Новый эклогион / Избранные жития святых, пересказанные преподобным Никодимом Святогорцем (27)

Житие, подвиги и повествование о некоторых чудесах преподобного отца нашего исповедника Мелетия Галлисиотского, жившего в XIII веке Сей преподобный отец наш Мелетий происходил из областей причерноморских, из селения Феодоту. Родителей его звали Георгий и Мария. Людьми они были богобоязненными, добродетельными и весьма милостивыми и госте-приимными. Чем с большей щедростью они раздавали свои богатства нищим, тем больше Бог их увеличивал, помимо богатства сделав их весьма известными. Так, отец святого был военачальником немалой части царских войск, а мать, весьма добродетельная и благочестивая, всю свою жизнь проводила в молитвах и славословии Бога. От добродетелей своих они и пожали добрый плод, родив дивного сего Мелетия, которого в Крещении назвали Михаилом. Мелетием он был назван позднее, в монашестве, когда вместе с именем изменил и жизнь, которая вся была духовным обучением, поэтому он, по справедливости, и принял такое имя, согласующееся с жизнью и делами. После Крещения младенца отец увидел пророческий сон, в котором Бог предвозвестил то, кем станет дитя в будущем. Во сне пришел к нему некий священнолепный муж, посла-нец царя, и попросил золотую брошь. Проснувшись, Георгий понял, что сон был про сына, который станет золотым украшением, избранным сосудом Небесного Царя, поэтому его и попросили у отца, ибо Бог возлюбил его сына более, чем родной отец. Но и отец сделал все необходимое, чтобы ребенок получил хорошее воспитание. Он поручил его образование добродетельной жизни учителю; мальчик не только учился священным наукам, но и добродетели, но поскольку наставлять своих детей все же долг родителей, то Георгий и сам наставлял сына, чтобы тот творил угодное Богу, и старался водить его дважды в день в церковь: на утреню и на вечерню, чтобы тот слушал поучения из Священного Писания и возрастал в страхе Божием. Благоразумный и скромный юноша исполнял больше того, что повелевал ему отец, а потому превзошел в добродетели и науках всех своих сверстников. Однажды этому преуспевающему в добрых делах юноше было видение, в котором ему, как в древности Аврааму, повелевалось покинуть свою страну, родных, и идти туда, куда поведет его Бог. Не теряя времени, Михаил отрекся от всего: родины, родных, сверстников, богатства и с ревностью последовал за Богом, позвавшим его. Подъяв на плечи крест Христов, он пошел в Иерусалим поклониться святым местам, где пребывал Сын и Слово Бога и Отца, где Он вочеловечился, претерпел крест, смерть и погребение, воскрес в третий день и вознесся на Небеса. Когда преподобный отправился в путь, на дворе был январь, самый разгар зимы. Но добрый Михаил пошел пешком, без вьючного животного, без спутников, без плаща и иного, необходимого в дороге. Он мужественно переносил дожди, снег, грязь, разливы рек, которые встречались на пути, и, горя сильной любовью ко Христу, не считал их помехой. Случилось Михаилу проходить через Лидию в том месте, где протекает река Пактолос. Быстрый и труднопреодолимый в любое время года поток, зимой разливался еще больше, поднимая волны, как на море. Не видя ни брода, ни людей, чтобы спросить как переправиться через реку, человек Божий поступил следующим образом. Он обратился за помощью к Тому, Кому возможно все. Подняв руки и горячо помолившись Ему, преподобный вздохнул из глубины души и попросил послать ему помощь свыше. И - о чудо! - юноша тотчас же был поднят в воздух и перенесен на противоположный берег. Прославляя Бога, Который помог ему таким чудесным образом, он с еще большей ревностью продолжил путь. Придя в Иерусалим и с великим благоговением поклонившись всем святыням, Михаил возжелал побеседовать с преподобными отцами, которые подвизались в тех пустынях, чтобы перенять у них образцы и правила подвижнического жития. Придя на гору Синай, он увидел замечательных преподобных отцов, некоторые из которых пребывали в подвиге свыше восьмидесяти лет, а другие - всю жизнь. Подивившись их сверхъестественному жительству, он со слезами просил их принять его. Принятый ими, он сразу же совлек с себя мирские одежды, а вместе с ними и мирское свое имя, став Мелетием. Облекшись в монашеские власяные одежды, преподобный сразу же приступил к суровому подвижническому труду, упражняясь во всяческих добродетелях. Днем он служил братии, а ночь проводил в молитвах, славословии и чтении Священного Писания. Иногда он целые недели совершенно проводил без сна, а иногда, уступая необходимости, немного спал стоя, держась за вервь, или прямо на голой земле, потому что не имел ни постели, ни подстилки, ни второй одежды. Так было в Страстную седмицу Святых спасительных Страстей Господа и в другие великие праздники Господни. Проведя достаточно времени с божественными отцами в подвигах добродетели, преподобный сподобился созерцания горнего мира и получил духовные дарования. Каждого, кто знал святого, удивляли его духовные подвиги, о добродетелях его стало известно и в далеких краях, а имя его было у всех на устах. Опечалившись (ибо Мелетий боялся, как бы из-за похвалы человеческой не лишиться награды от Бога за свои труды), преподобный захотел уйти с горы Синай. Покинув ночью обитель, Мелетий пришел в Иерусалим, чтобы еще некоторое время побыть у Гроба Господня и самому увидеть чудо схождения "благодатного Огня". Сподобившись увидеть огонь, как того и желал, он пошел в Мисири, в Александрию, а оттуда, вернувшись в Сирию, пришел в Дамаск чтобы, подобно трудолюбивой пчеле, собрать от разных отцов мед добродетели. Покинув Дамаск (ибо не мог находиться там в среде нечестивцев (мусульман)), преподобный пришел а гору Латру. Прожив там достаточное время, он пришел на Галлисийскую гору, что в Малой Азии, чуть дальше старого Ефеса, где находился весьма большой монастырь. Основал его великий Лазарь Галлисиотский, а Бог необычайно расширил и прославил обитель, ибо из этого монастыря выходили преподобные мужи, которые, сияя как светильники, освещали всю вселенную. Придя в этот монастырь и побеседовав с пребывавшими там отцами, преподобный Мелетий подивился строгости их жития и возжелал поселиться вместе с ними. Его приняли в число братии и постригли в великую схиму, после чего Мелетий и предал себя в послушание старцу по имени Марк (по прозвищу Амиселлис). Кто же сможет поведать о его крайнем терпении, о его ревности в исполнении послушаний, кто опишет его неутомимый нрав? Мелетий мало говорил, но много делал, слушался во всем своего духовного отца и не превышал обычного своего подвига. Ночами бдел на молитвах, а днем проливал слезы в покаянии, и не было ни одной минуты, когда бы он не помышлял в сердце своем об Иисусе Христе, и не было мгновения, чтобы он не упомянул вслух имя Иисуса Христа, но всегда он молился так: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя". Все то долгое время, пока преподобный жил со старцем и находился в беспрекословном послушании, и сам старец, и все, кто общался с ним, хвалили Мелетия и удивлялись его подвигам. Рассказывая о добродетелях божественного Мелетия, старец призывал всех находившихся там братьев брать с него пример, ибо Мелетий был образцом жизни по Богу. Я чуть было не забыл поведать о дивном подвиге преподобного, истинность которого никто не подвергает сомнению. Божественный Мелетий имел обыкновение закрываться в келье и, подражая Моисею и Илии, а особенно примеру нашего общего Спасителя и Учителя Христа, сорок дней проводил в посте. Служители монастыря ставили ему в келью сосуд с водой и инжир, но по прошествии сорока дней находили их нетронутыми. Вся Галлисийская гора дивилась ему со всей Азии стекались толпы народа, чтобы посмотреть на такого дивного подвижника, что нарушало безмолвие и подвиг Мелетия. Из-за этого преподобный сильно печалился и усиленно размышлял о том, как бы избежать человеческой славы и похвал. День и ночь он молил Бога указать ему способ достигнуть желаемого. И однажды, когда он среди ночи горячо молился Богу, келья его внезапно озарилась Небесным светом. Облаченный в дивные и сияющие одежды Ему явился Сам Христос в окружении прекрасных юношей в белых одеждах со скипетрами в руках. Увидев все это явление, преподобный застыл от изумления и упал на землю. Один из юношей, взяв его за руку, поднял, а Владыка Христос сказал: "Мелетий, чего ты боишься, ведь ты звал Меня, вот Я и пришел". Преподобный, еще испытывая страх, не только ничего не отвечал, но и не смел посмотреть на Господа. Тогда Господь сказал ему: "Ступай в Константинополь, поможешь отстаивать истину, на которую воздвигнута брань". С этими словами Христос вознесся на Небо вместе с юношами. Исполненный неизреченной радости Мелетий решил выполнить повеление Божие, однако рассудил, что прежде нужно посоветоваться со старцем. Он открыл ему свое желание, но о видении не рассказал, и попросил разрешения уйти. Старец же, зная какого дивного мужа лишается, не хотел отпускать и разными способами пытался отговорить его, поминая, что в городах суета и искушения, противные монашескому званию. Что же произошло потом? Божественный Мелетий опечалился, и снова стал горячо молиться Богу. Моление его было услышано и старцу был Божественный глас: "Не препятствуй, но отпусти Моего раба в Константинополь, ибо он принесет пользу многим душам". После того как Марк услышал этот Божественный глас, он благословил Мелетия и отослал в Константинополь. Так преподобный пришел в столицу, где более всего заботился о том, чтобы никто не узнал о нем во избежание славы человеческой. Однако сделать этого ему не удалось, ибо он был истинным светильником добродетели. Как невозможно укрыться тому, кто среди ночи идет с зажженным светильником, так невозможно остаться неузнанным тому, кто является образцом добродетели, даже если человек этот живет в пустыне, в горах, в пещерах и пропастях земных. Так и божественный Мелетий, хотя и сделал все возможное, чтобы остаться безвестным и бесславным, не смог укрыться от первых лиц города и о нем стало известно царям, архонтам, сенаторам и всем прочим. Многочисленные жители Константинополя ежедневно приходили к преподобному, чтобы получить великую пользу от его наставлений. И действительно, трудно перечислить все добродетели преподобного, ибо нрава он был смиренного, одежду имел худую, голова была немытая и нестриже-ная, ноги босые, слова плодоносные, ум внимательный, но удивительно, что его поведение и даже движения приносили видевшим его великую пользу. Трудно сказать, сколько человек приходило к нему каждый день, ибо у константинопольцев, среди прочих, есть одно хорошее достоинство. Они выясняют, нет ли где мудрых и добродетельных мужей, и, узнав о таковых, идут к ним, записывают их слова на скрижалях сердечных, а некоторые из слушателей и на бумаге, чтобы всегда получать от них пользу. Так и до сего дня в воспоминание о преподобном у многих сохранились записанными его слова. Божественного же Мелетия такая известность опечалила больше прежнего, ибо он любил безмолвствовать, а не быть прославляемым людьми. Только посредством безмолвия очищаемый человеческий ум приемлет Бога, иным путем достигнуть сей Божественной благодати нельзя. Преподобный ушел из Константинополя на гору Авксентия Великого и, найдя там небольшую природную пещеру, поселился в ней и прожил там долгое время, не имея другого крова одежды и без света. Затем, построив небольшую каливу перед входом в пещеру, он стал подвизаться с такой ревностью будто только начал свой духовный подвиг. Он по многу дней подряд постился, совершал бдения, множество поклонов и так удручал свое тело, что один монах, увидев, как святой подвизается таким образом, сказал ему, что не нужно так явно умерщвлять себя непосильными трудами. На это святой отвечал: "Чадо, разве ты не слышал, что и Авраам раскается в том, что не подвизался больше, когда в день Судный увидит чрезвычайные дары Божий?" Услышав эти слова, монах удивился и, с почтением приняв ответ святого, замолчал. Уйдя оттуда, он стал возвещать всем монахам и мирским о дивной жизни преподобного. И снова множество людей стало стекаться к преподобному, нарушая желанное его безмолвие. Снова опечалясь, преподобный воззвал к Богу. После молитвы он открыл книгу пророка Исайи, чтобы узнать, по какому пути поведет его Господь, и прочитал следующее изречение: «поставлю Тебя... во свет для язычников» (Ис. 42: 6). Преподобный понял, что означали эти слова, и остался на прежнем месте, принимая приходящих к нему, исцеляя больных, разрешая недоумения вопрошавших его, предлагая душеполезные поучения и всячески помогая нуждающимся. Снова слово преподобного приобрело значительные размеры, и не было ни одного христианина, который бы не просил святых его молитв. Его призывали в равной степени и моряки, и путники, и немощные, и здоровые: больные - чтобы исцелиться от болезней, а здоровые - чтобы сохранить здоровье. Святой не оставлял без помощи ни солдат, ни земледельцев, оказывал благодеяния пастухам, а охотникам подавал необходимое. Да и рыбаки свидетельствовали о добре, которое делал им преподобный, ибо как только они произносили имя Мелетия, сразу же в их сети попадалось бесчисленное количество рыбы. Даже домашние животные и дикие звери выражали признательность преподобному за благодеяния, ибо и к ним он имел сочувствие и сострадание. Однако, преподобный не только совершал чудеса, но и был гостеприимным хозяином. От того скудного хлеба, что имел, он насыщал всех к нему приходивших, а все, что ему приносили, щедро раздавал нуждающимся, оказывая при этом и духовную милостыню, ибо щедро питал их души богомудрым своим учением. Оставшуюся часть повествования без слез невозможно рассказывать. Как туча с градом, которая грозит принести многочисленные бедствия, так ополчилось на Православ-ную Церковь Христову латинство. Начальник злобы, диавол, после многочисленных браней, воздвигаемых им на паству Христову, воздвиг в конце концов и брань на Церковь. Он изменил Символ веры и пленил первую Церковь во вселенной - Церковь древнего Рима, поэтому все прочие Церкви плакали и стенали о том, что лишились первой своей сестры - Рима. Плакали с ними Ангелы Хранители Церквей: «глас в Раме слышен, плач и рыдание», как говорит Писание (Мф. 2: 18), а общий враг радовался и веселился, наблюдая Разделение Церквей и разобщение христиан. Учили латиняне и другим злочестивым измышлениям, например, что Дух Святый исходит от Отца и Сына, и во время литургии возглашали: "Слава Отцу, и Сыну, и от Них Обоих Исходящему Святому Духу", а в Символе веры добавили: "иже от Отца и Сына Исходящаго". Это новое учение началось в древности завладело старым Римом и западными странами. Во времена царя Михаила, называемого Опресночником (1261 - 1282) это еретическое учение дошло и до восточных земель, и долго терзало Восточную Церковь. Но и тогда были воины Христовы, боровшиеся за истину, ибо на это злочестивое ополчились и другие отцы и богословы, пастырем и учителем которых стал Иосиф, столп Православия. Они укрепили Церковь Христову, насколько это было возможно, предавая себя даже на смерть гонителям-латинянам и латиномудрствующим, и показали себя строгими хранителями Божественных учений. Одним из таких отцов и был великий Мелетий, который, оставив безмолвие, прошел с проповедью по всей Вифинии, укрепляя христиан в Православии и заповедуя им хранить веру и тщательно воздерживаться от принятия нового извращенного учения, имея в виду латинство. Однажды, когда преподобный провел весь день в пути, солнце уже садилось, а ночлега поблизости не было, спутник его сказал: "Отче, время уже вечернее, давай останемся здесь, поскольку до деревни еще далеко, и дойти до нее мы не успеем". Но преподобный возвел очи к Небу, и так помолился Господу: "Боже Спасе мой, Ты, Иже еси Свет мира, остановивший в древности солнце ради народа Израильского, останови его и сегодня ради нас, чтобы мы успели дойти до селения". И - неисчислимые чудеса Твои, Христе Царю! - солнце не заходило за горизонт до тех пор, пока этого не захотел святой Мелетий. Пусть же никто в этом не сомневается, по-тому что если слово произносится с верой, то оно способно передвинуть неподвижные и огромные горы (ср. Мф.17,20). Если же мы знаем, что верующие во Христа могут совершать и большие чудеса, что странного в том, что преподобный сотворил подобное чудо, разве можно в этом сомневаться? этом случае должно только удивляться тому дерзновению, которое имел к Богу великий Мелетий, и прославлять Бога, Который не перестает совершать древние чудеса и в эти, последние времена. Этим чудом Бог показал, что если кто-нибудь жизнью своей уподобится Моисею или Иисусу Навину, то сможет, при необходимости, и море осушить, и солнце остановить и совершить все те чудеса, что и они совершали. Но веремся к нашему рассказу. Недалеко от горы великого Авксентия Великого был островок святого Андрея, небольшой по размеру, но очень красивый. На этом островке преподобный Мелетий выстроил монастырь с прекрасной церковью, вокруг обители были расположены жилища отшельников и прочие здания. В этом монастыре Мелетий вновь предался постам и чрезмерным трудам всенощного стояния, бдения, молитвы, поста и слез, но Бог продолжал и здесь являть чудеса. Свидетелями их было множество людей, приходивших сюда и испытавших на себе их действие. Из-за многочисленных толп христиан покой преподобного снова нарушился, и он решил опять уйти на гору Авксентия Великого. Но после этого решения произошло удивительное событие! Когда преподобный уже приготовился уйти, днем ему воочию явился Авксентий Великий и, поприветствовав его и поблагодарив за построенный храм, поведал, что воздаст ему за труды великой наградой, подобной той, что получил преподобномученик Стефан Новый, подвизавшийся на той же горе. Что предсказал святой, то и случилось, ибо божественный Мелетий получил венец исповеднический, о чем далее будет рассказано. Когда царь Михаил Опресночник открыто начал проповедовать латинское учение во Вселенской Церкви и потребовал соединить Церковь Восточную с Западной, тогдашний Православный патриарх был изгнан с престола, а на престол возвели защитника лжи Иоанна Векка. Православных после этого стали заключать в темницы, творя над ними насилие, и мучить различными наказаниями. Тогда святой Мелетий, по совету божественного Галактиона, пришел вместе с ним в Константинополь. Подвизаясь на Галлисийской горе вместе с преподобным Мелетием, иеромонах Галактион весьма преуспел в слове и добродетели, за что его и почитали. В столице оба они предстали перед латиномудрствующим царем Михаилом и с дерзновением заявили: "Мы - защитники Православия и не приобщимся латинской ереси, которая, еще прежде чем появилась, была обличена божественными отцами Вселенских Соборов, которые постановили в Символе веры, что Святый Дух исходит от Отца, а тех, кто дерзнет прибавить или убавить что-либо, хотя бы самое малое следует предавать анафеме. Так почему же ты, царь, презрел слова Самого Христа, с которыми Он обращается в Святом Евангелии к Своим апостолам, и свидетельства божественных отцов, и священные каноны Кафолической Церкви предавшись этому заблуждению? Мало этого, ты хочешь, чтобы и мы последовали ереси и отвергли предания апостолов? Этому не бывать, не пытайся сдвинуть то, что нельзя сдвинуть, потому что мы скорее предпочтем сойти с ума, чем утратить свою православную веру". Сочтя эти слова личным оскорблением, царь заключил их в тюрьму, где эти мужественные воины Христовы с радостью претерпели множество других страданий. Через несколько дней заключения царь приказал привести их из темницы, надеясь, что после мучений святые станут более сговорчивыми. Однако святые, которые от мучений не стали более мягкими, подобно воску, но как железо закалились, и с еще более горячей верой и еще острее стали обличать злоречие царя. Поскольку они выказали еще большее дерзновение, то разожгли гнев царя еще сильнее. Он приказал сослать их на Скирос, остров, находившийся в подчинении Афинской митрополии. Со Скироса божественного Мелетия отправили в Рим для бесед о вере с мудрецами папы Римского, там его снова заключили в темницу и держали в оковах семь лет. Затем, по приказу царя, его отослали обратно на Скирос и поместили в одной темнице с Галактионом. Конечно, тюремное заключение таит в себе множество опасностей и зол, которые возрастают еще более, если жители того места злы нравом. Темница, в которой пребывал святые, была весьма суровой и мрачной, как сень смертная, голод, на который обрекли преподобных, продолжался много дней, ибо властитель Скироса решил уморить их голодной смертью. Преподобные же, а особенно божественный Мелетий, вспомнили о древней и привычной стезе многодневного поста и насильное мучение голодом заменили добровольным делом, рассматривая его как лествицу к Богу, и сорок дней пребывали без пищи. Темничный страж был так удивлен, что повторил своей жене слова, сказанные в древности Маноем: "Верно мы умрем, ибо видели мы Бога» (Суд. 13: 22). Заключенные настолько святы, что кажется, они не люди, а намного выше людей". После этого он рассказал жене об их многодневном посте, о частых молитвах с коленопреклонением, о всенощных бдениях, приведя тем самым свою жену в изумление. На рассвете женщина со своей единственной дочерью посетила святых в тюрьме, и, припав к их ногам, обе получили благословение. Испытывая тяжелейшие страдания, святые радовались и постоянно славили Бога, царь же прилагал множество усилий, чтобы распространить латинство, стараясь привлечь одних запугиванием и мучениями, других - чинами и зва-ниями, третьих - другими всевозможными способами, которые позволяли скрыть правду и истину. Многие стали его друзьями, приняв латинство, а тех православных, кого царь не уговорил, он подвергал опале, отбирал имения, ссылал и предавал смерти. Искореняя таким тираническим способом всех, несогласных с латинством, монарх был уверен, что уже победил всех православных. Однажды, беседуя со своими вельможами, он со смехом произнес: "Как мне кажется, великий мир настал сейчас в Церкви, и Патриарх обязан этим мне, поскольку нет больше тех, кто возмущает народ". Эти слова царя многие одобрили, но один из вельмож заметил: - Ссыльные на острове Скиросе еще продолжают спорить, утверждая, что они самые знающие из всех, и тем самым противятся твоей власти. - Кто же это такие? - Мелетий и Галактион Галлисиотские. Слова эти ранили царя в самое сердце, потому что мужи эти были известны и знамениты своей добродетелью. Тотчас же было подготовлено судно, для царского гонца. Святых привезли в Константинополь и поместили в тюрьму, называемую Номерной. Прошло много дней, но царь, ссылаясь на другие срочные дела, все отказывался рассмотреть дело святых. Все это время архиереи и особенно патриарх (о суд и долготерпение Божие!) усердно клеветали на святых перед царем, и старались изо всех сил заставить их принять или латинство, или смерть. Наконец мужественные преподобные предстали перед царем, но исповедали свою веру с еще большим дерзновением и мужеством, за что были подвергнуты и большим наказаниям. Их били в течение многих часов, до тех пор, пока бездыханные тела их не остались лежать на земле. Как только они немного пришли в себя, Галактиона бросили в темницу, а божественного Мелетия веревками подвесили на высоком столбе. И - о чудо! - этот сухой столб тотчас же ожил и покрылся листьями. Услышав о таком чуде, царь переменил мысли и через посредничество других стал беседовать с преподобным снова и снова, уговаривая его принять латинство. Святой, презрев просьбу царя, был подобен орлу, парящему в облаках, по выражению притчи, неуловимый и непобедимый никаким искусством и средствами человеческими. Не зная, что делать дальше, так как не смог переубедить их, царь решил победить их тела с помощью мучений. Священного Галактиона он жестоко ослепил, а святому Мелетию вырвал язык, чтобы Галактион не мог больше служить, а божественный Мелетий богословствовать о Святой Троице. Однако все вышло не так, как хотел царь. Ибо после того, как царем ромеев стал Андроник дерзновенно проповедавший православную веру, божественный Мелетий ясно говорил и без языка, а добрый Галактион по-прежнему приносил Бескровную Жертву. Как только царь был возведен на трон, он сразу же укрепил Православие, потому что считал, что нет ничего, более необходимого. Первым его делом было восстановление на Патриаршем престоле Иосифа, непоколебимого столпа Православия, и изгнание блудника и узурпатора Иоанна Века, растлителя словесных овец Христовых. Затем царь с великой честью призвал из заключения святых. Тогда многие из тех кто не приняли латинство, получили высокие звания. Преподобного же Мелетия, ни царь, пламенный ревнитель благочестия, ни архонты, не смогли убедить принять свя-щенство, потому что он оберегал себя от славы человеческой, считая, что она приносит вред. Уже в глубокой старости преподобный заболел, болел он три года, и все это время ел только овощи, да и то с крайним воздержанием и строгостью. Когда же пришло ему время отойти ко Господу, он созвал всю братию и в последний раз сказал им слова утешения, и каждому дал наставление относительно духовной жизни. Затем он вместе со всеми прославил Бога и, подняв к небу руки и устремив вверх очи, произнес: "Господи, в руце Твои предаю дух мой". И в тот же час уснул сном праведника, отойдя к возлюбленному им Господу. Монах, которого звали Герасим, спал в своей келье, и увидел во сне божественного Мелетия с воздвигнутыми вверх руками, который с радостью восходил на Небеса. Когда он пришел к келье преподобного, святой уже умер, а лицо его светилось небесным светом. Другой иеромонах Феолипт, который очень уважал и любил преподобного, со дня его кончины служил сорок дней литургию. Этот срок заканчивался в Неделю Торжества Православия. После службы Феолипт стал просить Бога открыть ему, в каких обителях упокоилась душа божественного Мелетия. Уснув после молитвы, он во сне увидел, что находится в большом и прекрасном храме, обращенном на восток и достигавшем до неба. Храм этот светился неизреченным светом. Внутри его святые отцы пели Богу дивную ангельскую песнь. Был там и проповедник, поведавший, что Мелетий еще при жизни построил этот храм в честь Свято Троицы. Весьма обрадовался Феолипт тому, что услышал там и увидел. Затем, во сне же, он подошел ко гробу святого и увидел, что он открыт, а внутри его стоят двое одетых в белое мужей, которые держат в руках кадильницы удивительной красоты и кадят ими. Затем Феолипт заметил и самого Мелетия, который стал укорять: "Ты, любезный Феолипт оставил гроб мой без попечения, и Бог послал ко мне тех кого ты видишь". И пока Феолипт удивлялся, как это святой Мелетий говорит, если он мертв, он вдруг услышал глас с Неба: «Верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11: 25). Об этом все. А сейчас я хочу поведать во славу святого о некоторых чудесах, совершенных им при жизни. Однажды, когда святой шел по берегу, он встретил нескольких рыбаков, которые расстелили свои сети на песке. Поинтересовавшись, поймали ли они чего, те ответили, что ловили всю ночь, но ничего не поймали. Пожалев их, святой с дерзновением произнес: "Дети, забросьте снова сети во имя Спасителя нашего Бога". Послушавшись преподобного, они вошли в лодку и, немного отплыв, прочитали молитву и забросили сети. О неописуемая милость Твоя, Христе мой! Столько много рыб попалось в их сети, что рыбаки с большим трудом смогли вытащить их в лодку. Удивляясь дерзновению, что имел к Богу преподобный, они прославили Бога и поблагодарили Мелетия. После того, как святой выстроил на островке храм Андрея Первозванного, как мы уже говорили, келарь однажды сказал ему, что строителей нечем кормить. Тогда, взяв свои посох, святой велел ему следовать за ним. Они спустились к морю и преподобный тихонько стукнул жезлом по воде, сказав: "Во имя Владыки Христа, дай нам сегодня то, в чем мы нуждаемся!" И - о чудо! - в тот же час из воды на землю выпрыгнула большая рыба. Когда келарь подошел, что бы взять ее, из воды выпрыгнула вторая, не меньше первой. Взяв обеих, келарь приготовил обед и накормил рабочих. Когда царствовал православный царь Андроник, он пригласил великого Мелетия как-то раз к себе во дворец, чтобы посоветоваться с ним по одному церковному вопросу, и принял преподобного с великой честью. Один из архонтов по имени Сирмурин, протовестиарий должностью, стал мысленно укорять святого в том, что он любит временную славу, поэтому и сказал одному из сидевших с ним рядом: "Этот монах, кажется, оставил небесную славу, которую должен был взыскать, ищет сейчас славы человеческой и радуется ей". Вернувшись вечером домой, Сирмурин прилег на кровать и увидел сон. Он оказался в царском дворце, где восседал грозный Царь, облаченный одновременно в царские и архиерейские одежды, а вокруг Него стояли бесчисленные войска. Весьма разгневавшись на Сирмурина за то, что тот оскорбил Его раба, Царь приказал Своим телохранителям отомстить ему. Его хотели связать по рукам и ногам и бросить в место осуждения богохульников, но великий Мелетий заступился за него перед Царем и избавил несчастного вельможу от наказания. Испугавшись этого страшного сна, Сирмурин, как только проснулся, отправился к святому. Припав к его ногам, он исповедал свое осуждение, а затем рассказал о своем сне. Испросив с теплыми слезами прощения, которое тотчас же и получил от преподобного, он ушел с радостью и впредь отзывался о подвигах святого со многими похвалами. Таковым было, возлюбленная моя братия, житие преподобного Мелетия, таковой была его незаурядная ревность о Православии, и таковыми были явленные им чудеса. Про-жив семьдесят семь лет, он оставил все это, временное, и отошел к Богу, где о всех нас молит Пресвятую Троицу, Которой подобает слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь. (Написано Макарием Филадельфийским Хрисокефалосом) Оглавление Житие и подвиги преподобного и богоносного отца нашего Космы, подвизавшегося в честном монастыре Зографе в XIII веке Сей преподобный отец наш Косма был болгарином, и родился по обету, от родителей благочестивых и знатных. Он получил хорошее воспитание, а в школе изучил греческую и болгарскую грамоту. После школы родители решили его женить, однако юноша, имея сильное желание стать монахом, тайно оставил родину и пришел на Святую Гору. По дороге на Святую Гору он подвергся искушению от ненавистника добра, завистливого диавола, который, желая не допустить его до Святой Горы, в видении показал ему Святую Гору как остров, находящийся посреди океана. Задумавшись о том, как же монахи попадают на Гору, используют ли они лестницы или лодки, блаженный Косма, не имея, кого спросить, обратился к Богу с такой молитвой: "Господи, Иисусе Христе, молитвами Всепречистой Матери покажи мне путь, которым монахи приходят на Святую Гору". Тотчас же призрачное море исчезло, а юноша, догадавшись, что это были козни диавольские, поблагодарил Бога и Божию Матерь. Беспрепятственно вступив на Святую Гору, Косма пришел в честной монастырь Зограф. С радостью принятый игуменом и всеми братьями, юноша провел там достаточное время, после чего был облачен в монашеский образ тогдашним игуменом, который назначил его вместе с другими служить в церкви. Когда приблизился праздник Благовещения, юноша получил разрешение от настоятеля, и вместе с другими братьями отправился в Ватопедский монастырь, чтобы поклониться Честному Поясу Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и мощам обретавшихся там святых. Войдя в церковь, Косма увидел некую жену, которая прислуживала в церкви, на трапезе и участвовала во всех монастырских послушаниях. Не зная, что это была Пресвятая Дева, преподобный весьма опечалился тому, что монахи пускают в обитель женщин, ибо это опасно. Когда он снова вернулся в Зографскую обитель, игумен, видя его печаль, спросил, в чем дело. Преподобный обо всем рассказал ему, а игумен сказал: "Знай, чадо, что Той Женой, Которую ты видел, была Пресвятая Богородица, покровительница того монастыря и всей этой Горы". Узнав все, Косма возблагодарил Пресвятую Деву, Которая соблаговолила ему явиться. По прошествии некоторого времени преподобный был рукоположен в диакона, а затем в пресвитера, и с той поры подвизался еще больше, безропотно и с большой ревностью исполняя все монастырские послушания. Однажды, когда Косма один находился в церкви, он обратился к Богородице на иконе с такими словами: "Пресвятая Богородица, умоли Сына Своего и Бога нашего, да наставит меня на путь спасения". И в тот же момент он услышал голос от иконы: "Сыне Мой и Боже Мой, наставь раба Своего на путь спасения". Христос же отвечал Богородице: "Пусть оставит монастырь и идет на безмолвие". Выйдя из церкви, преподобный обо всем, что слышал, поведал игумену, и тот поселил его в тихой келье рядом с обителью. Безмолвствуя там в течение нескольких лет, преподобный, с помощью Божией, достиг всех добродетелей, и даже сподобился получить дар прозорливости, так что многие приходили к нему на исповедь. Однажды пришли к нему из Хиландарского монастыря двое иеромонахов, которые спрятали по дороге тыкву с вином, чтобы на обратном пути забрать ее. Получив от преподобного благословение, они уже собирались уходить, как прозорливый старец сказал им: "Тыкву, что спрятали вблизи дороги разбейте, потому что в нее вползла змея; и не пейте это вино, иначе отравитесь". Иеромонахи так и поступили: разбив тыкву, они обнаружили внутри змею и прославили Бога, Который избавил их от смерти, при этом благодарили и преподобного Косму. Был некий монах добродетельной жизни по имени Дамиан. Он подвизался близ монастыря Эсфигмен в месте называемом Самария, и имел благословение не ночевать в чужой келье. Однажды Дамиан по какому-то срочному делу пришел к одному знакомому, а поскольку того не было дома, он вынужден был подождать его до самого вечера. Сделав дела, Дамиан собрался вернуться в свою келью, но друг уговаривал его остаться, потому что уже сильно стемнело и пошел дождь. Но Дамиан из-за благословения, которое имел, не остался у друга. Поскольку же было очень темно и лил сильный дождь, он, в конце концов, заблудился. Не зная, что же делать, он воззвал ко Господу: "Господи, спаси меня, погибаю". После этой просьбы, он тотчас же оказался в своей келье. Позже, придя к преподобному, он поведал ему о том, что с ним случилось, чтобы узнать, почему это произошло и не согрешил ли он невольно в чем пред Богом. Святой же ответил ему: "Брат, ты исполнил заповедь, и Бог сохранил тебя от смерти". Утешенный таким образом, Дамиан вернулся в свою келью, прославляя Бога. Однажды преподобный заболел и, как простой человек, захотел рыбы. В тот же момент (о чудо!) орел принес ему рыбу. А рядом подвизался один духовный старец Христофор, который тоже заболел и попросил одного человека прислать ему рыбу. Когда Христофор уже мыл эту рыбу, прилетел орел и выхватил ее из рук старца. Эту-то рыбу он и положил перед Космой. Поблагодарив Бога, Косма пожарил рыбу и уже приготовился ее съесть, когда услышал голос: "Оставь часть Христофору, чтобы и он мог отведать ее". Вскоре к преподобному пришел Христофор и постучал в дверь кельи. Преподобный ответил: "Входи, потому что я жду тебя, чтобы ты съел свою часть рыбы". Христофор с удивлением спросил святого, как он узнал о том, чья была рыба. И тот подробно поведал ему обо всем, после чего оба возрадовались, и Христофор вернулся в свою келью. Однажды в Великий Четверг преподобный увидев в воздухе душу, мучимую бесами. Узнав, что то была душа Хиландарского игумена, он послал своего ученика в обитель передать братьям, чтобы те молились Богу об этой душе. Ученик пришел и возвестил братьям о видении преподобного, но те не поверили, и сказали: "Игумен только что вышел из церкви и пошел к себе в келью, чтобы принести все необходимое для литургии, а тот, обольщенный, велит нам молиться за него". Все же они пошли в келью настоятеля, где обнаружили, что игумен действительно умер. В другой раз тот же Христофор пришел к преподобному побеседовать о слове Божием. Постучав в дверь, он услышал голоса и подумал, что в келье кто-то исповедуется. Он долго ждал, пока не окончился разговор, а после этого постучал в дверь. Преподобный встретил его, облобызал, они вошли внутрь, сотворили молитву и сели. Поскольку же Христофор никого не увидел, он спросил у святого, с кем тот разговаривал. Старец же не мог этого скрыть и ответил, что он разговаривал со Христом: "Он поведал мне, что вскоре со мной сделают бесы, и о том, что через несколько дней я преставлюсь и перейду в Его Царство. Ты же ступай с миром, но в (такой-то) день обязательно приходи сюда снова". Христофор ушел и в назначенный день снова пришел к преподобному, которого обнаружил лежащим в постели и умирающим. Спросив о причине, он услышал в ответ: - Начальник бесов приходил сегодня вечером со многими демонами, плакал и говорил: "О бессильные и нерадивые, никто из вас не смог убить этого моего страшного врага, который так опечалил меня, что, в конце концов, отнял у меня мой трон". С этими словами злобный бес взял жезл и сильно избил меня, как ты видишь. Христофор остался там и ухаживал за больным. Через два дня преподобный попросил причаститься Пречистых и, с благоговением приняв их и поблагодарив Бога, предал дух свой в Его руки в сентябре месяце 22 дня 1233 года от Рождества Христова. Узнав о его кончине, отцы священники и монахи пришли похоронить священные останки преподобного. Бог же, прославляющий прославляющих Его, прославил и этого святого после смерти следующим образом. Когда братия пела Последование на погребение, собрались все животные пустыни и тихо стояли до тех пор, пока его не погребли, после чего каждый громко закричал по-своему, и все снова разбежались. Через сорок дней братия пришли в келью преподобного и отслужили Всенощное бдение, после чего открыли гробницу, чтобы забрать его честные мощи в обитель, но (о неизреченные чудеса Твои, Христе Царю!) не обнаружили там его тела, причем до сего дня никто не знает где оно, только один Бог, Которому подобает слава и держава во веки веков. Аминь. Оглавление Житие и подвиги преподобного и богоносного отца нашего Григория Синаита, подвизавшегося в XIV веке Сей божественный Григорий был родом из малоазийского селения Кукулос, близ Клазомен, и происходил от родителей богатых и знатных, и в то же время богобоязненных и добродетельных. Прилежно ими воспитанный, он был отдан учителям, от которых обучился божественным и священным наукам. В то время (тогда царствовал великий Андроник Палеолог) агарянский род напал на Азию, разграбил ее и обратил в рабство почти всех тамошних христиан. Вместе с ними был обращен в рабство и божественный Григорий с родителями и братьями. Их привели в Лаодикию и Промыслом Божиим варвары дозволили им ходить в церковь. Во время обычного псалмопения и славословия местные христиане, увидев, что те стояли с великим благоговением, прекрасно пели и были обучены музыке, удивились их благочестию и пению; тотчас же по отпусте они пришли к агарянам и, дав им много денег, выкупили Григория с семьей из рабства. После этого божественный Григорий отправился на Кипр. Он прожил там немного времени, но все полюбили его добродетель и природные дарования. Его приятное лицо указывало на внутреннее состояние божественной его души, а его скромность, благочестие и благоговение к Богу удивляло всех, и народ весьма почитал Григория. В то время, когда почтенный Григорий жил на острове, Бог, Который знал о его сильной любви к добродетели живущей в его сердце, указал ему одного добродетельного монаха, подвизавшегося в безмолвии. Григорий тотчас же с радостью пришел к монаху, был облачен им в монашеские одежды и стал послушником. Проведя со старцем некоторое время, он неоднократно беседовал с ним на духовные темы, а потом ушел на гору Синай, где и был пострижен в монахи. Вместе с пострижением волос Григорий отсек все желания и движения плоти и с большим душевным мужеством продолжил свои подвижнические труды. Прошло немного времени, и тамошние отцы были изумлены его почти невещественной бестелесной жизнью в посте, бдении, всенощном стоянии, непрестанном псалмопении и молитве, еще немного, и они стали бы думать, что он и в самом деле бесплотный. В послушании - корне и матери добродетелей - и в возводящем ввысь смирении он был настолько искусен, что трудно описать их по отдельности, иначе ленивым может показаться, что я ради преувеличения говорю о невероятном. Вместе с тем именно из-за ленивцев я не собираюсь замалчивать истину и напишу о том, что слышал от его ближайшего ученика, святого Герасима. Сей блаженный рассказывал мне, что божественный Григорий исполнял с трудолюбием и всяческой ревностью послушание, назначенное ему настоятелем, так, как если бы его видел Вышний Бог, и никогда не опускал и обычного братского правила. Вечером, положив по обычаю поклон настоятелю и получив от него благословение, преподобный входил в свою келью. Затворив дверь, он возводил к Богу руки и ум и, полностью удалившись от вещественного сего мира и стараясь приблизиться к Богу, с необычайной ревностью начинал правило. Всю ночь он воспевал Богу псалмы и молился с сильным сердечным желанием и коленопреклонениями, до тех пор, пока не заканчивал все псалмы Давида, пение которых доставляло ему радость. Затем утром, когда стучали в било, преподобный, по обычаю, первым оказывался у дверей церкви. Он всегда был настолько строг к себе, что никогда не выходил из храма до окончания службы. Таким образом, Григорий входил в храм первым, а уходил последним. Пищей его были только хлеб и вода, да и то в таком количестве, чтобы только поддерживать жизнь в теле. Григорий три с лишним года исполнял послушание повара и хлебопека, и ни разу даже не подумал о том, что служит людям; напротив, он был уверен, что служит чинам Ангельским, а место своего послушания считал истинным алтарем Божиим и жертвенником. Кроме того, почти каждый день он восходил на вершину горы Синай, чтобы поклониться тому месту, где совершались известные великие чудеса. Преподобный был весьма искусен в каллиграфии, а чтению предавался так много, что день и ночь усердно выбирал изречения из Ветхого и Нового Завета, и старался их заполнить. Не знаю, был ли еще такой отец, который так же изучил Священное Писание, как он, и который бы знаниями превосходил всех тамошних отцов. Однако злобный диавол не мог спокойно наблюдать за подвигами преподобного. Он тайно ввел монахов в страсть зависти и, будучи сеятелем плевелов, посеял в них сильное смущение и волнение. Ученик кроткого и миролюбивого Иисуса Григорий, поняв, что монахи ему завидуют, тайно покинул монастырь, взяв с собой Герасима, бывшего родом с острова Эврип и приходившегося родственником правителю острова - Риге. Презрев богатство, славу и благородное происхождение, отрекшись мира и того, что в мире, Герасим пришел на гору Синай, где и познакомился с божественным Григорием. Поразившись его крайней добродетели, Герасим стал одним из его учеников и, с помощью Божией, достиг высокого уровня деятельности и созерцательности, став после великого Григория примером для других. Покинув Синай, они пришли в Иерусалим поклониться Живоносному Гробу. Посетив святые места, подвижник взошли на корабль и приплыли на Крит в место, называемое Добрые Пристани, где преподобный с большой ревнос-тью начал искать спокойное и тихое место для жительства. После долгих поисков они наконец нашли тихие пещеры и с радостью поселились там. Тотчас же тот добрый делатель стал прилагать труды к трудам, подвиги к подвигам, неким образом борясь с собой с еще большим мужеством. Пищей ему служил хлеб и вода один раз в день, другого же ничего не было, хотя и была опасность погибнуть от жажды. Лицо преподобного приобрело желтый оттенок от сухоядения, члены тела высохли и были измучены многими трудами, ослаблены от физического напряжения и неспособны на какое-либо другое действие. Кроме того, блаженный старался отыскать такого духовного мужа, который бы мог наставить его в том, чего он сам не мог понять в Священном Писании и чему не был научен духоносными божественными отцами. Бог, в ответ на его мольбы, послал ему такого мужа. В божественном откровении Он показал божественного Григория и открыл его желание одному отшельнику по имени Арсений, который безмолвствовал в тех краях и был украшен благочестивыми деяниями и Божественным созерцанием. Движимый Духом Божиим, Арсений пришел в келью к преподобному, постучал в дверь и был принят им с большой радостью. После обычной молитвы и приветствия, Арсении начал беседу как бы из какой божественной книги, говоря о хранении ума, о трезвении, о молитве, об умной молитве и о том, как очищается ум через исполнение заповедей и становится подобен свету. Сказав об этом и многом другом, старец, обращаясь к преподобному, спросил: "А ты, чадо, какое делание совершаешь?" Тогда божественный Григории с самого начала рассказал ему все о себе: об отшествии из мира, о любви к пустынножительству, и о всех своих поступках. Божественный Арсений, прекрасно зная путь, который возводит человека на высоту добродетели, с улыбкой заметил: "Чадо все то, о чем ты мне рассказал, у богоносных отцов называется деланием, но не видением". Услышав эти слова, блаженный Григорий в ту же минуту припал к его ногам и стал горячо просить, заклиная Богом, научить, что есть умная молитва, безмолвие и хранение ума. Божественный тот отец, приняв просьбу преподобного как некую находку, не медля, научил его всему, ничего не опуская из того, что сам щедро получил с помощью Божественной благодати. Кроме того, старец открыл ему, что происходит с теми, кто подвизается в подвиге добродетели, ибо они справа и слева подвергаются нападкам ненавистников добра, бесов, и завистливых людей, которых использует в качестве орудия своей злобы лукавый. Обо всем этом Арсений подробно рассказал Григорию.