Поснов М.Э. "История Христианской Церкви" (28)

Особое внимание Несторий останавливает на «общении свойств» (communicatio idiomatum), – т.е. на том явлении или образе выражения, когда на основании единения двух природ Божеской и человеческой прилагают к одной природе свойства другой. Отсюда то именно и вытекал весь спор о слове Teotokoq. Несторий предпочитал термины – Hristotokoq, Teoforoq, хотя ничего не мог возразить и против точнейшего с его точки зрения термина antrwpotokoq. Но с другой стороны, он мог до-пустить и очень неточный термин Teotokoq. "Я (т.е. Несторий – у Migne S. graeca LXXVI р. 57; ср. proem, p. 64) уже часто говорил, что если кто между вами или другими находит более почтительным слово "Богородица," то я ничего не имею про-тив этого слова"; т.е. Несторий ничего не имел против упо-требления Teotokoq и en proswpon. Ввиду сказанного, догматиков и историков затрудняет вопрос о точном определении ереси Нестория, так как такое не дано в постановлениях Собора Ефесского, осудившего Нес-тория. Знаменитый Гефеле (J. Hefele. Conciliengeschichte. V. II. 1875, Стр. 156), измучиваясь в точном обоз-начении вины Нестория, приходит к выводу, что Несторий вместо признания во Христе человеческой природы с Божест-венною личностью постоянно предполагает связь человеческой личности с Божеством; приковавши свое внимание к целому конкретному представлению о человеке, он не может возвыси-ться до абстракции – мыслить человеческую природу без лич-ности и соединять просто человеческую природу с Божествен-ною личностью. Несторий склонен усвоять Христу личность грешного человечества; как показывают все его образы и срав-нения (храм, одежда, инструмент), Несторий внешне лишь связывает Божественную природу с человеческою. Божество не родилось от Марии, а как бы прошло чрез Неё, оно не страдало вместе с человечеством, но в страждущем человеке оставалось бесстрастным. Такие утверждения возможны, при условии, если человечество имело собственный центр, особую личность. Но если личным во Христе было только Божество, тогда неизбежно следует, что и оно в страдании принимало участие. Также только личность могла родится от Марии; а так как личное во Христе было его Божество, то оно должно было сообщиться рождаемому, хотя само по себе оно не могло ни родиться, ни страдать. Личность Нестория привлекла к себе внимание ученого мира еще раз в начале нынешнего ХХ-го века, когда найдено было одно из его сочинений под псевдонимом «Книга Гераклида» (псевдоним Нестория), где Несторий оправдывается от возводимых на него обвинений и в свою очередь осуждает Ки-рилла Александрийского и его единомышленников. Несколько лет тому назад на сирском языке, в библиотеке несторианского патриарха в Качане, в турецком Курдистане, была найдена «книга Гераклида.» В 1918 г. сирский текст её был издан Bedjan'ом; а аббатом Ф. Но (F. Nau) был сделан французский перевод этой книги – Nestorius. Le livre d'Heradide de Damas, traduit en francais par F. Nau, Paris, 1910. Об этом сочинении аббат Но сообщает такие сведения. Сирское название книги Tegurta Heraklides; оно соответствует греческому pragmateia, не-мецкому Abhandlung или Handel и по-французски может быть переведено traite de commerce, или более отдаленным от буквы, но соответствующим положению дела – Livre, ecrit d'Heradide de Damas. Это сочинение содержит в себе богословские и философ-ские рассуждения, где история играет только второстепенную роль. "Книга эта, говорит Но (F. Nau), вполне согласуется с историческими обстоятельствами Ефесского Собора, так что подлинность её (в смысле принадлежности Несторию) не под-лежит сомнению. Несторий выпускает книгу под псевдонимом – и это вполне понятно – почему, ибо его сочинения, под-писанные его собственным именем, предавались огню. История этой книги такова. Когда Несторий находился в Египетских оазисах, то его всё-таки и там посещали его друзья, например, Павел, епископ Антарадоса. Они доставили ему акты Ефесско-го Собора; чрез них он писал письма в Константинополь, в которых настаивал на своем согласии в учении с архиеписко-пом Флавианом и папой Львом I и желал созыва Халкидонского Собора (Смотри издание F. Nau р. 375). Понятно, с особым интересом Несторий занялся доставленными ему актами Ефесского Собора, он не мог сог-ласиться с изложением дела в них и естественно желал дать собственное изложение и освещение событий. Соборные акты обвиняют Нестория; он, в своих комментариях к ним, от-клоняет возводимые на него обвинения и, наоборот, возводит их на Кирилла (pp. 88-290). К этому он присоединяет введение о других ересях (pp. 5-88) и добавление о том, что повлекло за собою его осуждение (290-291). Книга была составлена Несторием по соображениям F. Nau в 451 г. на греческом языке. После 540 г. монах Bar Edta (сын Церкви) свидетельствует, что книга Mar-Нестория, который назывался Heradidos, недавно переведена с греческого языка на сирский. На основании изучения этой книги н всей истории III-го Вселенского Собора профессор теологии в Кембридже Bethune-Baker пришел к такому заклю-чению, что Несторий сделался «жертвою неточности своего богословского языка.» Несториане также признавали единство двух природ в одном лице, понимаемом как proswpon, т.е. внеш-не, тогда как у Кирилла оно было ипостасным. От себя Но прибавляет: напомним, что книга Гераклида по праву наз-вана «апологией Нестория» и она требует от противной сто-роны апологии ... Кирилла. Однако, заключает католический аббат (Nau), и после настоящей апологии не следует жалеть об осуждении Нестория (р. XXVII). Третий Вселенский Собор в Ефесе, в 431 г. Кроме греческих соборных деяний источниками для III-го Вселенского Собора являются коптские акты. Они дошли до нас в виде фрагментов двух рукописей, хранящихся в Парижской националь-ной библиотеке. В 1892 г. французский ученый Буриан (Bouriant) издал коптские акты с французским переводом. Его издание, как первое, не свободно от недостатков. В 1904 г. немецкий ученый Вильгелм Кратц (Wilh. Kraatz) издал немецкий перевод обоих рукописей с исследованием о них. Коптские акты далеко не совпадают с греческими. Естественно возникает вопрос о достоверности их в той части, где они расходятся с греческими актами. Решается этот вопрос различно; большею частию отрицательно, т.е. в смысле неподлинности их (См. Проф. Болотова: «Архимандрит тавеннисиатов Виктор при дворе Константинопольском в 431 г.» Христ. Чтение 1892, I, 63-89. Из Церковной истории Египта, вып. III). В сопровождающем перевод исследовании, В. Кратц признает рассказ о Викторе заслуживающим доверия и, с этой точки зрения, подвергает критике вывод Болотова. О. доцент Дм. Лебедев не приз-нает значения и силы за критикою Кратца («Христианский Восток» 1912, I, 146-202). Свящ. Тимофей Лященко (потом епископ Тихон) за-щищает исторический характер главного лица актов – Виктора: "Св. Кирилл Александрийский," стр. 260, 394-8; и «Труды Киевской Д. Ака-демии» 1914, I-VI. Краткое содержание коптских актов. В Парижских рукописях первого листа, т.е. двух страниц – нет. На 3-й странице продолжается письмо Св. Кирилла к архимандриту Тавен. Виктору, где он просит последнего поспешить в Александрию, чтобы с ним ехать в Ефес на Собор. Виктор немедленно собрался, и 31-го марта был уже в Александрии. Однако планы Кирилла изменились. После Пасхи он послал Виктора в Константинополь, чтобы там действо-вать пред императором Феодосием II против влияния Нестория и его сторонников. Виктор отправился в Константинополь и с усердием и успехом выполнил свое новое назначение. Мысль о созыве III-го Вселенского Собора приписывают Несторию (Евагрий 1, 7. Migne. Patro'logia. Ser. graeca LXXXVI, c. 2435). Однако и о Кирилле говорится (Ibidem, I, 3; Patrologia gr. LXXXVI, c. 2426) что он упрашивал Феодосия Младшего, чтобы он повелел собраться в Ефесе первому Собору. Последнее так примиряют с пер-вым (Напр. свящ. Т. Лященко. "Св. Кирилл Александрийский: стр. 313), что Кирилл, увидев из письма императора к нему, будто бы его заподазревают в нежелании разобрать спорный вопрос соборне, мог ответить Феодосию, что он желает Собора, мог указать и место для него – Ефес, – очень неудобное для Нестория, ибо в Ефесе наиболее чтилась Богоматерь. Как бы то ни было, Феодосием II был назначен Вселенский Собор в Ефесе, в 431 г. после Пасхи, в праздник Пятидесятницы. Третий Вселенский Собор со стороны организационно-тех-нической считается чрезвычайно неудачным. Печален он и со стороны догматико-канонической, как повлекший за собою раз-деление между Востоком и Западом, ближайшим образом, между Александрией и Антиохией, а затем, отпадение многих православных в несторианство. Главная причина этого лежала в характере богословского спора. Заблуждение Нестория да-леко не так ясно было для всех, как, например, лжеучение Ария. Вот почему почти весь Восток, во главе с Антиохийским патриархом Иоанном, был на стороне Нестория. С другой стороны, крайности Кириллова учения были так ясны и вызывали против себя возражения, как, например, со стороны Блаженного Феодорита. Нельзя было скрыть и посторонних мотивов в народе Рима и Александрии против Константинополя. При таком положении дел, важно было создать мудрую программу для состава и деятельности предстоявшего Собора, дать правильный ход соборным деяниям. И это мог сделать только император. Однако он этого не сделал. Феодосии II был проникнут благочестивым настроением и имел благород-ное намерение – и самому не вмешиваться во внутреннюю догматическую деятельность Собора, и своим чиновникам это-го не позволять. Но одно дело – вмешивание, вмешательство, и другое – бдительное наблюдение за правильным ходом занятий. Феодосии I, в противоположность Константину Великому не вмешивался в дела Константинопольского Собора 381 г.; однако, на том Соборе едва ли хоть одно важное дело проходи-ло без его соизволения. В императорской грамоте или акте об Ефесском Соборе не было точных указаний, когда, как и при каких обстоятельствах должен был открыться Собор. От-крытие Собора поручалось начальнику свиты, Флавию Кандидиану; однако, право его ограничивалось одной внешней стороной и, в этом отношении, не были выяснены обстоятель-ства, например, при каком числе епископов можно открыть Собор ? в каком количестве митрополиты разных областей могли привозить с собою епископов ? и т.п. Город Ефес, как место Собора, был очень удобен для Кирилла и неудобен для восточных епископов. Путешествие по воде было для Кирилла легко и приятно. Наоборот, сухо-путное путешествие для Иоанна Антиохийского, по причине сильных весенних дождей, народных волнений, голода в Антиохии – было чрезвычайно тяжелым. Он об этом официаль-но доносил императору (Деяния Вселенских Соборов. Том I. Стр. 261-262) и вероятно, чрез курьеров и ско-роходов, извещал о своем вынужденном замедлении и Кирил-ла, уже прибывшего в Ефес. Последний прибыл в Ефес за 4-5 дней до законного срока открытия Собора, в сопровождении почти 50-ти епископов, а кроме того – монахов, паравалонов. Он был с почетом встречен Ефесским епископом Мемноном, привлекшим к Собору, вместе с собою, до 40 асийских епис-копов и 12 из Памфилии. Это было сделано, повидимому, в нарушение прямого смысла императорской сакры: «прибыть немногим епископам от каждого митрополичьяго округа.» С Несторием прибыло всего 10 епископов, а Иоанн Антиохий-ский привез с собою 23 епископа. Между тем, 7-ое июня – в 431 г. день Святой Троицы, – официальный срок для открытия Собора – прошел. Иоанн Антиохийский в письме к Кириллу, полученном им не позже 20 июня, просил еще обождать его 5-6 дней. (Справедливо историк Мёллер (Lehrbuch der Kirehengeschichte 1902, В. I. s. 668) отвергает предположение Гарнака, что Иоанн наме-ренно запаздывал. По нашему мнению, справедливо обратное предполо-жение, что Кирилл намеренно спешил (Ср. Гидулянов. Восточные Па-триархи, стр. 649). Иоанн был чужд всяких дипломатических приемов в этом деле, веря в правоту Нестория. За это ручается его последующий решительный образ действий, когда он всячески пытался спасти поло-жение, уже сильно испорченное, и при другом императоре, т.е. при императоре с другим характером, достиг бы этого. Другое дело Ки-рилл: он был окружен большинством сочувствовавших епископов; между тем, в лице Иоанна Антиохийского и имевших прибыть с ним епископов, он – вполне ясно сознавал – может встретить серьезную оппозицию себе. Поэтому ему нужно было спешить. Если доселе он сравнительно терпеливо ждал, то получив от Иоанна известие, что он прибудет чрез 5-6 дней, Кирилл поспешил с открытием Собора, не-смотря на решительные протесты). Кирилл, Мемнон и бывшие с ними желали открытия Собора без восточных, но этому противился императорский комит Кандидиан. Рано утром 22 июня, Кирилл, Мемнон с епископами своей партии собрались в главном Храме Ефеса, где должно было, по рас-поряжению Мемнона, происходить заседание Собора. Кан-дидиан явился на собрание и заявил протест. Но Кирилл и Мемнон не придали ему значения, а наоборот, хитростью ус-транили формальную причину к открытию Собора (Ср. Деяния Вселенских Соборов I, 256), зас-тавив его прочесть императорскую сакру для ознакомления и объявив это заслушанным указом для открытия Собора. Потом Кандидиан должен был удалиться, а несогласные – в числе 68 епископов – на открытие Собора были изгнаны из собрания. Кирилл открыл Собор при 157 епископах и 1 диа-коне, представителе Карфагенского епископа. Еще накануне они послали Несторию приглашение на Собор. Последний от-ветил: «Посмотрю и, если нужно, приду.» Но его убедил, понятно, Кандидиан не являться. Поэтому, когда на другой день последовало другое ему приглашение, он ответил, что придет на Собор, когда соберутся все епископы. Новое – уже третье – посольство не могло добраться до него. Председательское место на Соборе, разумеется, занял Кирилл. Он, должно быть, тщательно готовился к этой роли, ибо несмотря на всю сложность, трудность и неясность дела, сумел все покончить в один день... Точнее, ход соборных за-седаний происходил так: сначала, после открытия заседания, был прочитан Никейский (а не Никео-Царьградский) символ, второе послание Кирилла к Несторию "Katafluarousi"и ответ на него Нестория; первое было признано православным, второе еретическим и автору последнего была возглашена анафема; затем, прочитали послание папы Келестина к Кириллу и третье послание Кирилла (tou Swtjroq) к Несторию. Чтобы установить факт, как теперь учит Несторий, допросили двух, прежде близких к нему епископов и беседовавших с ним лишь дня за три до Собора, именно, Феодота Анкирского и Акакия Мели-топольского. Эти засвидетельствовали, что образ мыслей его тот же, что и в ответе его на второе послание Кирилла к нему. Наконец, были приведены против учения Нестория места из отцов (12), в соответствии с которыми были сделаны извлечения из сочинений Нестория. В заключение было прочитано послание Карфагенского епископа Капреала, посланное с диаконом Везулою. Самое соборное определение о Несторий было составлено в таких выражениях: «Открывши, частию из писем Нестория, частию из других сочинений, частию из бесед, какие он имел в сей митрополии (Ефесе) и которые подтверждены свидетелями, что он и мыслит и проповедует нечестиво, мы вынуждены были, на основании канонов и послания св. отца и сослужителя нашего Келестина, – произнести горестное определение: Господь наш Иисус Христос, на Которого он изрыгал хулы, устами Его святей-шего Собора определяет лишить его епископского сана и от-лучить от общения церковного.» Под определением подписа-лось 198 отцов; причем прибавлено, что к нему присоедини-лись и другие епископы, так что всего более 200 отцов (Деяния I, 236-241). Вечером был объявлен уже приговор и устроено было тор-жественное шествие с факелами по улицам. Приговор Собора был отослан Несторию, «новому Иуде»; клиру и экономам Константинопольской Церкви были от-правлены послания. Особые послания были написаны неко-торым лицам из Константинопольского клира – епископу Комарию и Патамону и архимандриту монастырей Далмацию. Несколько позже, было отправлено донесение о низложении Нестория и императорам Феодосию и Валентиниану. Несторий, получив приговор от Собора, отправил протест к императору, где просил созвать законный Собор из митро-полита и двух епископов от области; жаловался на чинимые ему бедствия – особенно со стороны Мемнона – и даже угрозы смертью. Под ним подписались, кроме Нестория, со-чувствовавшие ему митрополиты и епископы. Кандидиан объя-вил решение Собора незаконным и также обратился с протестом к императору. «Соборик» (Conciliabulum) Иоанна Антиохийского Между тем 26 июня прибыл Иоанн Антиохийский. Повидимому, под влиянием Кандидиана, Иоанн с сочувствовавшими ему епископами, в числе 34, составил «Соборик» восточного диоцеза и епархий – Вифинии, Писидии, Пафлагонии и дру-гих. Собор открыли с соблюдением всех формальностей – с чтения грамоты императора об открытии Собора, в присутствии Кандидиана, выслушали заявление его относительно незакон-ности Собора Кирилла. На основании этих заявлений обнару-жился незаконный насильнический образ действий прежде всего руководителей Собора Кирилла и Мемнона, а потом и других. В анафематизмах Кирилла было найдено (открыто) еретическое учение, подобное арианству, аполлинарианству и евномианству. Ввиду этого Собор постановил низложить Ки-рилла и Мемнона, а прочих отлучить от общения до раская-ния (Деяния Вселенских Соборов. Том I. стр. 295). Приговор был послан Собору Кирилла. Императору было отправлено подробное послание с уведомлением о дей-ствиях «Соборика» и о причине запоздания Антиохийского и других восточных епископов. Распоряжения императора Феодосия Император, прежде других получивший донесение Кан-дидиана, принял сначала, повидимому, правильное решение: открыть соборные совещания, после прибытия в Ефес восточ-ных. Свое послание он отправил с сановником Палладием 29 июня и приказал ему отменить все, что сделано на Соборе Кириллом, а от епископов требовал не оставлять Ефеса до решения дела (Деяния Вселенских Соборов. Том I. стр. 312-313). Одновременно с тем воспрещена была част-ная корреспонденция между Ефесом и столицею. Но указан-ным приговором императора остались недовольны обе стороны, потому что та и другая считали свои решения вполне канони-ческими и отмене не подлежащими. Кирилл нашел способ переправить в Царьград постановления своего Собора и пись-мо, которые были вложены хитро внутри посоха известного тогда нищего Виктора. Кирилл и его единомышленники рас-считывали поднять в защиту своего дела Константинопольское монашество, во главе которого стоял архимандрит Далмаций, прежде служивший в императорской гвардии и пользовав-шийся большим почетом в доме Феодосия II. Ему-то и направил Кирилл письмо, где жаловался на враждебность властей и невозможность выяснить истину пред императором. Расчет Кирилла оказался верным. Далмаций сумел заставить импе-ратора отказаться от своего ранее принятого решения. В усло-вленный день из всех монастырей вышли крестные ходы и соединились у монастыря Далмация, который во главе про-цессий, с пением псалмов, двинулся со всеми ко дворцу. Фео-досии II принял Далмация, выслушал его просьбу и дал согласие на прибытие из Ефеса в Константинополь делегатов для личного доклада. Шествие затем направилось к церкви св. Мокия, на краю города, и там, после прочтения письма Кирилла и разъяснения Далмация, раздались клики: «Ана-фема Несторию» (Деяния Вселенских Соборов. Том I. стр. 318). От Собора Кирилла прибыли два епис-копа, а от Собора «восточных» епископов явился комит Ириней, и после обсуждения дела в заседаниях консистории было решено отправить в Ефес, с особыми полномочиями, советника Иоанна, занимавшего пост комита царских щедрот (Mansi, 1428-29). Продолжение соборных заседаний После заседания Кириллова Собора и Иоаннова, в Ефес прибыли легаты Римского папы, два епископа – Аркадий и Проэкт, и один пресвитер Филипп. 10-го июля Кирилл возоб-новил соборное заседание с их участием. Сначала было выслушено послание Келестина, вызвавшее восторженные вос-клицания собрания, а на следующем заседании, 11-го июля, легаты выслушали доклад о соборном осуждении Нестория и присоединились к нему. 16-го июля имело место 4-ое засе-дание, под председательством Иерусалимского патриарха Ювеналия. Только теперь Кирилл и Мемнон подали Собору за-явление о неправильном осуждении их на Соборе "восточных," хотя оно состоялось еще три недели тому назад. Причина – почему Кирилл и Мемнон вдруг вспомнили об осуждении их на ничтожном, на их взгляд, "Соборике," заключалась по-видимому в том: из Константинополя их друзья дали им понять – нужно думать -, что, при непостоянном характере императора, не следует пренебрегать и незначительным фак-том отлучения их на «Соборике» (Ср. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. Том IV. стр. 216). Послан был арх. Иоан-ну и 35-ти епископам с ним вызов на Собор. Но, разумеется, отклика он не получил. Поэтому, на следующем, 5-ом, засе-дании 17-го июля последовало отлучение патриарха Иоанна с 35-ю епископами. В заседании 22-го июля была заслушана жалоба пресвитера Харисия на неправильный символ веры, присланный из Константинополя для оглашения вступавших в Церковь. На последнем, 7-ом, заседании 31-го июля, кото-рое происходило так же, как и первое в Церкви Святой Бого-родицы было разобрано дело кипрских клириков. Последние два дела, т.е. 6-го и 7-го заседания были частные, случайные. Так, 6-ое заседание Собора открылось чтением Никейского символа веры в том предположении, что Несторий повреждает его. Повидимому, это обстоятельство дало повод эконому Фила-дельфийской Церкви, Харисию, указать отцам Собора на слу-чаи отступления от этого символа. В его миссионерской прак-тике, по его словам, был такой случай: для оглашения обра-щенных им к Церкви четыредесятников прибыл из Констан-тинополя хорепископ Иаков с пресвитерами, державшимися ереси Нестория. Так вот они-то, по заявлению Харисия, упо-требляли «развращенный» символ веры, написанный на слу-чаи обращения еретиков к Церкви. Сам Харисий держался Никейского символа и подписал его. Вследствие этого заявле-ния отцы запретили составлять и употреблять новую веру, кроме Никейской. Однако, это постановление не получило формального завершения. Этому помешало прибытие комита Иоанна и арест руководителей Собора. Вот почему ссылку на 7-ое правило III-го Вселенского Собора со стороны Евтихия оспаривал Евсевий Дорилейский на IV-ом Вселенском Со-боре (Деяния. Том III, 85-86). Проф. Фр. Лаухерт помещает в своем собрании ка-нонов всего 6 правил Ефесского Собора (Lauchert Fried, Die Kanones der wichtigsten altkirchl. Concilien. Freiburg и Leipzig. 1896. s. 87-88). На последнем 7-ом заседании кипрские епископы просили отцов Собора ут-вердить независимость их Церкви от Церкви Антиохийской. Представленные Собору кипрскими отцами документы (начи-нали историю кипрской кафедры с Варнавы) не были вполне очевидными и осязательными. Поэтому, постановление отцов выражено в форме условной: если доказано, что кипряне пользовались независимостью, то пусть пользуются ею и на будущее время. Тем не менее автокефальность Кипрской Церкви стала с этого времени фактом. В первых числах августа прибыл в Ефес с военною охра-ною из схолариев комит Иоанн и приказал, чтобы к нему на утро явились все епископы. Епископы были послушны, кроме Мемнона, оправдывавшего потом свое отсутствие внезапной болезнию. Здесь был и Несторий. Возбуждение среди еписко-пов, особенно при виде Нестория, было так велико, что Иоанну пришлось прибегнуть к такому радикальному средству, как удаление из собрания Нестория и Кирилла, и только после этого можно было прочитать рескрипт императора, где содер-жалось императорское распоряжение о низложении Кирилла, Мемнона и Нестория (Деяния. I, 321). Отказ Нестория от кафедры и последующая судьба его При таком обороте дела, Несторий не имел желания и не видел смысла бороться далее за свои идеи. Да и вообще он по своему характеру был более аскет и монах, чем обществен-ный деятель. Он обратился к одному придворному евнуху с письмом, в котором опроверг ложное обвинение – будто бы в анафематствовании им имени Богородицы (Mansi V, 413-414) и просил императора о разрешении удалиться в свой монастырь под стенами Антиохии, т.е. св. Евпрепия (Евагрий. Ц. История I, 7; Migne LXXXVI. C. 2436). Увольнение состоя-лось с почетом. Высший государственный сановник, переда-вая распоряжение о путешествии, официально писал Несторию так: «Молим милосердного Господа, да совершит ваша свя-тость благополучно это путешествие и да живет согласно собственному желанию. Предлагать вам какие-либо утешения – не смеем: при вашей мудрости и одаренности такими ду-ховными совершенствами, вы в них не нуждаетесь, потому что стоите выше других людей.» Несторий покинул Ефес и поселился в любимом монастыре, где пользовался уважением и всякими почестями. Правда, в марте 432 г. папа Келестин требовал от императора – удалить Нестория из окрестностей Антиохии. Но Феодосии II не обратил на это никакого вни-мания. Но вот 4 года спустя император почему-то вспомнил о Несторий и воспылал на него гневом. Приказом от 30 июня 435 г. он повелел именовать несториан симонианами и сжечь все сочинения Нестория (Mansi V, 413-414), а самого его сначала постановил отправить в Петру Аравийскую, а потом в оазис в Египте (Евагрий I, 7). Здесь, вдали от всякого человеческого общества, Несторий находился по крайней мере до 439 г., когда Сократ заканчивал свою церковную историю (Сократ. Ц. История VII, 34). Скончался он около половины V в. Последняя сакра Феодосия П о Несторий к египетским монахам относится к 448 г. (Mansi. V, 417-420). Попытки императора Феодосия II-го примирить спорившие партии Стремление комита Иоанна наладить ход соборных дея-ний, после ареста, казалось бы, главных виновников смуты, – не удалось, и в этом смысле он донес императору, – и не он один... Феодосии, теперь убедившись из донесений комита и посланий от членов Собора, что цель, для которой созван Со-бор, не может быть достигнута, дал разрешение епископам разъезжаться по своим епархиям, не освобождая Кирилла и Мемнона (Mansi. V, 798-799). Чтобы, однако, сделать последнюю попытку достигнуть соглашения, он вызвал в столицу по восьми членов от каждой стороны. Однако, ввиду возбуждения народа в Кон-стантинополе по поводу происходившего в Ефесе, император приказал делегатам остановиться в Халкидоне, где совещался с ними в монастыре «Руфиниан.» Однако, и личные сове-щания делегатов с императором не привели ни к какому ре-зультату, и он распустил делегатов по домам, сказав им в напутствие: «Бог тому свидетель, что я не был виновником этих смут. Провидение распознает виновных и накажет их. Возвращайтесь в ваши епархии и постарайтесь загладить вашими личными добродетелями то зло и тот скандал, кото-рый вы учинили на вашем сборище...» (Mansi. IV, 1465) Еще перед Хал-кидонским совещанием после распущенного в Ефесе Собора прибыли в Константинополь и здесь поставили архиепископом преданного Кириллу Максимилиана, родом из Рима, товарища детства папы Келестина, который был зачислен в клир архи-епископом Иоанном Златоустом. Как освободился Кирилл из тюрьмы в Ефесе, сказать трудно. По проф. Болотову (Болотов. Лекции IV, 214), выходит, что он мог считать себя отпущенным из Ефеса по-следнею сакрою императора. Однако, проф. Кулаковский (Кулаковский. История Византии. Том I, 288) прямо заявляет, что Кирилл бежал из заточения. Проф. Гидулянов (Гидулянов. Восточные патриархи. Стр. 654) думает тоже, что подкупив придворную партию Пульхерии, Кирилл скрылся... Как бы то ни было, Кирилл не позже других епископов прибыл в свой кафедральный град, Александрию, где был торжественно встречен. Теперь Кирилл вступил в зенит своей славы. Судьба Ефесского Собора. Антиохийская уния. Император Феодосии распустил Собор, не утвердив его, не решив прямо, какая сторона представляет собою голос Все-ленской Церкви; впрочем, могло даже казаться, что Собор не состоялся, и между группами епископов продолжалась борьба. Восточные по пути домой составили Собор в Тарсе, на котором повторили низложение Кирилла с Мемноном; к ним присоеди-нилось еще 7 делегатов или членов Кириллова Собора. При-быв в Антиохию, они еще раз повторили свой приговор. С другой стороны, поставленный приверженцами Кирилла, архи-епископ Максимилиан, сам не признаваемый восточными, – и Фирм Кесарийский – низложили четырех митрополитов, стоявших на стороне восточных – Дорофея Маркианопольского, Имерия Никодимийского, Евфирия Тианского и Элладия Тарского. Помимо личных расхождений сторон, причины после-со-борных разделений крылись в догматическом и каноническом положении дела. Справедливость требует сказать, что догмати-ческое значение Ефесского (Кириллова) Собора чрезвычайно незначительно: отвергнув лжеучение в лице Нестория, Собор не дал положительного догматического определения, роковые последствия чего никогда не могут быть преодолены. Учение Нестория было осуждено без ясного указания, что именно было в нем еретического, а кроме того и заочно, так что далеко не для всех было ясно, осуждаемое учение действительно ли при-надлежит Несторию (Проф. Болотов. Лекции IV, 220-221). Острота вопроса становится вопию-щею после открытия в ХХ-ом веке упомянутой книги Гераклида, т.е. апологии самого Нестория. Каноническая сторона вопроса, после разъезда епископов из Ефеса, представляла ряд альтернатив и контрадикции. Собор Кирилла низложил Нес-тория и требовал от восточных признания этого низложения и анафематствования Несториева учения. Кроме того, Кирилл требовал признания Максимилиана Константинопольским ар-хиепископом и законным низложение им четырех упомянутых митрополитов. На таких условиях Кирилл мог вступить с вос-точными в общение, как с равными епископами. Положение же восточных было другое. Они должны были решиться на большие жертвы, – самое главное, – отречение от собствен-ных Соборов, начиная с Ефесского, и признание Собора Ки-риллова Вселенским; они должны были согласиться, что от-лучение ими и лишение сана Кирилла, Мемнона и других епископов ничего не значит; в противном случае восточные должны были настаивать, что они не могут вступить с ними в общение, как с епископами, а лишь как с простыми миря-нами. Со стороны этической, они должны были решиться на такой предосудительный поступок, как пожертвовать предан-ным им таким товарищем, как Несторий, – и это при условии почти полного совпадения с ним в учении. Кроме того, они должны были принять в общем главы Кирилла против Нес-тория, в которых они видели массу самых ужасных ересей – Ария, и Евномия, и Аполлинария... Кирилл еще на Соборе своих единомышленников должен был давать «объяснения» к своим главам; а во время переговоров с восточными он и вовсе должен был от многого в них отказаться. А с другой стороны, вероизложение восточных, повидимому, то самое, которое было составлено ими еще в Ефесе – таково, что под ним подписался Кирилл, мог бы несомненно подписаться и Несторий, если бы оно было предложено ему в свое время. Из-за чего же было столько споров, огорчений, мучений, зло-бы, ненависти и т.п. ?! Антиохийская уния Император Феодосии в Халкидоне на совещании 16-ти членов – по 8-и от каждой стороны, как в фокусе увидел всю силу и резкость расхождений членов двух Соборов, а чрез это понял он глубину разделения или раскола в Церкви. И сам император, кажется, пытался что-то сделать, он пять раз увещевал осудить главы Кирилла; однако почему-то не довел дела до конца и оказал посланным от Кирилла больше доверия, чем другой партии (Деяния Вселенских Соборов I, 334, стр. 326). В марте 432 г. пишет императору послание папа Келестин (+ 26 июня 432 г.), умоляя его «дать защиту правой вере» и даровать подкрепление здравым и врачество требующим ис-целения" (Деяния V, 130). Сам император думал о примирении сторон. Еще закрывая Ефесский Собор, т.е. распуская членов его, он предоставлял епископам изыскивать меры примирения враж-дующих (Sacra у Mansi IV, 1465 А. Свящ. Т. Лященко, Св. Кирилл Александрийский, стр. 421). По его указанию, или может быть по тайному побуждению и от Кирилла, Максимилиан собирает в Констан-тинополе Собор почти из 30 епископов (Деяния II, 121), и здесь рассуж-дают об условиях примирения епископов. Опираясь на этот Собор, император начинает проводить благие пожелания в жизнь. Именно, он отправляет знаменитого трибуна и нота-риуса Аристотелая с письмом к Иоанну Антиохийскому (Деяния II, 137-139), где повелительно требует его примирения с Кириллом. Дело было в августе 432 г. Восточные, повинуясь указу государя, выработали 6 пунктов для примирения с Кириллом, в числе которых стояло: признание Никейского символа с авторитет-ным толкованием к нему в послании св. Афанасия к Епиктету против аполлинарианства, Кирилл должен был взять назад свои анафематизмы. Кирилл против этого решительно про-тестовал в послании к Акакию (Деяния II, 158-159). Однако, в придворных сферах были течения неблагоприятные для Кирилла, и ему пришлось прибегать к подаркам (Mansi V, 794. – Проф. Кулаковский (История Византии, том I, стр. 288) говорит, что Кириллу «приходилось посылать взятки за взятками... Клир Александрийский начинал роптать, что из-за этой смуты обнищает Александрийская Церковь.» Эти «благословения» придворным обошлись Кириллу в миллион рублей золота (Болотов, IV, 223). Факт «подарков» со стороны Кирилла признается всеми, как основывающийся на показании его архим. и синкелла Епифания. Но его стараются изъяснить и извинить (так Hefele) «ориентальными обычая-ми.» Ср. Hefele. Conciliengeschichte II s.s. 247, 266)... В конце концов Ки-рилл отказался взять назад свои анафематизмы, а лишь «ис-толковал» их, причем заявил, что аполлинарианства он не держится. Эти мысли им были изложены в упомянутом пись-ме Акакию. Умеренные среди восточных решили начать с Кириллом переговоры на основе предложенных им условий. Первый от-вет восточных Кириллу был послан чрез Аристотелая; для новых переговоров из партии умеренных был избран в конце 432 г. епископ Павел Эмесский. Он был послан в Алексан-дрию с определенной инструкцией (Деяния. II, 141), а несколько позже бы-ло отправлено Кириллу послание архиепископа Иоанна Ан-тиохийского с изложением веры восточных. Вот его полный текст: «Мы исповедуем, что Господь наш Иисус Христос, едино-родный Сын Божий, есть совершенный Бог и совершенный человек (состоящий) из разумной души и тела; что Он рожден прежде веков по Божеству, а в последнее время, ради нас и нашего спасения, от Марии Девы – по человечеству, ибо (в Нем) совершилось соединение двух естеств. Почему мы и исповедуем одного Сына, одного Господа. На основании такого неслитного соединения мы исповедуем Святую Деву Богоро-дицу, потому что Бог-Слово воплотился и вочеловечился и в самом зачатии соединил с собою храм, от Неё восприятый. Известно, что знаменитые богословы – одни из евангельских и апостольских изречений Господа обыкновенно считают об-щими, как принадлежащие одному лицу, другие же (изре-чения), по причине различия двух естеств, принимают раз-дельно и те из них, которые приличны Богу, относятся к Бо-жественности Христа, недостойные же Бога – к Его челове-честву» (Деяния II, 142-143, см. 140 – Проф. Болотов (IV, 224, при-мечание) приписывает составление этого вероизложения Павлу Эмесскому, большинство – Феодориту). Кирилл отвечал посланием «Да возвеселятся небеса» (eufrainestwsan), где повторяет вероизложение восточных и рас-писывается под ним, кроме того прибавляет свои разъяснения. На основании выставленных во взаимных посланиях усло-вий и согласия на них – в особенности – подписания Кириллом вероизложения восточных – была заключена в 433 г. (Liberari Breviar. Migne. Patrologia. Ser. lat. LXVIII, c. 983 – ср. Ser. gr. LXXVII, c. 121) так называемая Антиохийская уния, т.е. восста-новлено общение между Антиохийской и Александрийской Церковью. Однако, далеко не все восточные присоединились к этой унии. Можно сказать, послание Кирилла, «eufrainestwsan» раз-делило восточных на две партии: умеренных, во главе с архи-епископом Иоанном, и строгих – непримиримых. На тор-жественное извещение Иоанна Антиохийского о примирении с Кириллом, Феодорит Киррский ответил ему искренним и серьезным вопросом: а что будет с низложенными (Несторием и четырьмя митрополитами)? Между тем, Иоанн уже давно – еще в первом предложении через Аристолая – приносил их в жертву. Тогда строгие во главе – Евфирия, митрополита Тианского, Александра, митрополита Иеропольского, Мелетия Мопсуэстийского, а за ними обе Киликии, а затем и Евфра-тизия – ответили разрывом церковного общения с Иоанном Антиохийским. Они доказывали, что две причины разрыва с Кириллом остаются во всей силе: 1) это низложение Несто-рия, решительно неправильное – и 2) догматические заблу-ждения Кирилла. Свою подпись под Антиохийским вероизло-жением он уничтожил своими добавлениями, так что все «по-каяние египтянина (выражение из письма Нестория к Фео-дориту) иллюзорно.» Умеренные антиохийцы, желая привлечь строгих к общению с Антиохийскою Церковью, предлагали им подписаться лишь под посланием Кирилла "eufrainestwsan," доказывая, что здесь содержится видоизмененное вероизложе-ние в сравнении с его анафематизмами. Два епископа, не согла-сившиеся на такой компромисс, были сосланы: Мелетий Мопсуэстийский – в Армению, а Александр Иеропольский – в Египет. Дело было в 435 г. Неизбежный результат всяких уний, соглашений, компро-миссов – неудовлетворенность с обеих сторон. Так и в данном случае. Недовольны были архиепископом Иоанном, не избежал упреков и Кирилл. Епископ Александрийского диоцеза – Акакий Мелитинский, Валериан Иконийский, Суккенс Диоке-сарийский и пресвитер Евлогий – обвиняли Кирилла в том, что он изменил Ефесскому Собору. К ним обратился Кирилл с особым посланием, где доказывал, что он своей точки зрения не изменил (Деяния. II, стр. 151).