении чреву и плотским похотениям, считая эти телесные наслаждения за совершенное благо. Отсюда брани и войны, и пленения, и разбойнические нападения по всей земле и по морю. Как человек, пристрастившийся к пьянству, будучи сильно нагружен вином, бесчинствует во всем и говорит неподобное, и честных и благопристойных считает бесчестными и непристойными, и ни в чем нисколько не имеет здравого рассудка: так и мы с тобой: омрачившись в мыслях неведением истинного добра, легко становимся жертвою действия бурь пагубных страстей, —то беснуясь яростно и гневом, то истаивая завистью, то весьма неистовствуясь плотскою похотью—до того, что часто отрекаемся самой жизни. И что много говорить! Как корабль, лишившись мачты, канатов, парусов и самого руля, носится ветром туда и сюда, ударяемый постоянно силою громадных волн, или же, наткнувшись на камень, разбивается волнами и погрязает в глубине, так и мы, душа, постоянно подвергаемся нападению пагубных страстей, ибо погубили без ума прежнюю свою красоту, подчинившись льстивому обману змия. С тех пор мы умерли внутреннею смертно, которою наказал нас Господь за преступление Его заповеди, и жизнь, заключающаяся в бесстрастии и божественном вдохновении, далеко отступила от нас. Непримиримый же враг нашего рода, подчинив нас себе, научил всякому злу и всякому беззаконию, усиливаясь, как богоборец, совершенно отстранить нас от веры и любви к Создателю. Он, всескверный, вместо служения Единому несозданному и безначальному Божеству, Которое троично в Лицах и едино по существу, ввел служение бесчисленному множеству лжеименных богов. Вместо дарованного нам свободного произволения и самовластия, чем мы, собственно, и отличаемся от естества бессловесных, и, насколько возможно немощному человеческому естеству, уподобляемся Тому, Кто создал нас по Своему образу, —враг подчинил нас ложной вере в действие на нас звездного течения, уверяя, что отсюда происходит влияние на наше произволение в избрании добра и зла, так что мы отнюдь не можем будто бы ничего ни делать, ни желать вопреки того, как это определено нам роком непреложного течения звезд. Также уверяет, что от круга звездного течения зависит и счастье и все, касающееся нас. Этим он изобрел для повинующихся ему без ума три некоторый скверны и пагубы: во-первых, Виновника и Подателя всех благ, единого благого и праведного по естеству, Который, то обетованием божественных благ, то угрозою бесконечных и страшных мучений, отводит нас от всякого зла и поощряет к непорочному и богоподобному житию, —он, всескверный, безбожно старается представить виновником всякого зла для людей, как подчинившего их насильственному влиянию звезд; во-вторых, далеко отстраняет от себя то, чтобы всеми людьми он был признаваем единственным виновником всякого зла, и, в-третьих, повинующихся без ума этому душепагубному и нечестивому учение, он всегда содержит в творении беззаконных дел, так как они уверены, что крепко окованы насилием влияния звезд. От многих случалось слышать, что, когда их обличают в каком-нибудь беззаконном действии, они говорят, что никоим образом не могут от этого отстать, так как звезда, под влиянием которой они находятся, насильно влечет их к тому против их воли, и крепко привязывает к этой страсти. Злее этого кто мог бы что-нибудь придумать, чтобы возвести хулу на самую Божественную Правду? Если Он Своими заповедями строго запрещает нам желать чужой жены, или неправдовать; а затем крепким насилием влияния звезд принуждает нас ко всякому беззаконию и ко всякой злобе; то каким образом, узаконяя для нас совершенно невозможное, может, увы, признаваться праведным? Ибо кто из носящих плоть в состоянии всегда противостоять против трех крепких противных ему борцов, то есть, против бесов, против звезд и против непрестанного нападения естественных страстей, всегда сильно нападающих на нас? К тому же окажется, что Он сильно обидел род человеческий, когда вышним чинам, то есть Ангелам, предоставил даром Свое царство, а нам поставил противников в лице бесов, звезд и планет, которые насильственно возбраняют нам вход в него. Также: каким образом явится достоверным божественное слово, которое говорите: «се дах вам власть наступати на ядовитых змий и скорпионов и на всю силу вражию» (Лук. 10, 19), —если влиянием звезд мы привлекаемся к злым страстям? Сказав же о ядовитых змеях, Он ясно научил нас, что не влиянием звезд привлекаемся мы к злым делам, а пагубными бесами, от которых мы, душа, и сначала в древности потерпели достойное плача падение, как ясно свидетельствует великое и пресветлое солнце, богомудрый Павел, который говорит, что верным предлежит «брань не к крови и плоти», то есть, не к немощному естеству человеческому, но к пагубным «началам и властям века сего», к самым лукавым «духовом», изобретателям всякой «злобы» (Еф.6, 12). Их силою в древности совершались по всей вселенной бесовские волхвования и происшедшая отсюда прелесть поклонения идолам. Представителям всякой бесовской и астрологической прелести весьма послушно внимали и риторы, и философы, и сильные цари. Ученики их суть все чародеи, и волхвы, и наблюдающие за полетом птиц, и ставящие участь человека в зависимость от рождения под влиянием той или другой звезды, —которые по подобии змия вливают в души человеческие яд своей злобы и прелесть звездочетства. Над всеми ими вообще мы получили власть, если благоверно служим Создателю всех, Царю и Богу, совершая всегда делом все святые Его заповеди. Если же преступим их, то впадем в бесчисленные напасти; но это случается с нами по судьбам Божиим, а не по действие слепого счастья, и не по влиянию звезд, как ложно толкует астрологическое безумие. Не владеть над нами, душа, поставлены звезды: но они устроены для того, чтобы светом своим разгонять ночную тьму; также—показывать мореплавателям путь безопасного плавания и земледельцам—время, когда пахать землю. Если же чрез насильственное влияние звезд одни бывают любителями добродетели, а другие—последователями зла; всякого же блага начало есть вера в Бога истинного, а всякого зла последнейшее зло есть неверие: то никакого осуждения не заслуживают те, которые нечествуют против Бога, равно как никакой награды и благодати не получат от Бога те, которые благочестно чтут Его. Ибо и то и другое бывает не произвольно, а по принудительному влиянию звезд, по которому одни влекутся к благочестию, а другие—к неверно. Какое же после этого значение будет иметь божественное изречение: «нуждницы восхищают царство небесНое»? Также: «и идут» одни в нетленную «жизнь», а другие в огненные «муки» преисподней (Мф.25, 46)? Ибо то, что делается по неволе, одинаково не заслуживает ни награды, ни наказания, будет ли то доброе или злое, как ясно богословствует честнейший и боговдохновенный божественный Иоанн Дамаскин, который говорит: Эллины думают, что все, касающееся нас, зависит от влияния этих звезд, солнца и луны, востока и запада: в этом упражняется астрологическая наука. Но мы утверждаем, что они служат предзнаменованием дождя и бездождия, холода и тепла, засухи и ветров и тому подобнаго; а наших дел указанием нисколько они служить не могут. Ибо мы созданы Творцем самовластными, и властны в своих делах. Если же мы все делаем под влиянием звезд: то по принуждению делаем то, что делаем. А что бывает по принуждению, то не признается ни добром, ни злом. Если же мы не имеем ни добра ни зла, то не заслуживаем ни похвал, ни наград, ни укоризны, ни мучений. Таким образом, Бог окажется несправедливым, подавая действием звезд одним благоденствие, а другим несчастье. Если же все идет и несется по нужде, то Бог не правит вселенною и никакого промышления не имеет о Своем создании. Каким же образом будут истинными слова Анны пророчицы, которая говорит, что «Господь убожит и богатит, смиряет и высит, возставляет от земли убога и от гноища воздвизает нища, низводит во ад и возводит» оттуда (1 Цар. 2, 6—8), —если действием слепого счастья и кругом течения звезд одни возвышаются от земли на высоту, а другие низводятся до земли? Если истинны слова Анны пророчицы, то вера в счастье и несчастье— ложь, как изобретение неверных, а не учение и предание святых. Поэтому мы, как истинно верующие, должны устроять свою жизнь и украшать ее похвальными обычаями и благоверным учением. К тому же, если настоящая жизнь есть «село, а доброе семя суть сынове» небесного «царства, а плевелы суть семя лукаваго» то есть делатели всякого беззакония: то из этих божественных слов явствует, что не силою движения звезд одни бывают любителями добродетели, а другие—преданными злу; но это зависит от того, что одни, повинуясь Богу, бывают добрыми, а другие, последуя злокозненному демону, делаются злыми. Не будем же искать лучшего против сказанного уверения; ибо нет никого премудрее Бога. К тому же, если Бог создал человека по образу Своему и по подобии, то есть свободным и самовластным, чтобы он по собственному произволению стремился восходить ко всякому богоугодному жительству; затем, как бы раскаявшись, подчинил его крепкому и принудительному влиянию звездного течения, и этим, как негодного пленника, гонит его к совершению всяких непристойных страстей, и за это опять сильно гневается на нас, зачем мы их исполняем: то окажется, что Он Сам Себе не согласует, тогда как Он—источник всякой премудрости. Итак, не круг слепого счастья и не звезды, но Сам преблагий и Единый праведнейший, всем царствующий, Своим всевидящим божественным предведением все, касающееся нас, премудро и праведно устрояет и правит так, как нам полезнее. «Аз» сам «убию», и я же опять «жити сотворю» (Втор. 32, 39), говорит Царствующий над всеми. «Всяко даяние благо и всяк дар совершен», не просто «свыше есть сходяй», но от Самого «Отца светов» (Иак. 1, 17) и от собезначального Ему Сына и Святого Духа, Коим превосходно все управляется. Виновником же всякого зла бывает диавол, да и мы, без ума повинующиеся ему. Будучи исполнен зависти и всякой злобы, низверженный с неба по своей гордости, он не может терпеть, когда видит, что мы расположены к мИру между собою; но, как бешеный пес, кого бы ни встретил, всякого кусает, одинаково на всех злится: так и этот всепагубный, будучи свергнуть с высоты и подвержен крайнему бесчестию, видя человека, которого прежде имел подчиненным себе и которого посрамил всякими нечистыми делами, теперь же (в лице Иисуса Христа), как Бога вышнего прославляемого всеми и восседающего на отеческих десных престолах, разрывается от зависти, неистовствует и постоянно скрежещет зубами. Как дикий зверь, он тайно мыслями всегда лает на нас, придумывая всякие сети, и тщится, всескверный, воспрепятствовать нам вступить на путь, ведущий к бесстрастной и нестареющей жизни. Для завистливого и злорадного, обыкновенно, составляет радость и наслаждение—видеть погибающими всех ненавидимых им. Поэтому он всегда борет нас скверными помыслами, пагубною завистью и гордостью; он— учитель и воровства и убийства; он сам—начальник и всякой лжи и лести; он убеждает и раскапывать гробы мертвецов и без страха грабить одежды с тел, уже смердящих. Но зачем долгою речью докучаю тебе?— Он—изобретатель всякой злобы и бесчисленных зол, коими наполнил весь мир, завидуя нам по причине даруемой нам свыше божественной благодати. Будучи сильно раздражаемы постоянно такими и столькими злыми страстями, как бы дикими зверями, —что удивительного, если мы часто, о душа, уклоняемся от доброй нравственности и благонравного жительства? Ведь никто не дивится тому, что море часто волнуется от сильного действия ветров. И мы с тобой ничем не отличаемся от поверхности моря, возмущаемого всякими ветрами. Вот ты уже и получила вполне, душа, то, чего желала, как мне думается, хотя и кратко все это тебе изложено. Теперь же услышь и о том, каким образом можно приобрести кротость, так как ты впереди просила меня об этом. «Начало премудрости—страх Господень» (Пс. 110, 10), как воспел богомудрый песнопевец, сын Иессеев. Истинным же страхом почитай, душа, прилежное исполнение божественных заповедей, а тот страх, который выражается в одних пустых словах, почитай не страхом, душа, и не благоговением, а прелестью души, поруганной бесплотными врагами, по причине крайнего ее безумия. «Всяк убо, - сказал Господь, - иже слышит словеса Моя и не творить я», то есть не исполняет их преподобно самым делом, «уподобится мужу уродиву, иже созда храмину свою на песце» (Мф.7,26). Как человек, получивший от своего господина начальство над городом и принявший от него прекрасный правила по которым он должен бы и сам хорошо и честно жить, и положение тамошних жителей устраивать правильно; он же, прибыв в город и насытившись всем, что есть в нем хорошего, сильно вознесется гордостью и не заботится более о соблюдении данных ему правил и даже не хочет пребывать в тех границах власти, какие ему определены, но становится для всех тяжелым, величавым и свирепым, выражая это криком, диким взглядом и мучительством, —не только лишается самого начальства, но и подвергается достойным своего безумия казням: так и тот, кто, забыв божественные законоположения, то есть щедроты, милость, священную любовь, законность, правду, тихость, кротость, похвальное целомудрие и преподобное смиренномудрие, а лишь в одном неядении некоторых брашен и в слышании только божественного Писания заключает свое благоверие, —ослеп душевными очами и отпадает от священного собрания святых. Ибо «не слышателем закона», говорит святой Божий проповедник (Иак. 1,22), угодны Богу, но те, которые прилежно всегда его исполняют. Поэтому, главным основанием приобрети сей чистейший страх Божий; ибо без него все остальное бесполезно, —и воздержание от брашен, и долгое пребывание в молитве. Весьма строго укоряет нас Господь, говоря: «что же мя зовете: Господи, Господи», а что Я вам повелеваю, того не хотите исполнять (Лук. 6, 46). На этом то твердом и непоколебимом основании (на страхе Божием) старайся устраивать крепкую узду (разумей пост и воздержание) плоти или чреву, которое восстает на нас неудержимыми стремлениями и беснуется своими пожеланиями. Ибо если оно расширяется, то мы погибаем, как и наоборот, когда оно ссыхается, мы живем постоянно праведною жизнью. Как огонь, если попадает в небольшое количество плохих дров, то действует в них тихо, без шума и умеренно; если же прибавлено будет много толстых дров, то немедленно возносится в высоту и производит страшный некоторый шум: так и мы с тобой, если чрево наше от невоздержания толстеет, делаемся весьма свирепыми и дикими, и, как зверь, чуждый кротости, гневаемся на всякого и весьма неприлично увлекаемся криком и яростно. Когда же плоть наша иссушается воздержанием, то все у нас пребывает в великой кротости и всякой тишине. Этому не мало содействует и то, чтобы жить вдвоем или втроем, с единонравными. Сожительство со многими часто подает повод к увлечению гневом и против своего желания, когда придется или услышать что-нибудь неприличное, или увидеть бесчинные поступки, противные отеческим преданиям. Ко всему этому, приобретение кротости зависит много и от того, чтобы проводить жизнь нелюбостяжательную, часто упражняться в чтении житий святых в безмолвии и приучать себя к памяти смерти. Ибо ничто так не делает нас зверскими, как владение, по примеру господ, имениями. Как поверхность моря в тихую погоду имеет прекрасный вид и весело на него смотреть; когда же подымется сильный ветер, то оно страшно возмущается, воздвигает волны, как горы, и сильно шумит: так и душа, надмеваясь владением имений, распаляется яростно, высокомудрствует о себе, омрачается умом, теряет умиление и ожесточается сердцем, которое делается жестоким, как камень. Ибо где желание приобретать имения, там всячески и непомерное любление золота, и сладострастие, и попечения, и ссоры, а всем этим подавляется, как тернием, всеваемое в сердца наши с неба спасительное слово касательно исполнения делом заповедей Спасителя, памяти вечных благ, будущего страшного суда и горьких мучений, где изобилуют помянутые страсти, там и лихоимство, и то, чтобы делать все ради человекоугодия, а этим производится бесчеловечие, и такие люди делаются свирепее зверей. Из этого явствует, что сильно прельщаются те, которые постоянно заботятся об умножении богатства и стяжаний. Услышь же, душа, краткое содержание всего сказанного, и постарайся безленостно исполнить сие делом. Как выше мною сказано, что от забвения и незнания превосходнейшего истинного блага произошли в нас все страсти, и возникло для нас бесчисленное множество зол, так что мы снизошли до подобия скотов, так и частое воспоминание вышесказанного, и труд к уразумению сего, и непрестанное сердечное желание той божественной славы, которая превыше всякого слова, —достаточны для того, чтобы не только приобрести совершенную и ненарушимую кротость нрава, но и в состоянии поставить нас пред Самим Царствующим в вышних и соделать наследниками земли спасаемых, на которой твердо стоят ноги кротких, веселящихся божественным светом. Душа. Прошу тебя, возлюбленный, потрудись еще немного и разъясни мне то, о чем спрошу тебя. Если Господь мертвит и живит, убожит и богатит, смиряет и высит, низводит в ад и возводит, как выше сказано тобою, и как в другом месте Он говорит, «что и зло Он сам устрояет» (Второз. 32, 39): то каким образом сатана признается виновником всякого зла? Ум.Не обманывайся, душа, одинаковыми наименованиями зол и не думай, что одно и то же зло — разврат и нищета. Одно, то есть разврат, составляет преступление заповеди Божией, богомерзко и отвратительно, убивает душу, низводить ее во ад и предает бесконечным мучениям. Нищета же есть отъятие средств, питающих блудную страсть, и происходить она для некоторых по судьбам Божиим. Ибо Господь, как премудрый и душеспасительный врач, желая сделать кратковременный человеческий род причастным Своей божественной славы, не ко всем применяет одинаковый способ лечения, но, соответственно болезни каждого, премудро изобретает и могущее уврачевать его средство. Поэтому, если кому богатство служит причиною величания и гордости; или сила — причиною дерзости; или красота — разврата: то этого лишает красоты, посылая на него недуг, искажающий его внешний вид, или желтуху, дерзость же несносного силача укрощает расслаблением телесных членов или долговременными болезнями; гордость же, происходящую от богатства, низлагает крайнею нищетою. Также и на города и целые народы, прогневляющие Его своими беззаконными делами, посылает неурожаи, губительный болезни, внезапные нашествия дальних народов, или страшные землетрясения, дабы этим исторгнуть с корнем душепагубную их злобу. И короче сказать, все душепагубные страсти, которые, обыкновенно, низводят души во ад, Он, как благий и премудрый врач, очень искусно исцеляет различными способами. Итак, пусть никто Всеблагого не признает, без ума, виновником душевредных зол, так как и врач, обыкновенно, не называется злым потому, что он раскаленным железом и бритвою лечит антонов огонь и другие заразительный язвы, посыпая их по необходимости сильно действующими порошками. А тех зол, которые, действительно, таковы и низводят во ад, предавая страшным мучениям, главным виновником есть сатана, а также и мы сами, когда без ума повинуемся ему. Сильно желая нашей погибели, он, всескверный, не перестает придумывать ее для нас, и какие знает повеления Божии, направляющая нас беспреткновенно к небесному званию, —убеждает нас поступать против них, всяким способом прельщая наши мысли. И одних всегда разжигает беззаконными плотскими похотями; других отовсюду опутывает узами сребролюбия; иного горестно губит пьянством и объедением, а другого научает радоваться всякому человекоубийству. И одним из них указывает на неисчерпаемую и неисследованную пучину божественных щедрот; других увещевает не ждать суда в будущем и не думать, что Бог промышляет о нашей жизни, но что движением звезд и кругом счастья совершаются так или иначе все человеческая обстоятельства. Короче сказать: многочисленные козни устрояет он, скверный, для прельщены нашей мысли. Как опытный ловец не одну и ту же приманку ставит всем высокопарным птицам, но, зная, какая из них к чему более склонна, то ей и предлагаете: так и всепагубный этот бес, узнав, чему мы более радуемся — или по естественной наклонности, или по навыку, этим и устраивает нам очень хитро сеть и ею запинает нас. Таким то образом, душа, виновником всякого пагубного зла, вместе с нами, есть сатана. Итак, не станем обвинять звезды или планеты, что будто они влекут нас к совершению беззаконных поступков, и не будем бояться круга счастья, как будто он возводит и низводит неравномерно наши обстоятельства: это все выдумки безбожных Халдеев и Аравитян, а не учение благочестивых христиан. Те постоянно прислушивались только к бесам и идолам и потому не могли научиться от них никакой истине; да и чему доброму может кто-либо научиться от самой лжи? У нас же един Бог, Который весьма премудро и преподобно устраивает все касающееся нас к большей нашей пользе, —и не кругом счастья, не движением звезд, но тайными Своими судьбами, как Сам один знает. Тайну этих судеб и их непостижимое разнообразие не познали злочестивые потомки Ассириян, которые кругу счастья и движениям звезд приписали все нестроения этой жизни. Как неискусный какой-нибудь врач, желая исцелить страждущего водянкой, или болью желудка, вместо того, чтобы видеть причину болезни в злокачественности естества больного или в безмерном объедении, приписывает по неопытности причину болезни вредному влиянию воздуха и пищи, тогда как умеренное пользование тем и другим полезно: так и те, оставив без упрека самовластное и произвольное избрание дел злых или добрых, по причине чего Бог или гневается на нас, если живем беззаконно, или призирает на нас милостиво, если хорошо и благочестно проводим жизнь, приписали все дела влиянию звезд и круга счастья. Душа. Следует ли совершенно отвергнуть звездочетство, как изобретете безбожных Халдееве? Ум. Нет, любезная душа, не вполне оно должно быть отвергнуто, но и не может безрассудно все быть принято. Ведь и наука словесности, называемая логикой, не должна быть вполне отвергнута только потому, что некоторые пользуются ею для ложных и вредных состязаний. Но насколько это возбуждает нас к прославлению Бога и душу разжигает большею божественною любовью, нисколько не противясь священным и боговдохновенным словам Писания, а вполне с ним согласуется, —настолько оно хорошо, душа, и следует его изучать, как труд прилежных занятий древних досточтимых мужей. Не все это учение составляет изобретение людей нечестивых, но только то, что влечет к пропасти погибели, приписывая движению звезд и кругу счастья все наши злые и добрые дела, и то, чтобы проводить время в благополучии или несчастии, и насколько оно дерзает предсказывать будущее и заставляет замечать дни и времена и часы, как бы одни из них были благополучны, а другие—злополучны. Все это, душа, богохульно и противно священным словам Павла и Исаии. Ибо Павел, обличая галатов, наблюдавших за месяцами, временами и днями, называет их безумными (Гал. 4, 10.); Исаия же, предвозвещая запустение Египта, имевшее скоро наступить от гнева Божия, взывает к нему в виде насмешки, говоря: «где ныне премудрии твои» астрологи, «да возвестят тебе» и скажут, что будет с тобой (Ис.19, 12). Горе тебе, горе тебе: это твое художество и эта премудрость погубили тебя. Ибо думать, что не по божественному гневу, за беззаконные наши преступления, но по влиянию некоторых злых звезд и от круга звездного течения и гадательного счастья, случается град и мор, и войны, и порча плодов, и землетрясения и тому подобное, —есть, воистину, мудрование безумных и безбожных, которые полагают, что все на земле совершается без промысла Божия. Неложен угрожающей «посещать жезлом все» наши «беззакония», если живем не по Его святым заповедям, то есть, если не совершаем их всегда делом. Ибо говорит: «аще оправдания Моя осквернят и заповедей Моих не сохранят, посещу жезлом беззакония их и ранами неправды их» (Пс 88, 33.). Так же Исаия говорит: «аще хощете и послушаете Мене, снесте» вся «благая земли», какие она произращает Моим повелением; «аще ли же не хощете, ниже послушаете Мене, меч» истребит вас. «Уста бо Господня,- говорит, глаголаша сия» (Ис.1, 19—20). Не будем же безбожно почитать творцом зловредных звезд Того, Кто Един благ; ибо как можно будет праведно назвать Его всеблагим, если одни из Его творений прекрасны и полезны, а другие зловредны? Ведь и источник не может быть вместе и сладким и горьким; и смоковница не производит вместе и сладкие и горькие плоды; также и пчела не приносит вместе и мед и желчь.