Поснов М.Э. "История Христианской Церкви" (30)

На 2-ом заседании 15 октября отцы Собора прочитали символы – Никейский, Никео-Царьградский (Деяния. III, 230-231. Здесь впервые был прочитан Никео-Царь-градский символ. Соборы 431 и 449 гг. не вспомнинали о нем), окружное послание Льва к Флавиану и извлечения из святейших отцов и исповедников (Деяния. III, 229-242). Как уже замечено выше Иллирийские и Па-лестинские епископы выразили сомнение в понимании не-которых положений в послании Льва. Им даны были доста-точные объяснения. Аттик, епископ Никопольский (в Иллирике), желал сверить послание Льва с посланием Кирилла Tou Swtjroq (при ср. 12-ти анафематизмов Кирилла против Нестория) и просил для этого пять дней. Однако его просьба не была прямо удовлетворена («Если бы мнение Аттика было принято, говорит проф. Болотов (IV, 288), то может быть истина открылась бы скорее и зудьбы Церкви были бы иные. Теперь демонстрируется, что Лев расходился с Кириллом... нужно было бы пересмотреть всю догматическую цеятельность Кирилла, и тогда бы открылось, что не всякая строка из сочинений Кирилла должна быть принимаема к сведению»). На третьем заседании был осужден Диоскор и, так сказать, весь президиум Собора 449 г. – Ювеналий Иерусалимский, Фалассий Кесарио-Каппадокийский, Евсевий Анкирский, Евстафий Верийский и Василий Селевкийский. Диоскорова вина формулирована так (Деяния. IV, 296): "за презрение Божественных канонов и за непослушание сему святому и Вселенскому Собору," т.е. за неявку на Собор после 3-хкратного приглашения. Следовательно, Диоскор был осуж-ден не за ересь, а за нарушение канонов. На четвертом за-седании 17-го октября епископы Иллирийские и Палестинские подписали tomoq Льва I (Деяния. IV, 16-17), были приняты снова в общение епископы, подписавшие tomoq Льва I, осужденные на третьем заседании, как соучастники Диоскора (Деяния. IV, 24-25). На 5-ом заседании 22 октября происходило составление вероопределения. Еще в конце первого заседания сановники предложили отцам – представить письменное изложение веры, поставив на вид, что сам император держится веры 318 и 150 отцов. К 22-му октября комиссией, собиравшейся у архиепископа Анатолия, был уже написан проект вероизложения. Однако, против него выразил протест епископ Иоанн из Германики (родины Нестория). Он был заподозрен в несторианстве (Деяния. IV, 46), но неожиданно и папские легаты были недовольны вероопределением, ввиду того, что при составлении его не было принято во внимание послание Льва. Они угрожали оставить Собор (Деяния. IV, 47. О Христе было сказано: «ek duo fusewn»; а. у Льва: «duo fuseiq.» Проект не сохранился). Между тем, несрав-ненное большинство членов Собора никак не хотело состав-лять новое вероопределение, даже при требовании того со стороны императора. Здесь дипломатично помогли делу представители императора: "Диоскор говорит – докладывают они – «из двух естеств» принимаю, но «два» (естества) не принимаю. А св. архиепископ Лев говорит, что во Христе два естества, соединенные неслитно, неизменно и нераздельно в одном Единородном Сыне, Спасителе нашем. Итак, кому следуете – св. Льву, или Диоскору?" На этот искусно поставленный вопрос, конечно, мог быть только один ответ: «Как Лев, так веруем. Противоречащие – евтихиане – Лев изложил православно.» Такой ответ и ожидался. Из него следовал обязательный вывод: «Итак, прибавьте к опре-делению, по мысли святейшего нашего Льва, что во Христе два естества, соединенные неизменно, нераздельно и неслитно.» Выслушав правдивые замечания и притом со стороны людей сильных, отцы согласились избрать другую комиссию для составления нового вероопределения, но попросили и архонтов, вместе с членами комиссии (из 23 человек), войти в молельню св. Евфимии и принять участие в деле. Работу закончили быстро. Вкратце содержание вновь составленного вероопределения таково. Оно начинается словами "Господь наш и Спаситель Иисус Христос, утверждая в учениках своих познание веры, сказал: «Мир Мой оставляю вам, мир Мой даю вам» (Ин. 14:27), чтобы никто не разногласил с ближ-ним в догматах благочестия..." Далее идет речь об ерети-ках, вводящих «догматы заблуждения» и подлежащих цер-ковному отлучению. Догматы же благочестия содержатся в вероизложении 318-ти отцов, собиравшихся в Никее и 150-ти, бывших в Константинополе; кроме того должны быть соблюдаемы определения Собора Ефесского... Далее приводится символ веры Никейский и Царьградский. Их было бы и доста-точно для содержания правой веры. "Но так как стараю-щиеся отвергнуть проповедь истины породили своими ересями пустые речи... то поэтому, желая прекратить всякие вы-думки их против истины, присутствующий ныне, святой, ве-ликий Всел. Собор... (присоединил) приличные (для этого) соборные послания Бл. Кирилла... к этому присоединил, как и следует, и послание предстоятеля Великого Рима, Блажен-нейшего и святейшего архиепископа Льва, писанное к св. архи-епископу Флавиану в разрушение Евтихиева зломыслия, со-гласное с исповеданием Петра и как бы некоторый столп против зломыслящих, – для утверждения православных догматов. Итак, последуя святым отцам, все согласно поучаем исповедовать одного и того же Сына Господа нашего Иисуса Христа, совершеннейшего в Божестве и совершеннейшего в человечестве, истинного Бога и истинного Человека, того же из души разумной и тела, единосущного Отцу по Божеству и того же единосущного нам по человечеству... Одного и того же Христа, Сына Господа, единородного, в двух естествах («ek duo fusewn» – но такой проект отвергнут. Значит, долж-но быть en duo fusesi. Ср. Болотов IV, 291, 293) неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно (en duo fusesin asunhutwq, atreptoq, adiairetwq, gnwrizomen) Познаваемого, – так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но тем более сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно лицо и одну ипос-тась, – не на два лица рассекаемого или разделяемого (otk eiq duo proswpa merizomenon j diairoumenon), но одного и того же Сына и единородного Бога-Слова, Господа Иисуса Христа." Определение составлено на основании Антиохийского вероиз-ложения, посланий Кирилла и Льва Великого. Не-сомненный прогресс Халкидонского Собора в вероизложении виден в установлении правильной терминологии, точного опре-деления смысла слов – fusiq и upostasiq, причем, последнее слово в общем приравнивается к proswpon; тогда как еще у Ки-рилла нет строго установленного различия между этими сло-вами. Догматическое содержание Халкидонского oroq'а сводит-ся к двум положениям: а) во Христе два естества, б) но одно лице или ипостась. Аэций, первый нотарий, прочитал составленное вероопре-деление. Слушавшие получили полное удовлетворение и вос-кликнули: «Сия вера отеческая! Сия вера Апостольская! Все так мудрствуем. Митрополиты пусть сейчас же без вся-кого отлагательства подпишут oroq.» Но подписание было отложено для торжественного заседания. Торжественная рецепция вновь составленного oroq'а происходила чрез несколько дней, на 4-ом заседании Собора, 25-го октября, когда явились в Церковь св. Евфимии – Мар-киан и Пульхерия. Император произнес речь по-латыни, ко-торая тотчас же переведена по-гречески, где он выяснил свою цель при созвании Собора – именно составление всех при-миряющего вероопределения. Теперь эта цель достигнута. Первый нотарий Аэций должен был еще раз прочитать его, по приказанию императора. По окончании чтения, император спросил; «по согласию ли всех святейших епископов про-возглашено прочитанное теперь определение?» Все восклик-нули «все так веруем; одна вера, одно мнение, все так же мудрствуем; все мы согласившись подписали; все мы пра-вославны; сия вера отеческая, сия вера апостольская, сия вера православная, сия вера вселенную спасла. Маркиану, но-вому Константину, новому Павлу, новому Давиду (многая лета!)... Многая лета Августу! Вы – светило православия; от этого везде мир. Господи, сохрани светило мира» (Деяния. IV, 72-73). Если Собором Ефесским 431 г. были осуждены крайности Антиохийского богословия и был нанесен серьезный удар Антиохийскому патриарху, то Халкидонский Собор 451 г., осудивший крайности Александрийского богословия, можно сказать, похоронил славу Александрийского патриарха. С устранением Александрийского монофизитства и Антиохий-ского несторианства утверждается, как идущее средним путем, – греческое православие. С потерею значения Александрий-ским и Антиохийским патриархом – естественно возвышается Константинопольский. Папа Лев I это предвидел, почему он и не желал Собора на Востоке. Константинопольский Анатолий сразу учел великие выгоды для Константинопольского патри-арха от падения Александрийского, и он именно постарался с исключительной хитростью провести пресловутый 28-ой канон. Он хорошо понимал, что папские легаты ни в каком случае не захотят принять подобный канон. Они вообще уклонялись от обсуждения церковно-практических вопросов, говоря, что «не получали таких приказаний.» И когда, после составления догматического определения, греки настаивали на необходи-мости перейти к каноническим вопросам, то папские легаты оставили заседание в уверенности, что без них дело не будет; тем более, и сановники также оставили собрание. Однако, последние, повидимому, были в полном контакте с Анатолием. Легаты ошиблись. Греки без них сделали канонические поста-новления. Их протест, в начале 16-го заседания, сановники удачно ликвидировали (Деяния. IV, 159, 165-166), хотя легаты пред ними и всем Собором заявили: «Мы признаем их (т.е. каноны, опреде-ленные в их отсутствие) составленными вопреки канонам и церковному благочинию.» Главное содержание и характерные выражения 28-го канона таковы: "Во всем (pantahou) после определениям св. отец и признавая читанное ныне правило 150 боголюбезнейших епископов, бывших в Соборе во дни благочестивыя памяти Феодосия, в царствующем граде Констан-тинополе, новом Риме (en tj basilidi Kwnstantinou polei nea Rwmj) то же самое и мы определяем и постановляем о преимуществах (peri twn presbeiwn) святейшия Церкви того же Константинополя, нового Рима. Ибо престолу ветхого Рима отцы прилично дали преимущество, поелику то был царствующий град Следуя тому же побуждению и 150 боголюбезнейших епископов предоставили равные преиму-щества святейшему престолу нового Рима, праведно рассудив, да град, получивший честь быть градом царя и синклита и имеющий равные преимущества с ветхим цар-ственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подоб-но тому, и будет второй по нем (deuteran met' ekeinjn uparhousan. Со стороны восточных были попытки перетолковать предлог «пета» в смысле времени: Константинополь получает равные права с Римом, только во времени позже него. Но уже Зонара критикует такое понимание и поясняет fierd в смысле понижения, см. болгар, перевод «Правилата» I, 635, ср. 644). Посему токмо митрополиты областей – Понтийския, Асийския и Фракийския, и такожде епископы у иноплеменников (en toiq barbarikoiq) вышереченных областей да поставляются от вышереченного святейшего престола св. Константинопольской Церкви..." Как бы введение к этому канону образуют пра-вила 9 и 17, где клирику, недовольному судом своего епископа, дается право обжаловать свое дело или пред «экзархом вели-кой области» или «к престолу царствующего Константи-нополя.» Пред составлением канонических определений папские ле-гаты намеренно оставили собрание, чтобы иметь развязанными руки для последующего протеста. Повидимому, и император-ские сановники, ввиду возможного, предвиденного протеста, тоже покинули заседание, чтобы с большим правом выступить посредниками в этом деле. В начале 16-го заседания они за-явили свой протест (Деяния. IV, 165) пред уполномоченными императора в том смысле, что «к определениям 318-ти и 150-ти сделаны прибавки: то, что теперь упоминается, не было внесено в со-борные каноны» ... В доказательство последнего епископ Пасхазий прочитал в латинской редакции от V-го века встре-чающейся у Блаженного Иеронима и папы Иннокентия I (См. подробно у проф. Гидуляева. Митрополиты, стр. 309-310), 6-ое правило 1-го Вселенского Собора. Латинская редакция: «Римская Церковь всегда имела преимущество. Пусть же и Египет сохраняет то, что-бы Александрийский епископ имел власть над всеми, потому что и римскому епископу это обычно.» Греческая редакция: «Да хранятся древние обычаи, существующие в Египте, чтобы Александрийский епис-коп имел власть над всеми, потому что и римскому епис-копу это обычно.» Вслед за Пасхазием секретарь Собора Константин по кодексу, поданному архидиаконом Аэцием, прочитал 6-ое пра-вило в восточной редакции, и кроме того первые три правила Константинопольского (II-го Вселенского) Собора. Первая по-ловина прочитанного имела смысл корректива, а правила Кон-стантинопольского Собора 381 г. доказывали уже преимуще-ства Царьградского епископа, ибо 3-е правило того Собора гласило: «Константинопольский епископ да имеет преиму-щество чеcти (ta presbeia tjq timjq) по римском епископс, потому что град оный есть новый Рим.» После этого сановниками были допрошены отцы, по своей ли воле они подписали озна-ченное (28-ое) правило? Все отвечали: «по доброй воле» (Деяния. IV, 167). Тем не менее, протест римских легатов был фактом, с которым так или иначе нужно было считаться. Первую попытку ула-дить дело представляло собою послание от Собора к папе Льву, писанное по всей вероятности Константинопольским архиепис-копом Анатолием (Деяния, IV, 179-180); потом Анатолий писал лично от себя, прося папу утвердить 28-ой канон. Папа был неумолим. В своих письмах к императору и императрице, Анатолию и Юлиану от 22-го мая 452 г. он подробно изложил те осно-вания, которые заставляют его отказаться в признании ка-нона 28-го. Канон 28-ой надолго остался под подозрением и часто не вносился в сборники (Cм. подробности у Hergenrother'a. Photius. B. I. s. 85, Hefele, Conciliengeschichte. B. II. s. 503, 529-536. Проф. Гидулянов. Восточные патриархи 748-722. – Болотов IV, 309; Harnack. Lehrbuch. I<4> s. 389. 390). Из других постановлений Собора имеет значение оправдание Феодорита и Ивы и каноническое утверждение патриар-хов – Иерусалимского и Константинопольского. Следует за-метить, что вообще Собор не мало времени уделил церковно-каноническим делам. Занятия отцов в данной области, – как впрочем и в догматической деятельности, – являются в значи-тельной мере вынужденными: разные лица подавали свои прошения императору, а он передавал их для рассмотрения Собору, как высшей инстанции. Как уже сказано Диоскор, обвиненный (на 3-м заседании) не в ереси, а в нарушении дисциплины, был сослан в Гангру, где и умер в 454 г. Другие главы разбойничего Собора, вроде Ювеналия Иерусалимского, были помилованы. Домн Антиохийский и Ириней Тирский, ранее низложенные, не были восстановлены, но получили пенсию. Значение Халкидонского Собора. Определение Халкидонского Собора не было компромиссной формулой. Четыре голых негативных понятия – неслит-но, неизменно, нераздельно и неразлучно – были лишены конкретного содержания. Из моста, который давала верую-щему его вера, из моста от земли к небу они сделали линию, тонкую как волос, по которому могут подняться, попасть в рай разве только исповедники ислама (Ср. Harnack. Lehrbuch. I, s. 391; Гидулянов, стр. 720)... Халкидонский Собор стал знамением пререкаемым. Более столетия церковная политика императоров и внутренние отношения Церкви вра-щались около одного вопроса: принимать или не принимать Халкидонский Собор? Этот вопрос оказался связанным с та-кими национальными и политическими элементами, что и для Римского государства он имел самую высокую важность. Им-ператоры в эпоху арианских споров вмешивались в догмати-ческие споры по своей охоте. В V-VI вв. императоры почти насильственно, или по печальной необходимости втягивались в споры о Халкидонском Соборе. В данное время – призна-вать или не признавать Халкидонский Собор – это значало для государя в сущности, – крепко ли на его главе надета диадема, твердо ли он держится на троне против внутренних врагов и насколько мощные силы он может противопоставить внешнему неприятелю. Самый факт этих пререканий о Хал-кидонском Соборе и именно – об его вероопределении гово-рит об его высоком догматическом достоинстве. По своей непререкаемой определенности Халкидонский oroq равносилен Никейскому символу. Догматическое вероопределение было выражено в Халкидоне с такою ясностью, что этот Собор нельзя было не признать, в действительности отрицая его (т.е. лицемерным образом). С тремя короткими словами этого oroq'а: en duo fusesin – не могло ужиться никакое монофизитское убеждение; все равно, как ни один арианин не мог сог-ласить никейского omoousion со своими убеждениями. Монофизитство нашло себе опору в национальной розни, которой не могли преодолеть ни греческая культура, ни рим-ское владычество. Несторианство казалось величиною незна-чительною: оно ограничивалось лишь одною народностью; несториане назывались Халдейскими или Сирийскими христианами, или христианами Фомы. Монофизитство же захва-тило несколько народностей – сирийцев, коптов, армян, эфио-пов (абиссинцев). Число сирийских яковитов до 80 тысяч. Из прежних несториан, с 1665 г. к ним примыкают христиане св. Фомы до 200 тысяч. Всех монофизитов до 6 миллионов, абиссинцев до 3 миллионов, армян до 2 1/4 миллионов. Есть еще униаты. История монофизитов после Халкидонского Собора Национальный и политический сепаратизм туземного на-селения в диоцезах восточных и египетском получал теперь подкрепление в религиозной распре из-за Халкидонского Со-бора. Вопрос о привлечении несогласных теми или другими способами, являлся поэтому одним из самых важных вопросов внутренней политики императоров. Некоторые из них, ради унии с монофизитами, готовы были пожертвовать Собором. Но для Константинопольского патриарха отвергнуть Собор – значило бы отказаться и от утвержденных этим Собором за ним прав (кан. 9,17 и 28). С другой стороны, за Собор реши-тельно стоял папа, так как с вопросом об его авторитете был тесно связан вопрос об авторитете Льва и его томоса. В живой жизни недовольство решениями Халкидонского Собора выразилось по местам в протестах, в открытых высту-плениях против епископов, подписавших Халкидон. I. Так в Палестину явился бывший на Халкидонском Соборе Александрийский монах Феодосии и стал утверждать, что Собор исказил веру и впал в несторианство, а Иерусалим-ский патриарх Ювеналий изменил своей пастве. Феодосии насильно захватил кафедру в Иерусалиме, и только через два года был изгнан императором Маркианом (Zacharias. Rhet. III, 3-9; Mansi. VII, 484-496; 513-517). II. Преемник Диоскора Протерий, избранный в конце 452 г. или в начале 453 г., встретил против себя открытое возму-щение, только на время подавленное оружием. 6-го февраля 457 г. умер император Маркиан (а Пульхерия в 453 г.). Преемником Маркиана был Лев Фракианин (457-474 г.). Он принял царское венчание и помазание от руки Константинопольского патриарха Анатолия, 30-го апреля 457 г. и с тех пор эта церковная церемония (Записано современником Юстиниана, магистром Петром у Constantin. Porphyrogen. De ceremoniis. 410-417) стала обычною и обязательною для последующих византийских монархов. Лев Фракианин был царь строго православный, друг духовенства и усердный почитатель Халкидонского Собора. В Египте монофизиты, узнав о смерти Маркиана и вос-пользовавшись отсутствием военачальника Дионисия, завладели главною церковью в Александрии и поставили себе патриархом инока Тимофея, прозванного за его хитрость Элуром (Ailouroq – вертун, хвост, кот). Тимофей Элур был посвящен двумя епископами, не признававшими Халкидонского Собора. При возвращении в Александрию военачальника Дионисия произошел бунт, во время которого был убит Про-терий (Так рассказывает о кровавом событии Захария – ритор, со-временник Юстиниана I – III; II; IV, 1-3. У Захарии заимствовал Evagrius. Eccl. Hist. II, 8 Migne. Patrolog. gr, LXXXVI 6, с. 2521 и 2524). Православные, за подписью 14-ти епископов и 6-ти клириков, обратились к императору с жалобою. Из создавше-гося положения, новый император, повидимому, вышел весьма удачно – передал церковный вопрос на суд самой Церкви. Именно, император обратился к митрополитам и влиятельным епископам с циркуляром, в котором ставил три вопроса: 1) Как смотреть на Тимофея Элура? 2) Признавать ли Хал-кидонский Собор, который сторонники Элура отвергают? 3) Не нужно ли созвать новый Вселенский Собор? (Evagrius II, 9. Migne LXXXVI" с. 2528, 2530). Про-тив Тимофея почти все епископы выразились отрицательно; и только критские епископы, хотя и с некоторыми оговор-ками, заявили: «О Тимофее же... мы определяем, что он тверд на престоле.» Новый Собор считают излишним; авто-ритет Халкидонского Собора признают наравне с Ефесским. Собор Пергский в Памфилии II, признавая Халкидонское вероопределение совершенно точным выражением догмата, высказался однако за то, что его не следует уравнивать с Никейским символом. Император Лев, особенно побуждаемый папою Львом, стал твердо на сторону православных и сослал Тимофея Элура в Херсон Таврический (Zacharias IV, 19). Патриархом Александрийским был поставлен Тимофей Селофакиан (460-482 г.) (Евагрий II, 11; Migne. LXXXVI<6>, с. 2533). Он был че-ловек уступчивый и отнюдь не склонен был проводить поли-тику последовательной защиты Халкидонского Собора. III. В Антиохийском патриархате господствовали подоб-ные же неустройства. Монах Петр (gnafeuq, сукновал), прозван-ный так за свое ремесло, усердный монофизит, прибавивший к трисвятой песне выражение «распныйся за ны» – явился в 467 г. искателем Антиохийской кафедры, при живом право-славном патриархе Мартирии. Последний, может быть опа-саясь участи Протерия Александрийского, добровольно оста-вил кафедру в 471 г. со словами: «от клира непокорного, от народа непослушного, от Церкви, утратившей свою чистоту, отступаюсь, оставляя за собою только достоинство священ-ства.» Однако, недолго и Петр Гнафевс оставался на кафедре; он бежал, боясь царского гнева. Колебание в полемике относительно монофизитов начи-нается со времени преемников Льва (+18 января 474 г.). Лев был женат на Верине, у которой был брат Василиск. Стар-шую дочь свою Ариадну он (Лев) выдал за Исаврийского князя Тарасикодису, который принял имя Зинона. Лев сделал своим наследником – своего внука 6 лет – также по имени Льва, сына Ариадны и Зинона. – По смерти деда Лев был объ-явлен консулом, а его отец соправителем. На 11-ом месяце Лев умер. Зинон остался один на троне. Он не был популярен и считался малоспособным. На этом был построен замысел Ва-силиска, брата Верины, чтобы, свергнув Зинона, воцариться самому. Предприятие его имело успех, хотя и кратковремен-ный: он царствовал 20 месяцев (от января 475-476, IX). Ва-силиск думал использовать для своей цели религиозное раз-деление между подданными – он формально перешел на сто-рону монофизитов и в этом смысле издал указ – egkuklion (Zacharias V, 2, р. 60-62; Евагрий III, 4). Тимофей Элур был им торжественно вызван из изгнания на кафедру, а Антиохийский Петр Гнафевс явился сам. Это Ва-силиск делал в предположении, что монофизитство – боль-шая сила. Но он неверно рассчитал. По крайней мере, в сто-лице благоволение Василиска к монофизитам встретило про-тиводействие в лице патриарха Акакия и столпника Даниила, покинувшего столб и явившегося в город для обличения Василиска. На их стороне был и верующий народ. При таких трудных обстоятельствах Василиск круто повернул в сторону православия. Он публично объявил себя православным и под-твердил анафему на Нестория, Евтихия и других еретиков. Это он изложил в новом указе antiegkuklion. Но было уже поздно. Народ не поверил ему, и он был низвержен. Император Зинон, вновь восшедший на престол, заявил себя строго православ-ным. Однако, по политическим обстоятельствам это оказалось скоро неудобным. По совету столичного патриарха Акакия, Зинон счел необходимым успокоить монофизитов уступками на словах, не нарушая в сущности Халкидонского Собора. В этом духе был составлен и обнародован в 482 г. пресловутый enwtikon, адресованный к церквам, подведомственным Алексан-дрийскому патриарху. Энотикон признает нормальными вероизложениями – символы Никейский и Константинопольский, постановления Ефесского Собора (1) и 12 глав Кирилла. Нес-тория, Евтихия и их единомышленников анафематствует. О Халкидонском Соборе Энотикон не упоминает совсем; в нем не Встречаются Выражения ни fusiq, ни upostasiq, ни proswpon. Текст Энотикона, с незначительными вариантами, сохранился у Zacharias (сирский текст и немецкий перевод – s. 75-77), у Евагрия III, 14 (Migne. Patrolog. gr. LXXXVI<6>, cc. 2620. 2621, 2624) И у Liberatus. Breviar. с. XVI (Patrolog. lat. LXVIII, с. 1022), Он читается так: «Признавая началом, основанием и непреоборимым оружием нашего царства веру, которая в истине и правде утверждена наитием Бога (dia tjq teiaq epifoitjsewq, divina inspiratione) 318 св. отцами Собора, со-стоявшегося в Никее, и подтверждена св. отцами, в числе 150, на Соборе в Константинополе, мы днем и ночью, речью и законами ревностно преследуем одну цель, чтобы повсюду апостольская и кафолическая мать нашего царства, множилась в мире и согласии...» Далее зая-вляется, что Никейский символ признавали также отцы Собора в Ефесе, которые судили Нестория. "Мы анафематствуем Нестория вместе с Евтихием, принимая также 12 глав, которые составлены боголюбезной памяти Кириллом, епископом кафолической Александрийской Церкви. Мы исповедуем, что Господь наш Иисус Христос, единосущный с Отцом по Божеству и единосущный нам по человечеству, снисшедший и воплотившийся от Марии Девы Богородицы, есть один, а не два. Одному мы приписываем чудеса и страдания, которые Он добровольно претерпел плотью. А разделяющих, или сливающих, или вводящих призрачность воплощения не приемлем, ибо безгрешное по истине во-площение от Богородицы не произвело в Сыне прибавления. Осталась Троица и после воплощения одного из Троицы, Бога-Слова. Всякого же, кто иначе мудрствовал... в Халкидоне или на каком ином Соборе, ана-фематствуем, а особенно Нестория и Евтихия... Как всякое компромиссное средство, enwtikon не удовлетворил ни одну ни другую сторону – ни православных, ни моно-физитов; он был принят лишь слабыми в вере или в ереси. Папа же Энотиконом был глубоко оскорблен. Папа Симплиций (468-483 г.) спрашивал Зинона и Ака-кия: по какой причине умолчано о Халкидонском Соборе, как Вселенском. . . Преемник Симплиция, папа Феликс III (483-492 г.), энергично обличал Зинона за издание Энотикона. К этому присоединилось еще неудовольствие папы по поводу занятия Александрийской кафедры. В последнем случае дело было так: По смерти Тимофея Элура (+477r.), естественным представителем Александрийской кафедры являлся Тимофей Селофакиан. Его появление вызвало в Александрии раздоры, несмотря на его кроткий характер и нелюбовь к спорам. Раз-доры не прекращались до самой смерти его (весною 482 г.). Александрийцы выбрали на его место пресвитера Иоанна Талайю, а умеренные с монофизитами еще по смерти Тимофея Элура избрали ему преемником Петра Монга. Последний имел доступ к архиепископу Акакию и был им признан, следова-тельно Иоанн Талайя, по Акакию, был излишен. Он бежал в Рим, к папе, с жалобою. Папа направил громадные усилия возвратить ему кафедру и, между прочим, писал Акакию об этом, а потом предоставил ему кафедру в Италии. Между тем, Петр Монг вошел в сношение с Антиохийским Петром Гнафевсом занявшим кафедру после Каландиана. Все трое – Константинопольский Акакий, Александрийский Петр Монг и Антиохийский Петр Гнафевс – признали Энотикон Зинона и между ними водворился мир. Папа знал – кто такой Петр Гнафевс, и союз с ним Акакия представил Константинополь-ского патриарха в очень сомнительном, даже подозрительном виде. Недовольный патриархом Акакием за признание Энотикона, игнорировавшего Халкидонский Собор, и его союзом с Петром Монгом, папа поставил дело о нем на Римском Соборе 484 г. Патриарх Акакий был осужден и анафематствован. Последний тем же ответил по адресу папы и вычеркнул имя папы из диптиха. Вследствие этого произошел разрыв между Римскою и Восточными Церквами, который продолжался 35 лет (484-519 г). (Theophanes. Chronographia. De Boor. 1883 Г. Lipsiae 1883 р. 132), хотя дипломатические сношения не прекра-щались и за это время. Смерть Петра Гнафевса, последовавшая в 488 г., Акакия и Петра Монга – в 489 г., а императора Зинона в 491 г. не изменили общего положения дел. Преемник Акакия, Фравита, в течение очень краткого времени занимавший кафедру, имел переписку с папою и отстаивал Энотикон. Его преемник Евфимий был сторонником Халкидонского Собора и внес имя папы в диптихи своей Церкви. Но этого было мало для Рима: тре-бовалось осудить Акакия и исключить его имя из церковных диптихов (Patrolog. lat. t. LVIII, c. 697. Felicis epistola XII). Преемником Зинона был Анастасий Диррахит (491-518 г.). Хотя при венчании на царство, он дал патриарху Евфимию письменное исповедание веры с признанием Халкидонского Собора (Theod. lat. II, 6 Evagr. III, 32); но скоро он перешел к сохранению status quo: он предписал признавать Халкидонский Собор там, где он признавался, и позволил отвергать его там, где доселе не признавали его. Историк Евагрий характеризует Анастасия, как человека миролюбивого и не желавшего никаких нововве-дений. Его религиозная политика удовлетворяла среднее ней-тральное большинство. Но существовали еще крайние монофизиты – акефалы и решительные ортодоксы – акимиты. Акефалы – это монахи и чины клира, ярые противники Хал-кидонского Собора, не принимавшие Энотикон и отрицавшие патриарха. Во главе их были пресвитеры Юлиан и Иоанн и софист Павел (Zacharias VI, 1. p. 86). Акимиты – это Константинопольские монахи, рьяные защитники Халкидонского Собора, находив-шиеся в сношениях с папою. Акимиты – akoimjtai, не усыпаю-щие. Патриарх Евтимий стал на сторону последних, и лишен был кафедры в 496 г. На его место был возведен прежний скевофилакс Македоний. Македонии (496-511 г.) также очень скоро начал обличать царя в его равнодушии к православию. В 511 г. царь низложил и Македония. Вновь поставленный патриарх Тимофей оставался на кафедре до своей смерти в 517 г. Преемником его был Иоанн II Каппадокиянин (518-520 г.). Смертью императора Диррахита (+518 г). прекратилась династия, начатая Львом (с 457 г.). Преемником его стал славянин из Дардании Юстин I (518-527 г., Justinus), безгра-мотный старец (68 лет). По своим догматическим убеждениям Юстин был строго православным. Его же современник, патри-арх Иоанн, вступив на кафедру, при Анастасии, в угоду им-ператору, отрекся от Халкидонского Собора. Вот почему стро-гие приверженцы православия теперь начали вести дело снизу, стали действовать чрез народную толпу, которая на 6-ой день по смерти Анастасия, 15 июля, явившись в Храм св. Софии, требовала анафемы всем, отвергавшим Халкидонский Собор. От патриарха требовали формального признания Халкидон-ского Собора (Mansi VIII, 1057-1065). Созванный патриархом Иоанном Собор из 40 епископов осудил всех отвергавших Халкидонский Собор и в частности осудил Севера, патриарха Антиохийского, и оправдал память умерших поборников православия и опреде-лил внести в диптихи отцов четырех Вселенских Соборов. Мощи патриархов – Евфимия и Македония, лишенных ка-федры при царе Анастасии за защиту православия, – были перенесены в столицу. Патриарх Иоанн отправил послание к папе Гормизде. Он сообщал ему о принятых на Соборе реше-ниях и извещал о внесении его имени в церковные диптихи. Патриарх просил папу прислать легатов для скрепления вос-становленного единства Церкви. Император с своей стороны просил папу о том же (Mansi VIII, 435-436). Посольство прибыло в Рим 20-го декабря 520 года. Ответное посольство папы Гормизды в Кон-стантинополь было встречено за 10 миль от Царьграда гро-мадной церковной процессией со свечами и вступило в столицу 25-го марта 519 г. На следующий день делегаты были при-няты царем с большим почетом. Они предъявили папскую грамоту; как условие примирения с Восточною Церковью требовалась анафема не только на еретиков и на всех против-ников Халкидонского Собора, а также защитников патриархов Акакия, Диоскора, Тимофея Элура, Петра Монга, Петра Гна-февса, Фравита, Евтимия, Македония. От епископов требова-лась личная подпись под этою грамотою (VIII, 447). Многие еписко-пы и архимандриты монастырей не хотели давать личной подписи, считая достаточной подпись патриарха. Но легаты настаивали на этом требовании папы, и после препирательств дело было улажено. 27-го марта, в день Пасхи, в храме св. Софии, при всеобщем ликовании народа, совершилось совмест-ное церковное служение. Во исполнение своей миссии по такому важному делу, как примирение Востока с Западом, легаты оставались на Востоке больше года. Здесь они были втянуты в так называемый теопасхитский спор (Труды Киевской Духовной Академии 1913, I, 529, «Теопасхитские споры.»). Виновниками его были монахи, прибыв-шие из Скифии с обвинениями в неправославии на своих епископов. В противовес формуле, введенной Сирийскими монофизитами: «Распныйся за ны» (эти монахи ввели другую: "Один из Троицы плотью пострадал," unum de Trinitate crod-fixum esse) и требовали присоединения этой формулы к Халкидонскому вероопределению. В Константинополе нашлись лица сочувствовавшие им, таков был особенно знаменитый полко-водец Виталиан. Но папские легаты стали на сторону несо-гласных с ними. Тогда монахи написали папе Гормизде, а потом и сами отправились к нему. Видя колебания папы, скифские монахи обратились к Африканским епископам, со-сланным в Сардинию. Последние вполне поддержали их... В 533 г. Юстиниан I издал эдикт, узаконявший формулу скифских монахов. В ответ папа Иоанн II прислал в 534 г. послание с признанием её. Первоначально отрицательное от-ношение папы к формуле скифских монахов, между которыми самыми замечательными были Леонтий Византийский (485-543 г). и Максенций, понятно из того, что они стремились истолковать Халкидонский Собор в смысле Кирилла. Важнейшим понятием для них было – одна ипостась: человеческая природа во Христе не есть anuposasiq, ни даже upostasiq просто, а enupostasiq, т.е. что она имела свое upostjnai в Логосе. Во время пребывания папских легатов в Константинополе умер 25-го февраля 520 г. Иоанн. Его преемником был синкелл Епифаний. Посольство папы покинуло Царьград весною 521 г. Еще ранее к папе было отправлено греческое посольство с прось-бою ограничить свою анафему лишь патриархом Акакием, но папа был неумолим (Mansi VIII, 509-510). После этого, по всему Востоку на-чались преследования непризнававших Халкидонский Собор. Число бежавших преимущественно в сирские пустыни и сослан-ных епископов доходило до 54. Преследованию подверглись также и монахи по всему Востоку. Они были тверды в своем осуждении Халкидонского Собора и «нечестивого» послания папы Льва. В пустынях Сирии они основывали опять об-щины (Zacharias, VIII 5 р. 157). Антиохийский монофизитский патриарх Север (512-538 г.), удалившись в Александрию, однако и оттуда продолжал руко-водить своею паствою. Другой видный вождь монофизитства Ксенай или Фелоксен был сослан в Гангры, где и провел оста-ток своей жизни под стражею (Zacharias, VIII, 5 р. 158). Египетские же монофизиты чувствовали себя в полной безопасности. Ибо значение Египта, как житницы Константинополя, и наиболее доходной провин-ции империи, требовало особой осторожности со стороны цен-трального правительства. Занявший в 519 году Александрий-скую кафедру, монофизит Тимофей IV не только сам сидел твердо, но даже оказывал приют беглецам, как выше упомя-нутый Север, или также видный монофизит, епископ Юлиан Галикарнасский. Здесь-то между Севером и Юлианом произо-шел догматический спор по поводу тленности или нетленности плоти Христовой. Гонения на еретиков в Византии отразились на остатках ариан. Между тем, Теодорих, в то время владевший Римом, сам был арианин; поэтому, естественно, он пожелал засту-питься за своих единоверцев. Ради этого он отправил посоль-ство к Византийскому двору, во главе с папою Иоанном. Встре-ча главы Церкви была обставлена большою торжественностью. Император Юстин выехал за 10 римских миль от столицы и поклонился папе до земли. В день Пасхи 525 г. 30 марта, папа служил обедню в храме св. Софии на латинском языке в сое-лужении патриарха и других епископов (Chronica minora II, 102). Ариане были изъяты от действия общих законов. Однако оказанные почести папе показались Теодориху подозрительными. По возвращению в Равенну, папа был заточен в тюрьму, где и скончался (Ibidem. I, 329).