Преп. Иоанн Кассиан Римлянин / Послание к Кастору, епископу Аптскому, о правилах общежительных монастырей (2)

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. О ПРАВИЛАХ КАСАТЕЛЬНО ОТРЕКАЮЩИХСЯ ОТ MИPA ГЛАВА 1-я. После правил касательно псалмопения и молитвословий, какие должно соблюдать по монастырям в дневных собраниях, следует изложить правила касательно отрекающихся от мира. При сем прежде всего мы кратко скажем о тех условиях, при каких надобно принимать в общежития желающих обратиться к Богу, заимствовав оные из правил частью египетских, а частью тавенских монахов, кои в Фиваиде имеют многочиcленное и строгое по правилам общежитие; ибо в нем один авва управляет более 5 тысяч братий, кои всегда так послушны своему старцу, что у нас так покоряться не могут и на краткое время. ГЛАВА 2-я. У египтян пребывают в киновиях до глубокой старости Я думаю, что мне, прежде всего, должно сказать о постоянном пребывании их в монастыре, смирении и покорности, и о тех правилах, коими они так образуются, что до преклонной старости остаются в общежитии. И если они достигают высших степеней совершенства, то это потому, что такое имеют постоянство (и притом с самого начала отречения), какого никто в наших монастырях и в продолжение года не сохранял. ГЛАВА 3-я. Желающий поступить в киновию, какому испытанию должен подвергаться? Желающий, чтобы приняли его в общежитие, допускается в оное после того, как в продолжение 10 дней или более покажет еще вне монастыря опыты неизменного своего желания, смирения и терпения. Здесь он должен повергаться на землю пред проходящими братиями, которые подозревают его в искренности, будто он не по набожности, а по нужде хочет вступить в монастырь; должен терпеть разные обиды и поношения. Уже после многих опытов, коими он должен доказать свое постоянство, свою готовность терпеть искушения и поношения, его принимают. После сего строго исследуют, нет ли у него чего-нибудь из прежнего имения хотя бы это была и одна монета. Ибо они знают, что не может долго подчиняться монастырским правилам, смиряться и повиноваться, не будет переносить скудости и строгости общежития, если совесть его будет напоминать ему о тех деньгах; но как скоро по какому-либо случаю восстанет в нем брань, то в надежде на свои деньги он тотчас убежит из монастыря. ГЛАВА 4-я. Почему от вступающего в монастырь не принимали никакого имущества? Они даже не принимают от него денег и на пользу монастыря, остерегаясь, дабы не подать ему случая надмеваться из-за сего приношения и из опасения, что он не захочет равняться с беднейшими братиями, и при таком возношении не дойдет до смирения Христова, и не возможет пребывать под правилом киновии; а во-вторых, чтобы в случае невозможности оставаться ему в общежитии, он при выходе не стал с обидою для монастыря святотатственно требовать того, что пожертвует от усердия, в начале своего отречения. Крепко держаться этого правила научили их многие опыты; ибо некоторые из принятых без предосторожности, после с большим злословием обратно требовали свои пожертвования, уже употребленные в дело. ГЛАВА 5-я. Почему вступающие в монастырь должны переменять свою одежду? На этом основании у всякого принимаемого отбирают все прежнее его имение, так что не позволяют ему иметь и той одежды, которую он прежде носил; но авва, совлекши с него среди братии собственную одежду, облекает его в монастырские одежды, и этим дает ему знать, что для него сделались уже чуждыми все те вещи, коими прежде обладал, и что отвергнув всякую мирскую пышность, он должен возлюбить нищету Христову и уже жить не мирским богатством, но подаянием от монастыря; словом, — не должен иметь ничего, не должен заботиться, по заповеди евангельской, о завтрашнем дне, не должен стыдиться сравняться с бедными, т. е. с обществом братий, к коим причисляет себя Христос, не стыдясь называть их братиею, но хвалиться тем, что он сделался общником их. ГЛАВА 6-я. Почему скитская одежда хранится экономом? Скинутая с него одежда хранится у эконома до тех пор, пока не узнаны будут, посредством разных испытаний, его успехи в терпении прочих добродетелях. Если в продолжение известного времени узнают, что можно оставить его, и что ревность его ни мало не изменилась, то отдают ее нуждающимся. Но если заметят в нем склонность к ропоту, или к неповиновению, то, снявши с него монастырскую одежду и облекши в собственную, выгоняют. В монастырской одежде не позволяют никому уходить, ибо считают неприличным носить ее тому, кто охладел в своем намерении. Посему никому не позволяют явно выходить из монастыря; но выходят из него или убегающие, подобно беглым слугам, в глубокую ночь, или выгоняемые по общему приговору, признанные недостойными монашеского звания, с коих со стыдом снимается одежда монастырская пред всеми братиями. ГЛАВА 7-я. Почему принятый в монастырь не скоро причисляется к братству? Принятый, по довольном испытании, в монастырь и облеченный в монастырское одеяние, не тотчас допускается в сообщество братий, но отдается под наблюдение старцу, который отдельно живет недалеко от монастыря, занимаясь принятием странников и услужением им. Если в продолжение целого года он безропотно будет услуживать странникам, чрез это получит наставление в смирении и терпении, и долгим упражнением докажет оные, то его допускают в сообщество братий, с поручением другому старцу, который начальствует над 10 младшими, по приказанию аввы, наставляя и направляя их по примеру установления Моисеева (Исх. 18,21—23). ГЛАВА 8-я. Младшие сначала чему научаются, чтобы после могли преуспевать в подавлении страстей? Старец сей прежде всего старается научить его побеждать свою волю, желания, чтобы чрез это он мог постепенно восходить к высшему совершенству; а для сего с намерением приказывает ему делать то, что противно ему. Многими опытами доказано, что не может обуздывать своих похотей тот монах (особенно из молодых), который не научился чрез послушание умерщвлять свою волю. Поэтому они говорят, что кто не научился наперед побеждать свою волю, тот никак не может подавлять гнев, уныние, блудную похоть; не может иметь истинного смирения, постоянного единения и согласия с братиями и долго пребывать в общежитии. ГЛАВА 9-я. Младшим приказывается не скрывать своих помыслов от старца своего Преподав новичкам первоначальные наставления, стараются возводить их к большему совершенству, при сем вернее узнавая, истинное, или притворное у них смирение. А для более удобного достижения этого учат их не скрывать никаких помыслов сердечных по ложному стыду, но тотчас, по возникновении их, открывать старцу своему, и в суждении о них не доверять своему мнению, а считать худым или добрым только то, что старец признает таким. От того хитрый враг ни в чем не может уловить молодого монаха, как неопытного, ничем не может обольстить того, кто полагается не на свое, а на старцево суждение, и не может убедить скрывать от старца его внушения, как огненные стрелы, бросаемые в его сердце. Иначе хитрый диавол и не может обольстить и низложить молодого монаха, если не убедит его по гордости или стыдливости скрывать свои помыслы от старца. Это общий и ясный признак диавольского внушения, если мы стыдимся открыть его старцу. ГЛАВА 10-я. Какое послушание молодые оказывали даже и в том, что относится к естественным потребностям? Что касается до послушания, то младшие без ведома или позволения старца не только не смеют выходить из келии, но не решаются самопроизвольно удовлетворять и общей естественной нужде. Поэтому все, что ни приказывает старец, они без всякого исследования спешат исполнить, как божеское повеление, так что иногда с полным доверием, усердием, без всякого колебания принимаются за исполнение невозможных приказаний и из уважения к своему старцу не думают о невозможности его приказания. О послушании их я теперь не говорю; ибо, если Бог вашими молитвами поможет нам, то в своем месте я представлю для доказательства примеры оного. ГЛАВА 11-я. Какая пища у египтян считается лакомою? Также не буду я говорить о том трудном и высоком воздержании, которого мы не можем сохранить ни по климату, ни по нашей немощи; ибо они считают величайшим наслаждением, если на трапезе братии предложится вареная дикая капуста, приправленная солью. Но скажу только о том, сохранению чего не может нам воспрепятствовать ни немощь плоти, ни климат, если только не будет в нас слабодушия и хладнокровия. ГЛАВА 12-я. С какою поспешностью, оставляя свое дело, идут на то дел, на которое призывает ударяющий в дверь Итак, сидя в келиях своих и занимаясь рукодельем и размышлением, как скоро услышат звук ударяющего в дверь, который зовет их на молитву, или к какому либо делу; то каждый тотчас выходит из своей келии, так что занимавшийся письмом бросает писать на том месте, где застанет призыв, не смея даже докончить начатой буквы, потому что они не столько пекутся о совершении дела и своей пользе, сколько о том, чтобы доказать свое послушание, которое они предпочитают не только рукоделью, чтению, молчанию, покою в келье, но даже всем добродетелям, так что они готовы претерпеть все невыгоды для того, чтобы только ни в чем не нарушить доброго послушания. ГЛАВА 13-я. У египтян считалось преступлением называть что-либо своим Излишним считаю упоминать о том правиле их, чтобы никто не имел своей коробки, корзины и ничего такого, что должно бы было запирать, как собственность. Знаем, что они живут в такой скудости, что кроме рубахи, небольшой епанечки, полусапог, милоти и рогожи, ничего не имеют; а в иных монастырях это правило столь строго соблюдается, что никто не смеет ничего назвать своим, и считается большим преступлением для монаха говорить; это—моя книга, моя письменная доска, мой грифель, моя одежда, мои полусапоги. За это он должен принести покаяние, если случайно, по неосторожности, или по неведению произнесет такое слово. ГЛАВА 14-я. Хотя бы кто и много зарабатывал своим трудом, но никто не присвоял себе ничего лишнего Хотя иной своим рукодельем приносит столько пользы монастырю, что прибыли от оного достаточно на содержание не только его, но и многих других; однако ж никто не хвалится своими трудами, и из прибыли от оных ничего не присвояет себе, но каждый берет для себя только два хлеба, которые там можно купить даже за три динария; между ними никто даже и в мысли не присвояет себе частного дела в свою пользу. Хотя каждый все имущество, находящееся в житницах монастырских, считает своим общим достоянием, и как владелец всего должен всячески заботиться о всех вещах монастырских; однако ж всякий, дабы сохранить добродетель нищеты, удаляется от всего, почитая себя более странником, питомцем монастыря и служителем, нежели владельцем вещей. ГЛАВА 15-я. О неумеренном старании иметь много своих вещей Между тем мы, жалкие, хотя пребываем в общежитии об нас пекутся игумены, но живем так широко, что нам недостаточны не только шкатулки, или ящики, но и сундуки и шкафы для того, чтобы прятать в оные то, что мы собираем или приносим из мира; почему мы, отвергнув всякое уважение к своему званию, не стыдимся иметь свои ключи, и явно носить на пальцах перстни, коими печатаем запертое, и так любостяжательны, что иногда за маловажные, ничтожные вещи раздражаемся, и если кто хоть пальцем прикоснется к ним, воспламеняемся таким гневом, что от возмущения сердца не можем и слова вымолвить. Но оставив говорить о наших пороках, о коих и вспоминать неприлично, я займусь лучше, согласно принятому плану, перечислением добродетелей египтян, коим мы должны подражать, и кратко изложу правила их, дабы после сего заняться некоторыми деяниями старцев для яснейшего доказательства истины сказанного мною. ГЛАВА 16-я. О правилах наказания за погрешности Если кто по какому-либо случаю разобьет глиняный кувшин (из которого пьют), тот за свою небрежность обязывается приносить публичное покаяние, именно: во время общего собрания братии на молитву повергшись на землю, должен просить прощения у всех; получает же его только по окончании богослужения, когда игумен велит ему встать с земли. Такой же эпитимии подвергается тот, кто, приходит не тотчас после призыва на работу, или молитву; кто поя псалом, хоть не много покачнется; кто отвечает сверх требования или грубо; кто небрежно совершает возложенные послушания; кто ропщет, нерадиво исполняет возложенную должность и предпочитает чтение или делу, или послушанию; кто не тотчас по окончании собрания идет в келию; кто хоть на короткое время остановится с другим, или на минуту уйдет куда-нибудь; кто берет другого за руку; кто станет хоть несколько разговаривать с тем, кто не с ним вместе живет; кто молится с отлученным от молитвы; кто видится или разговаривает, без позволения старца, с родителями или с кем-нибудь, из мирских друзей; кто без ведома игумена принимает письма от кого-нибудь и отвечает на них. В этих и подобных сим поступках употребляется духовное наказание; а для исправления прочих грехов, которые не к чести нашей у нас бывают терпимы, каковы суть: открытая брань, явное пренебрежение, надменные прекословия, распущенность, свободный выход, близкое обращение с женщинами, гнев, споры, злоба, ссора, своевольный выбор дела, сребролюбие, пристрастие и обладание излишними вещами, которых нет у прочих братий, безвременное и тайное ядение пищи, и подобное сим, употребляются не духовные, а телесные наказания и изгнание из монастыря. ГЛАВА 17-я. Кто установил в киновиях чтение во время обеда братий, и как соблюдается молчание у египтян Существующее в общежитии обыкновение читать во время трапезования братии введено не в Египте, а в Каппадокии, где оно установлено не столько для духовного занятия, сколько для удержания от празднословия, которому обыкновенно предаются во время пиршеств. У египтян же, а особенно у тавеннских монахов соблюдается всеми такое молчание, что когда братия сидят за столом, то никто, кроме старца, начальствующего над десятью, не смеет слова вымолвить; но и тот, если что нужно подать на стол или взять со стола, дает знать более стучанием, нежели голосом. Вкушая пищу, они клобуки спускают на самые глаза, чтобы они из любопытства не блуждали по сторонам, и кроме стола и предложенной пищи ни на что не смотрят, так что никто не видит, как или сколько другой употребляет пищи. ГЛАВА 18-я. Кроме общего стола не позволялось употреблять сколько-нибудь пищи и питья Прежде или после обыкновенного общего стола никому не позволяется ничего вкушать. Проходя садами, они не смеют не только рвать яблоки, но поднять их, если сбило их с дерева; ибо почитают святотатством не только вкушать, но и дотрагиваться рукою до того, что не предлагается всем открыто за общим обедом и не приготовляется экономом посредством братий же. ГЛАВА 19-я. В Палестине и Месопотамии как братия исполняют ежедневные послушания Чтобы не оставить без внимания какого-либо правила общежительного, я кратко скажу, как и в других областях братия исполняют ежедневные послушания. В Месопотамии, Палестине, Каппадоки и на всем Востоке братия в каждую неделю попеременно исполняют монастырские службы, так что по многолюдству общежития увеличивается число служащих. Эти службы они совершают с таким усердием и смирением, с каким никакой раб не служит господину самому строгому и вельможному. Они не довольствуются теми послушаниями, кои несут по назначению, но еще, вставая ночью, тайно стараются делать за других. Эти недельные службы продолжаются до ужина воскресного дня и заключаются тем, что сменяющиеся моют по порядку ноги всем приходящим для псалмопения братиям, прося у них в награду себе за недельный труд общих молитв о прощении грехов, сделанных по неведению, или по человеческой немощи, и о принятии совершенной ими службы вместо тучной жертвы. При начале другой недели, после утренних молитв, заступающим их они передают посуду, бывшую на их руках; принимающие ее с такою заботливостью стараются о соблюдении ее, что в случае утраты по небрежению считают себя обязанными отвечать и за малейший сосуд, как священный, не только пред экономом, но и пред Богом. Все сказанное мною я подтвержу примером. ГЛАВА 20-я. О трех чечевичных зернах, найденных экономом На седмице одного брата, эконом проходя увидел на земле три зерна чечевичные, которые у недельного проскользнули сквозь пальцы в то время, как он промывал их и готовил к варению. Когда донесено было игумену, то сей недельного, как небрегущего о священном достоянии, отлучил от молитвы и отпустил ему вину только по принесении публичного покаяния. Так поступлено потому, что они не только себя самих не считают своими, но и все принадлежащее им почитают посвященным Богу. Посему если что-либо однажды поступило в монастырь, то они считают долгом — поступать с тем, как священным, со всяким благоговением; потому что уверены, что Господь воздаст им и за самые маловажные дела, каковы например: если они что-нибудь с места перенесут, или лучше поставят, если кувшин наполнят водою и принесут в нем кому-нибудь пить, если маленький прутик вынесут из молитвенного дома или келии. ГЛАВА 21-я. О добровольном услуживании некоторых братий О некоторых братиях известно, что когда на седмице их не было дров для приготовления обыкновенной пищи, так что по заповеди игумена и по общему согласию, братии до того времени, как привезутся купленные дрова, должны были продовольствоваться сухоядением, и никто не мог ожидать себе какого-либо вареного кушанья; то они, думая, что лишатся плода и награды за свои труды и послушание, если на своей чередной седмице не будут готовить пищи по обыкновению, сами решались на такой труд, что ходя по сухой и бесплодной пустыне, лежащей при Мертвом море, где вовсе не растет лес, набирали прутики и лозы, приносимые ветром и приносили их на себе в монастырь, чтобы посредством добровольного послушания изготовить обыкновенный стол. Таким образом, хотя ничего не могли потерять, если бы не исполнили обыкновенной службы, ибо их извиняли и неимение дров, и заповедь игумена; однако ж не хотели опустить того, что могло принести им пользу. ГЛАВА 22-я. О правилах для исполнения ежедневных послушаний у египтян Сказанное соблюдается по уставу всего Востока,— каковой устав должно соблюдать и в наших странах. А у египтян, которые более прилежат к рукодельям, нет чередных недель, чтобы введением их не воспрепятствовать исполнению правил о рукодельях, но одному испытанному вверяется попечение о кладовой, или кухне. Избранный бессменно занимается сим делом, пока имеет силы. Труды не изнуряют его, потому что они не приготовляют много кушаний, и едят более сухие; ибо у них высшее наслаждение составляют рубленный лук, дикая капуста, толченая соль, оливы, небольшие соленые рыбки—анчоусы или сельди. ГЛАВА 23-я. О послушании аввы Иоанна, за которое он удостоился дара прозорливости Поелику цель настоящего моего сочинения состоит в том, чтобы отрекающимся от мира преподать наставление, как им можно, посредством истинного смирения и совершенного послушания, усовершиться и в прочих добродетелях: то я почитаю за нужное для примера сказать о некоторых подвигах старцев, в коих просияла их добродетель, чтобы желающие достигнуть высших степеней имели не только побуждение, но и образец для деятельности. Из множества отцов я здесь скажу только о двух, и о первом авве Иоанне, жившем близ города фиваидскаго Ликона, который чрез послушание стяжал дар пророчества, и столько славился по всему миру, что самые цари уважали его. Ибо во время пребывания в крайних пределах фиваидских император Феодосий не прежде решился выйти войною против сильнейших врагов, как когда был воодушевлен его пророчеством и советами, которые он принял, как ответ, данный с неба, и одержал победу над врагами. ГЛАВА 24-я. О сухом деревце, которое авва Иоанн поливал по приказанию старца Сей блаженный Иоанн от юности до совершенного мужеского возраста с таким смирением повиновался своему старцу, что последний даже изумлялся его послушанию. Желая испытать эту добродетель, от веры ли и простоты сердечной она происходить, или притворна, принужденна, не при глазах ли его только он покорен, старец приказывал ему весьма много лишнего, ненужного, а часто и невозможное, и Иоанн в трех особенно случаях доказал искренность своего духа и послушания. Однажды старец, воткнувши в землю давно срубленную и почти сгнившую ветку кустарника, приказал ему по два раза в день поливать ее, чтобы сия ветка от непрестанной влажности пустила корни и выросла в дерево, под тенью коего можно бы было отдыхать в летние жары. Юноша, ни мало не рассуждая о несбыточности приказания, ежедневно исполнял его с такою точностью, что в продолжение целого года от ношения воды почти за две мили и поливания ветки не могли удержать его ни слабость телесная, ни праздники, ни занятие исполнением важнейших дел, ни дурная зимняя погода. Старец молча, тайно каждый день наблюдал за точностью исполнения его, и видел, что он с простосердечным расположением исполняет его приказание, как данное от Бога, без всякого смущения в лице и без исследования причины; похваляя его искреннее смирение и послушание, а вместе жалея о столь долгом труде, который он со всем усердием употреблял целый год, подошел к сухому прутику, и говорит: Иоанн! пустило ли корни это дерево или нет? Когда он сказал, что не знает, то старец как бы желая испытать, укрепилось ли своими корнями, выдернул пред ним прут этот, и бросив его, приказал ему уже оставить поливку. ГЛАВА 25-я. О сосуде с маслом, выброшенном аввою Иоанном по приказанию старца В другое время некоторые из братий, услышав о послушании Иоанна, слава о добродетелях коего, по мере усовершения его в послушании, стала распространяться по всем монастырям, пришли к старцу, чтобы испытать Иоанново послушание и получить назидание себе. Старец, тотчас призвав его, приказал ему выбросить за окно небольшую склянку с маслом, которая была только одна во всей пустыне для своего употребления и для посетителей. Иоанн, мало думая, выбросил ее за окно, где она и разбилась. От исполнения сего приказания не могли удержать его ни несообразность приказания, ни нужда в склянке, ни немощь телесная, ни недостаток денег, на кои можно бы было купить новую, ни то, что в их пустыне, хотя бы и были деньги, ничего нельзя было купить. ГЛАВА 26-я. Как авва Иоанн по приказанию старца усиливался сдвинуть большой камень Однажды еще другие братия хотели из примера Иоаннова научиться послушанию. Старец, призвав его, приказал скорее прикатить огромный камень, которого и много народа не могли сдвинуть с места. Иоанн с таким усилием стал напирать на камень, что от пота не только одежда его промокла, но и камень смочился. И теперь он принялся за исполнение приказания со всем простосердечием, и не думая о несбыточности его, ибо он уверен был, что старец ничего не может приказывать ненужного и неосновательного. ГЛАВА 27-я. О смирении и послушании аввы Муция, который по приказанию старца бросил было своего сына в реку После сего я хочу сказать о доcтопамятном подвиге аввы Муция. Он, желая отречься от мира, долго находился при воротах монастыря и, после долговременного испытания, был принят в монастырь, вопреки обыкновению общежитий, вместе с восьмилетним сыном своим. Тотчас по принятии, чтобы отец, часто видя сына, не вспоминал о прежнем стяжании и не питал плотской любви, не только отдали их разным наставникам, но и поместили в разных келиях. Когда Муций безропотно подчинился этому разлучению, то дабы испытать, точно ли он не имеет плотской любви и все делает из послушания Христова, которое должно предпочитать всякой любви, на сына его не только не обращали никакого внимания, водили его в лохмотьях, не умывали, и все это для того, чтобы раздосадовать отца, но еще часто при глазах его, без причины заушали, так что он нередко видел его плачущим. Но сколь ни жестоко поступали с сыном его, он не изменил любви и послушанию Христову ради любви родительской, ибо сына почитал уже не своим, а принесенным Христу, а посему и не трогался обидами, ему наносимыми, но еще радовался, видя, что они не оставались бесплодными, усовершая его в смирении. Игумен общежития, видя твердость его духа, в намерении совершенно увериться в его постоянстве, однажды, когда сын его плакал, притворяясь прогневавшимся на него, приказал отцу бросить его в реку. Муций, выслушав такое повеление как бы от самого Господа, тотчас схватив сына, побежал с ним к реке, чтобы бросить его в оную. Он по горячей вере и послушанию непременно сделал бы это, если бы нарочно не было поручено братиям наблюдать на берегу и вытащить из реки дитя, если бы оно было брошено, и если бы они не воспрепятствовали исполнению заповеди, впрочем уже исполненной чрез послушание и готовность. ГЛАВА 28-я. Как открыто было игумену, что Муций сделал дело Авраамово и сделан был игуменом монастыря Бог вскоре засвидетельствовал, что эта вера и преданность Муция угодны Ему. Игумену обители было открыто, что он этим послушанием сделал дело Авраама патриарха. Вскоре после этого игумен, при отшествии своем к Господу, предпочитая его всем братиям, назначил его преемником себе и сделал игуменом монастыря. ГЛАВА 29-я. О послушании одного брата, по приказанию аввы продававшего корзины Нельзя умолчать еще об одном известном нам брате из знатного рода; он происходил от отца благородного (комита) и очень богатого, и был весьма образован в науках. Когда он, оставив родителей, пришел в монастырь, то игумен, желая испытать его смирение и ревность, приказал ему, навязав на шею, носить по улицам и продавать 10 корзин, которые не было нужды продавать публично, и чтобы долее удержать его за этим делом, велел ему продавать их поодиночке, и отнюдь не отдавать тому, кто бы захотел все вдруг купить. Приказание это он исполнил с полным усердием, ибо нимало не стыдясь низкой доли, присужденной ему и не думая о достоинстве своих родителей и неопытности своей в порученном ему деле, он, чтобы посредством послушания стяжать смирение Христово, которое есть истинное благородство, навязал себе на шею корзины, распродал их по назначенной цене и деньги принес в монастырь. ГЛАВА 30-я. О смирении аввы Пинуфия, который оставив свою киновию, ушел в дальний монастырь, в котором как новоначальный жил в послушании Обширность сего сочинения заставляет нас поспешать к окончанию его, но польза послушания, которое имеет первенство между прочими добродетелями, не дозволяет нам умолчать о подвигах тех, кои прославились сею добродетелью. Посему, чтобы с одной стороны соблюсти краткость, а с другой удовлетворить желанию пользы ревностных, я представлю еще один пример смирения, которое показал не начинающий, а совершенный и игумен, и слыша о котором, могут более возревновать о совершенном смирении не только молодые, но и старцы. В одном многочисленном общежитии египетском, недалеко от города Панефиса, был авва и пресвитер Пинуфий, которого все уважали за его лета, жизнь и священство. Видя, что при всеобщем к нему уважении, он не может упражняться в вожделенном смирении и послушании, тайно удалился в крайние пределы Фиваиды; там сложив образ монашеский и одевшись в одежду мирскую, пришел в киновию тавеннских монахов, зная, что она строже всех, и что по отдаленности страны, по обширности монастыря и по множеству братий он легко мог тут остаться неузнанным. Здесь очень долго пребывая при воротах и кланяясь в ноги всем братиям, упрашивал принять его. Наконец приняли его с большим презрением, думая, что он, уже глубокий старик, всю жизнь проведши в мире, вздумал поступить в монастырь в преклонном возрасте, когда уже не может раболепствовать своим удовольствиям, говорили, что он идет в монастырь не по чувству благочестия, но чтобы иметь пропитание, и как неспособного к тяжким работам старика, приставили к саду и отдали под надзор одного из младших братьев. Здесь он упражнялся в вожделенном смирении и повиновался приставнику своему с такою ревностью, что не только усердно смотрел за садом, но еще делал вообще все дела, которые для всех казались трудными, или низкими, или за которые боялись приняться; притом весьма многое делал ночью и тайно, так что не знали, кто это делал. Таким образом от прежних своих братий, которые искали его по всему Египту, он укрывался три года; наконец один человек, пришедший из Египта в тавеннский монастырь, едва мог узнать его по уничиженному виду и по низкой должности, которую он исправлял, ибо он окапывал землю у оливковых дерев, и нося навоз на своих плечах, осыпал им корни их. Когда сей, видя его и долго оставаясь в недоумении касательно признания его, наконец подошел поближе к нему, и как признал его по лицу и голосу, тотчас упал ему в ноги. Этим сначала он привел всех видящих в недоумение, для чего это он сделал тому, кто, как новичок, недавно пришедший из мира, считался у них последним; а потом поражены были большим удивлением, когда он открыл его имя, которое и у них было в большой славе. Когда все братия стали просить у него прощения в том, что так долго, по неведению, держали его в чине вновь поступающих, он плакал о том, что, по зависти диавола, лишился возможности упражняться в смирении и окончить жизнь в послушании, доказать которое он нашел было, после долгого искания, самый лучший случай. После сего против воли отвели его в свою киновию, наблюдая в пути, чтобы он как-нибудь не убежал от них. ГЛАВА 31-я. О новом уходе аввы Пинуфия в Вифлеемский монастырь Впрочем побуждаемый сильным желанием смиряться, он недолго пребыл в монастыре, но улучив удобное время, ночью удалился уже не в ближнюю, но в отдаленную, незнаемую страну, именно: сев на корабль, отплыл в Палестину, думая в ней лучше укрыться, потому что там не было известно имя его. Там он поселился в нашем монастыре, отстоявшем недалеко от пещеры, в коей благоволил родиться Господь наш Иисус Христос. Так как не может укрыться град, стоящий наверху горы, то он не долго здесь был неузнанным —непрестанно посещавшие св. места для молитвы египетские братия узнали его и умолили возвратиться в свою киновию. ГЛАВА 32-я. Авва Пинуфий какое правило дал брату, которого принял в свой монастырь В настоящем сочинении желательно упомянуть о наставлении какое сей старец при нас, когда мы беседовали с ним в Египте, дал брату, принятому в общежитие, потому что это наставление может послужить в пользу и у нас. «Знаешь, говорит он, сколько дней провел ты при вратах, а теперь ты принят. Тебе надобно знать, почему ты с таким затруднением допущен, ибо на том пути, на который желаешь вступить, ты можешь получить много пользы, если надлежащим образом узнав оный, будешь исправлять служение Христово постепенно и как должно". ГЛАВА 33-я. Как велико будет воздаяние монаху, трудящемуся по наставлению отцов, так и наказание будет такое же в противном случае; и потому не должно никого скоро принимать в монастырь «Как тем, кои верно служат Богу и питают к Нему такую любовь, как требуется нашими правилами, обещается бесконечная слава, так и тем, которые не радят о том, чтобы приносить обещанные плоды святости, уготованы вечные муки, ибо, по словам Писания, «лучше, не обещать, нежели, обещав, не исполнить» (Еккл.5,4) «и проклят всяк, творяй дело Божие с небрежением» (Иер.48,10). Посему мы долго не принимали тебя не потому, чтобы не желали твоего или чьего-либо, спасения, и чтобы мы не хотели споспешествовать тем, кои хотят обратиться ко Христу; но потому, чтобы, приняв тебя без рассуждения, и самим не сделаться виновными пред Богом в легкомыслии, и тебя не подвергнуть тягчайшему наказанию, если бы, быв принят тогда, как еще не разумел важности нашего звания, в последствии или охладел, или не устоял в обете. Итак, сначала ты должен знать самую сущность твоего отречения, и из оной научайся тому, что тебе должно делать» ГЛАВА 34-я. Наше самоотвержение есть не что иное, как духовное умерщвление и образ распятого «Отречение есть не что иное, как знак того, что мы распялись миру и умерли. Итак знай, что ты сегодня умер для мира, дел и похотей его и, по апостолу, распялся ему, а он —тебе (Гал.6, 14). Держи же в уме крест, под знамением коего ты должен жить, ибо не ты уже живешь, но живет в тебе Распявшийся за тебя (Гал.2, 20) и как Он за нас висел на крестном древе, так и мы, пригвоздивши к страху Господню плоть (Пс.118, 120), волю и все желания наши, должны не служить страстям нашим, но постоянно умерщвлять их, дабы таким образом исполнить заповедь Господню: «иже, не приимет креста своего, и в след Мене грядет, несть Мене достоин» (Мф.10,38). Но ты, может быть, скажешь: как можно человеку непрестанно носить крест свой, или как живой может быть распятым ? Послушай краткое объяснение сего». ГЛАВА 35-я. Крест наш есть страх Господень «Крест наш состоит в страхе Господнем. Посему, как распятый не может двигать членов своих, или обращать их, как бы ему хотелось, так и мы свою волю и желания должны направлять не к тому, что приятно нам и что льстит нашим похотям, но по закону Господа, с которым мы сораспялись; и как пригвожденный ко кресту не думает о настоящем и предметах своей страсти, не заботится о завтрашнем дне, не желает владений, не гордится, не спорит, не ревнует, не скорбит о настоящих, не помнит прошедших обид, но считает себя умершим для всего вещественного, думает только о том, куда он пойдет чрез несколько минут, так и мы пригвоздившись к страху Господню, должны умереть всему, т. е. не только для плотских пороков, но и для всего мирского, и обратить все внимание туда, куда можем в каждую минуту переселиться, ибо таким образом мы можем умертвить все наши похоти и плотские страсти». ГЛАВА 36-я. Отречение наше не принесет нам пользы, если будем привязываться к тому, от чего отреклись «И так остерегайся приобретать те вещи, коих ты уже отрекся, и вопреки повелению Господню, не возвращайся с села делания евангельского, дабы взять одежду (Мф.24,18), которой ты совлекся, т. е. не обращайся к земным похотям и занятиям, и с кровли совершенства не сходи за тем, что ты бросил; остерегайся вспоминать о родителях, о прежнем пристрастии; не вдавайся в миpcкие заботы, дабы, обратившись вспять, тогда как ты взялся за рало, не лишиться царства небесного (Лук.9, 62); смотри, чтобы та гордость, которую ты ныне попрал верою и смирением, не стала пробуждаться в тебе, когда будешь заниматься псалмопением и усовершаться в ныне принятом тобою звании чтобы, по словам апостола, созидая то, что разрушил, не оказаться преступником (Гал.2,18); но больше старайся пребыть до конца жизни в той нищете, которую обещал пред Богом и ангелами Его. Того смирения и терпения, с коими ты, в продолжении 10 дней, стоя за монастырскими воротами, просил принять тебя сюда, ты не только не оставляй, но еще возрастай в них и усовершайся. Ибо большое бедствие будет тебе, если обязанный от первых начал восходить к совершенству, ты от совершенства будешь спускаться к низшему. Ибо не тот спасен будет, кто хорошо начал эти добродетели, но кто до конца сохранит их (Мф.10,22; 24,13)». ГЛАВА 37-я. Диавол всегда наветует нашему концу; но мы должны всегда блюсти его голову «Так как хитрейший змий не перестает блюсти пяту нашу, т.е. наветует нашему исходу и до конца жизни нашей старается нас запнуть, уязвить, то ты не получишь пользы от того, что хорошо только начнешь и покажешь ревность только при начале отречения от мира, а конец не будет согласен с началом, если не сохранишь до конца жизни и нищеты и смирения Христова, согласно обещанию своему. А чтобы тебе сохранить их, ты всегда блюди главу змия, т.е. первые помыслы, внушаемые им, и немедля открывай старцу своему. Ибо если ты не будешь стыдиться открывать их старцу, то научишься сокрушать вредоносную главу его». ГЛАВА 38-я. Отвергающийся от мира должен приготовиться против искушений и подражать немногим «Итак решившись служить Богу, пребывай в страхе Божием и приготовь душу свою не к покою, бездействию и наслаждению, а к искушениям и огорчениям (Сир.2,1); «ибо многими скорбями подобает внити в царствие Божие» (Деян,14,22); потому что узки врата и тесен путь, вводящие в жизнь, и не многие находят их (Мф.7, 14). Знай, что ты в числе немногих избранных, и смотря на пример и холодность многих, не охладевай, но живи так, как живут немногие, дабы с этими немногими удостоиться тебе царствия небесного. Ибо много званных, а мало избранных (Мф.22,14); и мало то стадо, которому Отец благоволил дать царствие (Лук.12, 32). Знай, что тяжко грешит тот, кто, обещавшись быть совершенным, делается несовершеннейшим. К совершенству же восходят по следующим степеням».