Меню
Назад » »

МИТРОПОЛИТ ФИЛАРЕТ (ВОЗНЕСЕНСКИЙ) / КОНСПЕКТ ПО ЗАКОНУ БОЖИЮ (3)

Глава XVII. Обязанности христианина в отношении к ближнему. Справедливость и ее виды. Превосходство христианской справедливости. Строгость и снисходительность. До сих пор мы говорили об обязанностях христианина в отношении самому себе. Теперь же рассмотрим его обязанности по отношению к ближним - к другим людям. Первою ступенью наших надлежащих отношений к другим людям является требование справедливости. Без этого основного требования даже доброта человека может оказаться неполезною, если в ней не чувствуется правды, но налицо - пристрастие и односторонность. Но и в самой постановке справедливых отношений между людьми, намечаются различные виды справедливости. 1. Справедливость лояльности (от слова Loi -закон). Это - низший вид справедливых отношений, самый распространенный в гражданской и государственной жизни. Лояльный человек старается в своей жизни стоять на точном исполнении законов государственных и гражданских, обязательных для него и для других. Кроме этого, им обычно исполняются точно и своевременно все его личные договоры и обязательства. Но дальше этих законных норм и пределов он в смысле уступок и снисхождения не делает ни шагу, и может оказаться сухим, неотзывчивым и бессердечным. Такой человек "беззакония" не творит, законов не нарушает, но свое возьмет и никому не уступит, хотя бы из-за этого пострадал его ближний. Конечно, в наше время и такие лояльные люди являются все же сравнительно порядочными, т.к. свои обязанности выполняют честно. Однако, всякому ясно, что для христианина такой характер отношений слишком недостаточен, ибо он - не христианский, а чисто языческий. 2. Справедливость корректности. Этот вид справедливости в нравственном отношении значительно выше предыдущего. Корректным мы называем того человека, который в своих отношениях к окружающим старается поступать как должно, и не только по внешним законам и обычаям, но в общем, и по совести своей. Поэтому он ровен, спокоен, вежлив и предупредителен со всеми; охотно отзывается на просьбу об услуге и старается сделать все, что им обещано, часто этим освобождая от затруднений других людей. В противоположность сухо-лояльным людям, с такими корректными, предупредительными людьми, жить и работать легко и приятно. Однако, и здесь все это еще далеко от христианства, т.к. такая мягкость и отзывчивость далеко не всегда постоянна и верна самой себе, а главное - в скором времени увядает и засыхает (как говорят "выдыхается"). И только человек, внешне может быть и остающийся корректным и обходительным, в своих отношениях к людям обычно старается от них поскорее и вежливенько отделаться, отвязаться от их просьб и нужды. Полным типом справедливости является справедливость христианская - справедливость христианского сердца. Основной, мудрый и, в то же время ясный и понятный принцип ее выражен в Евангелии словами: "Во всем, как хотите, чтоб с вами поступали люди, поступайте и вы с ними" (Мф.7:12). А апостольский собор повторил это в отрицательной форме: "не делать другим того, чего себе не хотите" (Деян.15:29). Итак, не вноси в жизнь ни фальши, ни лжи, ни обиды, и никакого зла. Все люди - твои ближние, не делай им того, чего не желаешь самому себе. Мало того, не только не делай зла, но и твори добро, по совести, от сердца, воодушевляясь Евангельским законом любви, милосердия и всепрощения. Ты желаешь, чтобы к тебе относились сердечно - сам открывай свое сердце ближнему. И не будь эгоистом, не считайся своими правами, как это делают лояльные и корректные люди, но выше всех своих прав ставь благо и пользу ближнего своего по закону христианской любви. Часто и обычно бывает в жизни так, что к себе мы являемся слишком снисходительными, а к ближнему - требовательными и строгими. Христианская справедливость говорит иное. Господь говорил: "что ты смотришь на сучок в глазе брата своего, а бревна в своем глазе не чувствуешь?.. Лицемер, вынь прежде бревно из своего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата своего"... Поэтому, подвижники христианства, так скорбевшие о своих грехах, до безжалостности строгие и требовательные к себе, были так всепрощающе-снисходительны к другим, ласкою и любовью покрывая недостатки ближнего. И вообще, христианское правило жизни учит нас в прискорбных случаях жизни, напр., ссорах, неприятностях и т.д., причину и вину искать не в других, а в себе самих - в своем грехолюбии, неуступчивости, самолюбии и эгоизме. Таким образом, христианская справедливость требует от нас снисходительности к другим. Но и этого мало. Она зовет нас к тому, чтобы в каждом человеке мы видели именно брата - брата во Христе, возлюбленное творение и образ Бога Всемогущего. И как бы ни падал человек, как бы не затемнял он в себе образ Божий грехами и пороками, мы все же должны искать в душе его искру Божию, как это сумел сделать Достоевский в своих "Записках из Мертвого дома" (с каторги). "Грехи - грехами, а основа в человеке - образ Божии"... "Грех ненавидь, а грешника люби", - говорил когда-то о. Иоанн Кронштадтский... Рядом с уважением к личности ближнего должно стоять и доверие к нему. В особенности нужно оно тогда, когда человек провинился, но приходит с евангельским словом "каюсь" и обещает исправление. Как часто доброе намерение такого кающегося человека бывает встречено недоверием и холодностью, и доброе желание исправления исчезает, заменяясь озлобленностью и гибельным решением: "Ах, так! - Ну, тогда погодите, я еще покажу себя, я отомщу"... Кто отвечает за гибель этой души?.. Наоборот, искренний, любящий христианин с радостью стремится навстречу доброму порыву ближнего, подчеркивая полное свое доверие и уважение к нему и этим часто поддерживая и утешая на добром пути того, кто еще колеблется и не укрепился. Конечно, иногда случается, что человек, обещавший исправиться, злоупотребляет доверием ближнего, или по слабости воли или по сознательному желанию обмануть. Но разве это может подавить чувство доверия и благожелательности к ближнему в верующем христианине? Ведь он - сын и последователь закона христианской любви - той любви, о которой Апостол сказал, что она "все покрывает, всему верит, на все надеется, все терпит" (1Кор.13)... Глава XVIII. Ложь, клевета и сплетня. Лицемерие. Христианское милосердие и благожелательность. Помощь телесная и духовная. Благотворительность личная и общественная. Одним из самых главных недостатков современного общества является ложь. Проявляется она в различных формах, в особенности - в обычной форме "вранья" в человеческих беседах, и в виде обмана - в деловой жизни. Крайне опасен тот легкий взгляд на этот грех, который встречается теперь всюду. Считается обычным делом - утверждать что-либо, не зная: правда это, или нет; сказать: "нет дома", чтобы отделаться от гостя или просителя; назваться больным, будучи здоровым и т.д. (сюда же относятся лживые "комплименты", лесть, похвалы и т.д.). Люди забывают о том, что ложь - от диавола, про которого Христос Спаситель сказал, что он - лжец и отец лжи. Поэтому, всякий лжец - сотрудник и орудие диавола. Еще в Ветхом Завете было сказано: "мерзость пред Господом лживые уста"... В особенности опасны такие виды лжи, как сплетня и клевета. Всякому известно, что такое сплетня, это диаволом сплетенные сети соблазна и лжи, путающие и омрачающие добрые отношения между собою. Эта сплетня - дитя лжи и пустословия - сделалась излюбленной принадлежностью чуть ли не всякой беседы. Еще хуже и тяжелее - клевета, т.е. сознательная ложь на человека с целью повредить ему. Эта ложь, на особицу диавольская, ибо самое слово "диавол" - значит именно "клеветник"... Когда Господь Иисус Христос обличал книжников и фарисеев, Он обычно называл их лицемерами, указывая этим на тот тяжкий вид лжи - лицемерие, которым исполнены были эти ложные вожди народа. Фарисеи были святоши по внешности, и злобно-лживые ненавистники истины и добра - по сердцу и по душе. За это Господь уподоблял их покрашенным гробам, которые снаружи красивы, а внутри исполнены мертвых костей и всякой нечистоты. В наши дни собственно-религиозного лицемерия стало меньше; однако же, порок лицемерия и теперь распространен в виде притворства и желания не быть, а казаться. Христианин стремится, конечно, не казаться, а быть хорошим; но это нелегко, и часто почти никем не замечается, кроме Всевидящего Бога. И вот, многие, особенно среди молодежи, стараются казаться умнее, красивее, даровитее, развитее, да и добрее, чем это есть в действительности. (На этом лживом основании утверждается так распространенная в наше время привычка и любовь к нарядам и "накрашиванию")... И получается та смертоносная фальшь и неискренность, которая так часто теперь губит людей и их счастье, которое оказалось основанным на лжи, а не на правде... Мы говорили уже о том, что христианин в основу своего отношения к ближним полагает любовь, а поэтому старается творить им добро. Кто добра не делает, тот не христианин. И это добро, эта любовь к ближним, должна непременно выражаться в делах милосердия и благожелательности ко всем. Недаром Спаситель заповедал это нам не только к любящим, но и ненавидящим нас. А в Своей беседе о Страшном Суде Он ясно указал на то, что именно прежде и главнее всего на этом Суде с нас спросится. Ни богатство, ни слава, ни образованность не будут иметь там главного и самостоятельного значения. Основой же Страшного Суда послужит страшный и роковой для эгоистов и себялюбцев вопрос: "как послужили мы ближнему своему?" Христос перечисляет шесть главных видов телесной немощи. Отождествляя Себя в Своей любви, снисхождении и милосердии с каждым бедняком и нуждающимся в помощи, Он говорит: "алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне"... Но не напрасно говорил Иоанн Златоуст: "различен милования образ, и широка заповедь сия". Да, заповедь о милосердии охватывает всю жизнь человека, и Господь неоднократно открывал святым Своим ту утешительную истину, что делами милосердия и сострадания покрываются самые тяжкие грехи человека. Конечно, христианская помощь не исчерпывается делами помощи телесной. Есть еще помощь духовная, во многих случаях неизмеримо более важная и ценная. Иногда для отчаявшегося человека простое слово искреннего сочувствия, утешения и вразумления дороже всякой материальной поддержки. А кто же станет спорить против того, что дело спасения человека путем сердечного сочувствия и задушевных бесед, напр., от порока пьянства или от греха самоубийства - есть такая услуга, какую не оценить никакими деньгами! И о такой драгоценной духовной помощи - спасении души человека - ап. Иаков писал: "обративший грешника от ложного пути его, спасет душу от смерти (и его, и свою) и покрыет множество грехов". Заканчивая речь о долге благотворения ближнему, разъясним еще себе вопрос о разнице между благотворительностью личною - и благотворительностью общественною. Примеры первой - подача милости слепому, или встретившемуся нищему, прием на воспитание сиротки из бедной семьи и т.д. Примеры второй - открытие отзывчивыми людьми благотворительных обществ, обществ трезвости, просвещения, убежищ для детей или больных и престарелых и т.д. Основным преимуществом благотворительности первого вида является, бесспорно то, что Господь в Евангелии говорил всюду именно о ней. И, конечно, именно такая личная помощь может создать между людьми высоко-христианские отношения участия, благодарности и взаимной любви. Но зато недостаток этого рода благотворительности заключается в том, что здесь открывается широкая возможность для обмана, нечестности и попрошайничества. Часто наиболее назойливыми просителями являются те, кто по существу помощи вовсе не заслуживают, а люди действительно нуждающиеся - не решаются просить о помощи. Да и кому не известно, на что часто идет милостыня пятачка или гривенника... Далеко не то - в благотворительности общественной - не случайной, а планомерной и организованной, и многим приносящей существенную пользу. Правда, в ней гораздо меньше тех живых связей личной любви и доверия, какие существуют при личной помощи, но зато каждый, отдающий сюда свою жертву или взнос, - знает, что этим он принимает живое участие в чем-то серьезном и ценном, и в значительной степени застрахован от обмана и нечестного попрошайничества, которые так часто сопутствуют личной благотворительности. Глава XIX. Грех зависти и злоречия. Добродетели кротости и миротворчества. Обязанность побеждать зло добром. Греховность мести. Гнев. Греховность дуэли. Когда Господь беседовал с апостолами о последних временах, Он говорил, что тогда "по причине беззакония, во многих охладеет любовь". Это предсказание кажется уже исполняющимся в наши дни - дни взаимной отчужденности и холодности отношений. И в особенности заметно теперь, что взамен христианской любви и благожелательства, врагами Христовой веры в народных массах усердно насаждаются зависть и зложелательство. А "завистливое око" Самим Спасителем причислено к роду тяжелых грехов. Да по существу своему, зависть и невозможна для христиански настроенных людей. Ведь в каждой хорошей семье - внутри ее - зависти быть не может, и все члены этой семьи радуются (а не завидуют) успеху кого-либо одного из них. Тоже должно быть во взаимных отношениях всех христиан - как детей одного любящего Небесного Отца. И поэтому, ап. Павел призывает нас не только плакать с плачущими, но и радоваться с радующимися - в противоположность тем, кто завидует успехам других. А для того, чтобы освобождаться от чувства зависти - нужно помнить то, что в основе этого греховного чувства лежит наше тщеславие и эгоистическое соперничество. Обычно люди в своем эгоизме боятся, что их "не признают", не отдадут должного, других поставят выше и т.д. Христианин же боится обратного - боится того, чтобы себя не поставить выше других, и не обидеть их. Наряду с завистью, сильным врагом добрых отношений между людьми является еще различного рода злоречие - лживые речи, ссоры и брань. И странно: люди настолько отупели и ослепли, что все эти грехи считают ни за что, и постоянно согрешая злоречием, этого уже и не замечают. А вот как говорит апостол Иаков о грехах языка: "посмотри, небольшой огонь так много вещества зажигает; и язык - огонь, прикраса неправды... это - неудержимое зло: он исполнен смертоносного яда"... И в другом месте он говорит: "если кто... думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие"... А Сам Господь прямо говорил: "от слов твоих оправдаешься и от слов своих осудишься"... Так опасны грехи слова! Но самым отвратительным из всех грехов злоречия нужно, безусловно, признать позорную и отвратительную привычку к непечатной брани, которой подвержены многие русские люди. Какой это стыд, какой позор, какое надругательство над чистотой и целомудрием, которых ждет от нас и заповедал нам Господь. И люди думают, что все это - "пустяки", "ничего", забывая о тех страшных словах: "от слов твоих оправдаешься и от слов своих осудишься", - которые уже приводили. "Течет ли из одного источника соленая и сладкая вода?" - спрашивает ап. Иаков. А мы - то оскверним свои уста этой отвратительной бранью - то думаем, что чрез эти же самые уста - польются к Богу благоуханные слова чистой молитвы - и этими же оскверненными и загрязненными устами принимаем Святыню всех святынь - пречистые Таины Христовы... Нет, "отложите теперь вы все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших" - имеяй уши слышати, да слышит! В противоположность всем этим источникам взаимного озлобления и ссор, христианство призывает нас к миролюбию и прощению обид. Так снова мы приходим к заповедям блаженства: "блажени кротцыи, яко тии наследят землю... Блажени миротворцы, яко тии - сынове Божии нарекутся"... Кроткий человек - это, прежде всего, человек незлобивый и простой, и безусловный противник всякого эгоизма. В нем нет самоугождения и своекорыстия - наоборот, он ищет, прежде всего, того, что нужно не ему самому, а - другим. В то время как масса эгоистов обычно представляют из себя свору голодных волков, наперебой набросившихся на добычу, отнимая ее друг у друга - кроткие люди во всем уступают и во всем помогают. Но замечательно то, что по Евангелию, именно их линия поведения является наиболее прямою и устойчивою; ибо не кто другой, как они, кроткие, наследят землю - хотя и проходят в жизни, как овцы посреди волков - по яркому образу Спасителя. Еще выше - добродетель миротворчества. И награда за нее - высшая, богоподобная: "яко тии сынове Божии нарекутся". Миротворец христианин подобен по своей деятельности первому "миротворцу" - Сыну Божию, при рождении Которого ангелы пели: "и на земли мир". Кроткий человек создает уют и мир вокруг себя, не раздражает других. Миротворец эту атмосферу мира и добрых отношений стремится распространить как можно шире - и старается мирить других. А такой подвиг требует большого духовного напряжения, терпения и готовности встретить холодное непонимание, насмешки, вражду и противодействие. Но христианин-миротворец ко всему этому всегда готов, т.к. он хорошо знает, что всякий христианский подвиг доброго дела тем ценнее и выше, чем больше он встречает затруднений и противодействия. В неразрывной связи с кротостью и миротворчеством стоит то Евангельское незлобие, которое должно быть отличительной чертой каждого христианина. Оно больше всего проявляется в прощении личных обид и оскорблений, которое нам заповедал Спаситель, сказавший: "если кто ударит тебя в правую щеку - обрати к нему и левую"... Иными словами - не отвечай на насилие насилием, а отвечай на зло добром. И апостол Павел разъясняет: "если враг твой голоден - накорми его; если жаждет - напой его. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром". И обратно: если человек на зло отвечает злом - то он сам, очевидно, сделался пленником этого зла, и им побежден (конечно, речь здесь идет о личных обидах, нанесенных христианину). В жизни мы постоянно наблюдаем, что человек, обиженный кем-либо, гневается и даже мстит. Но месть - безусловно греховна и недопустима для христианина. "Не мстите за себя, возлюбленные", - призывает апостол Павел. Месть - полная измена христианскому духу кротости и всепрощения, показывающая в человеке отсутствие христианской любви. Что же касается гнева, то туг положение несколько иное. Господь запрещал не всякий грех, но - "напрасный" гнев. И апостол говорит: "гневаясь не согрешайте", указывая, таким образом, на то, что гнев может быть и не грешным. Сам Господь Иисус Христос гневался на лживость и упорство фарисеев (Мк.3: 5). Таким образом, гнев может быть естественно-законным и справедливым. Таким гневом воспылал святитель Николай Чудотворец, когда на вселенском соборе он ударил по щеке еретика-богохульника Ария. Этот гнев исходил из чистого источника - пламенной ревности о славе Божией. Грешным же гнев бывает, когда он, во-первых, несправедлив и напрасен. Это бывает очень часто, в особенности - тогда, когда человеку "правда глаза колет" и бьет по его эгоизму и себялюбию. А о. Иоанн Кронштадтский советовал не только не сердиться на тех, кто уязвляет наше самолюбие, но и ценить их, как духовных врачей, открывающих язвы нашей гордой и тщеславной души. Далее даже, если гнев справедливый по своему началу, может оказаться грешным, когда он затягивается человеком намеренно, как проявление недоброго сердца. Тогда человек настраивает свое сердце на гнев и этим, безусловно, грешит. Против этого апостол говорит: "солнце да не зайдет во гневе вашем". И сознательно раздуваемый и задерживаемый гнев может уже перейти в злопамятство - так противное духу христианской любви. Мы уже говорили о том, что месть непозволительна для христианина. Тем более непозволительна для него дуэль - нелепый пережиток средневековья. Иное было в средние века, когда люди живо верили в то, что Правда Божия не попустит пострадать невинному, и на дуэль смотрели как на суд Божий. Теперь же и веры той нет, и раскрытое христианское сознание ясно говорит нам, что Господь никому из нас не давал права пользоваться Его судом в нашей грешной жизни. Да обычно теперь дуэлисты о Боге думают менее всего, а только руководятся своим оскорбленным самолюбием, злобой и нелепыми понятиями о "чести". Как известно, эта самая "честь", "чувство собственного достоинства", "благородная гордость" и т.д. - являются, по существу, все той же богопротивной гордыней и самопревозношением, от которых так предостерегает нас христианство. Да и исход дуэли теперь, по общему убеждению, зависит от ловкости противников и от "слепого случая", так что от средневековой идейной подкладки в нынешней дуэли ничего не осталось. И не напрасно указывают в дуэли - адское сплетение трех грехов: самосуда, убийства и самоубийства. Самосудом дуэль является потому, что она есть дело произвола дуэлистов. Убийством она является потому, что каждый из противников идет для того, чтобы убить другого, а самоубийством - потому, что оба противника ставят себя под пулю или шпагу врага... Глава XX. Нехристианские системы этики (морали): эвдемонизм (эпикурейство) и утилитаризм, философия общего блага. Несостоятельность этих систем морали. Легко видеть, что все рассмотренные нами подробности отношений христианина к ближним - кротость, миротворчество, незлобие и т.д. - приводят нас к одной добродетели - основной и главной. Эта добродетель - христианская любовь, и она-то и есть коренной принцип христианской нравственности. Помимо того учения о нравственности (морали), которое предлагается христианством, существуют и нехристианские - светские системы морали. Согласуясь во многих своих пунктах с учением о христианской морали, эти системы, однако же, отказываются признать принцип христианской любви - основой учения о нравственности. Их как бы пугает высота любви, заповедуемой Евангелием, и они ищут более легких и приемлемых для себя принципов. Из этих светских систем морали наиболее известны, и в то же время, наиболее распространены в практической жизни: эвдемонизм и утилитаризм. Эвдемонизм (иначе - эпикурейство) в основу нравственности ставит свойственное людям стремление к счастью. При этом счастье здесь понимается, как сумма удовольствий и наслаждений, от которых жизнь человека делается приятною и счастливою. Однако эвдемонисты расходятся в своих мнениях по вопросу о том, каких же именно удовольствий должен искать человек, желающий быть "счастливым". Некоторые из них (едва ли не большинство) говорят почти исключительно о грубых, чувственных удовольствиях. О таком грубом эвдемонизме ап. Павел говорил: "ямы и пиемы, утре бо успнем" (станем есть и пить, ибо завтра умрем). Другие эвдемонисты, ссылаясь на то, что увлечение чувственными удовольствиями разрушает тело и душу человека, рекомендуют не прельщаться ими, а добиваться удовольствий более устойчивых и длительных, а также более одухотворенных. Такими являются, напр., музыка, поэзия и вообще - различные роды искусства и науки. Но, конечно, ни в том, ни в другом виде эвдемонизм не приемлем для христианина, как основное начало нравственности. Основной вопрос нравственности - различие между добром и злом, между тем, что хорошо, что дурно. А эвдемонизм говорит о том, что приятно и что неприятно. А кто же будет спорить о том, что это далеко не одно и то же? И не ясно ли, что человек-эвдемонист в жизни практической всегда будет эгоистом, который охотно будет требовать и получать то, что ему приятно, и отказываться от того, что ему неприятно (хотя бы это было приятно и полезно другим). Да и о какой нравственности можно говорить в том случае, если все люди начнут добиваться только того, что им нравится? Еще более несостоятельным и положительно нелепым является эвдемонизм - со строго христианской точки зрения. Христианство все время обращает мысль человека к бессмертию души и отчету человека о своей земной жизни и поведении на Страшном суде. А чего же должны ожидать эгоисты-эвдемонисты на суде Того, Кто спросит у них дел любви и помощи страдавшему брату? Участь богача в Евангельской притче о богатом и Лазаре - вот их ужасный удел в вечности. И иначе быть не может, т.к. основной принцип христианства - известен: "входите тесными вратами; ибо широки врата и пространен путь, ведущий в погибель и многие идут ими. Ибо тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их" (Мф.6:13-14). Несколько лучшею системою безрелигиозной морали является утилитаризм (иначе - философия общего блага). В нем человеку предписывается делать не то, что ему приятно, а то, что для него полезно. Но и эту систему нравственности нельзя признать самостоятельною. Прежде всего, самое понятие пользы далеко не всегда совпадает с идеей блага, как чего-то безусловно доброго. Полезно, напр., лекарство для укрепления здоровья, но ведь полезно разбойнику и его оружие - револьвер или нож - полезно для осуществления его злой цели. Таким образом, принцип полезности в основу нравственности поставлен быть не может. А если его выразить в резкой и краткой форме: "поступай так, как тебе полезно, т.е. выгодно", то разве не ясно, что здесь опять проглядывает тот же грубый эгоизм, о котором столько уже говорилось ранее. А поэтому, некоторые утилитаристы-философы стараются смягчить это обстоятельство тем, что рекомендуют человеку добиваться не только своей личной выгоды, но и общего блага, общей пользы, в которой, говорят они, заключается и личное благо каждого. Конечно, в этом случае утилитаризм является в более облагороженном и возвышенном виде, однако он и здесь все же является несостоятельным, если не подкрепить его высокими принципами христианства. Во-первых, основной его недочет - несовпадение понятий "пользы" и "добра" - остается и здесь. Во-вторых, в жизни практической бывают положения, в которых человека может удержать от преступления именно только религиозный страх - боязнь нарушить закон Высшей Правды, а не сухой расчет утилитаризма. Напр., голодный человек стоит перед искушением - украсть хлеба или денег у соседа. Что его может удержать от этого? Конечно, только религиозное сознание греховности такого поступка. Но утилитаризм ему нравственной опоры в таких колебаниях дать не может. Пусть утилитаристы его учили искать не своего, а общего блага - именно потому, что в общем благе заключается его личное благо. Но ведь если он во имя этого "общего блага" не украдет денег, или хлеба, то может погибнуть от голода. Где же тут его личное благо? В голодной смерти?.. Так, ни эвдемонизм, ни утилитаризм мы, христиане, не можем признать сколько-нибудь состоятельными системами нравственности. И хотя эти системы морали, эти эпикурейско-утилитаристические взгляды широко развиты теперь - однако же, необходимо отметить, что те, кто придерживается их - часто бывают порядочными людьми. Почему? А потому, что общественная нравственность, воззрения и взгляды на жизнь у нас до сих пор носят на себе отпечаток влияния христианства. Много веков существует христианство в человечестве - и на все наложило оно свою крепкую печать. И только поэтому, люди, считающие себя эвдемонистами или утилитаристами, в действительной жизни являются христиански-честными и добропорядочными. Они выросли, воспитались в чисто-христианских, возвышенных нравственных понятиях, и потому - во многом остаются по душе христианами, и даже - сами того не сознавая - на свои утилитаристические и эвдемонистические идеи накладывают покров христианского идеализма... Глава XXI. Христианская любовь - как основное начало нравственности. Ее характерные черты. Гимн христианской любви у ап. Павла - глава 13 послания к Коринфянам. Итак, мы видели, что те системы нравственности, которые не принимают как основу, Евангельское учение о христианской любви, оказываются несостоятельными. Нравственность же христианская - целиком утверждается на законе любви, эта любовь - и основа, и вершина ее. Что же такое - эта христианская любовь? Конечно, в полном своем развитии она является самым возвышенным, сильным и ярким из всех человеческих чувств. Она представляет собой переживание особой духовной и нравственной близости, сильнейшего внутреннего тяготения одного человека к другому. Сердце любящего человека открыто для того, кого он любит, и как бы готово принять, привлечь его к себе. В своей любви оно и другого принимает в себя, и себя отдает другому. "Сердце наше расширено к вам, коринфяне, вам в нас не тесно", - писал своим любимым духовным детям апостол Павел. "Потому узнают все, что вы - мои ученики, если будете иметь любовь между собою" (Ин.13:39), - говорил своим апостолам (а в их лице и всем христианам) сам Господь Иисус Христос. Христианская любовь есть чувство особое, приближающее человека к Богу Который Сам есть - Любовь, по слову Его возлюбленного апостола (1Ин. 4:8). В сфере земных чувствований нет высшего чувства, чем чувство материнской любви, готовой на самопожертвование. И вся история отношений Бога к человеку - есть сплошная история самопожертвования Небесной любви. Отец Небесный как бы за руку ведет ко спасению грешника, Своего врага и изменника, и не щадит для его спасения Своего Единородного Сына. Сын Божий, сойдя с неба, воплощается, страдает и умирает для того, чтобы через воскресение дать грешнику ту блаженную вечность, которую он утерял чрез свою измену. А пред страданиями Он дает Своим верным как бы завещание - заповедь и идеал любви: "как Я возлюбил вас, так и вы - да любите друг друга"... Таков идеал бескорыстной христианской любви. Она обнимает всех - не только друзей, но и врагов. Господь в Евангелии прямо говорит: "Если вы любите любящих вас, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники то же делают" (Лк.6:32-33)... Этим Господь предупреждает нас против эгоистически-корыстного характера любви нехристианской, языческой. В такой эгоистической любви главное - наше собственное "я", наше самоудовлетворение от этого чувства. А нам, христианам, Господь заповедал иное: "любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас"... Таким образом, христианин любит других людей - не за доброе или угодливое отношение к себе, а т. ск., за них самих, они дороги ему сами по себе, хотя бы они и враждебно относились к нему. Но, быть может, ни в одном месте Священного Писания не раскрывается сущность и свойства христианской любви так, как в XIII главе 1-го послания ап. Павла к Коринфянам. Не напрасно толкователи Священного Писания называют эту главу гимном христианской любви. В ней апостол сопоставляет христианскую любовь с разными духовными дарованиями и добродетелями и, назвав эту любовь путем превосходнейшим (в конце предыдущей XII главы), с неотразимой убедительностью разъясняет, насколько она выше всех других дарований и переживаний человека. "Если я говорю языками (- не только) человеческими, но (даже) и ангельскими, а любви не имею", - говорит апостол, - "то я - медь звенящая и кимвал звучащий" (т.е. подобен бездушным предметам, которые действуют только на внешний слух человека, а не на сердце его). И все высшие добродетели - пророчество, ведение всех тайн, чудотворящая вера и даже подвиги самоотречения и мученичества, без любви - ничто, и только от нее приобретают свою цену. "Любовь долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует" - она делает человека терпеливым, кротким, смиренным и благожелательным ко всем. "Любовь не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине"... Вот - сила, все побеждающая, сила смиренной любви, уничтожающая эгоизм и злобу, гнездящиеся в сердце человека. И эта истинная любовь всегда ищет правды и истины, а не лжи и угодливости. И, наконец, - "любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает"... Да, именно - никогда. Ничто не переломит ее - ни испытания, ни муки, ни горе, ни лишения, ни разочарования. И в иной - лучший мир пойдет она с христианином, и во всей полноте раскроется именно там - когда исчезнут не только дары пророчества и языков, но прекратятся уже вера и надежда. Вера заменится там зрением лицом к лицу, а надежда станет сбывшеюся; одна любовь будет царствовать "во веки веков", навсегда. И поэтому-то и говорит тот же апостол: "любовь есть исполнение (всего) закона" (Римл.12:10). Глава XXII. Влияние христианства на все стороны жизни. Христианская семья. Взаимные отношения мужа и жены, родителей и детей. Почитание власти гражданской и духовной. Основная задача христианства - научить людей жить по воле Божией, дабы чрез это привести их к вечному блаженству. Напрасно некоторые хотят свести христианство только к узко-обособленной сфере религиозных переживаний. Нет, христианство - жизнь, христианство - новая печать на всех жизненных отношениях людей. И влияние его на жизнь - бесспорно и несомненно для всякого беспристрастного человека. Достаточно указать на то, что хотя в наше время жизнь и поведение людей на земле далеко отошли от христианских идеалов, однако же, понятия и взгляды их сформировались по типу христианскому. У лучших, искренних служителей науки и искусства, их труды и творения носят на себе явно-христианский отпечаток. Далее, такие отрадные явления, как исчезновение рабства, возникновение целого ряда благотворительных и просветительных учреждений и многое другое, несомненно, обязаны своим появлением христианству. Но, быть может, более всего испытала преобразующее и воспитывающее влияние христианства первая ячейка строя общественной жизни - семья. Конечно, великое и ответственное дело для христианина и христианки - избрать себе друга или подругу на всю жизнь. О христианском браке Слово Божие говорит: "будет два в плоть едину" - т.е. в нем двое составляют как бы один организм, одну общую жизнь. Жена христианка прежде всего думает о муже, а потом уже о себе. Точно также и муж сначала позаботится о жене, а потом уже - о себе. И такой христианский супружеский союз Господь закрепил своим Божественным словом: "еже Бог сочета, человек да не разлучает"... И замечательно то, что в таком христианском браке, любовь мужа и жены имеет тот же бескорыстный, самоотверженный характер, каким вообще отличается истинно-христианская любовь. Не напрасно ап. Павел супружеский союз сравнивает с союзом Христа и Церкви, и говорит: "мужие, любите своя жены, якоже и Христос возлюби Церковь, и себя предал за ню" (за нее). В христианском браке единение любящих личностей становится настолько всеобъемлющим и полным, взаимная преданность супругов настолько глубока и безусловна, что они во всем уподобляются друг другу, а иногда (к старости) даже и внешне становятся похожими друг на друга. И жизнь их проходит в полном согласии в полной преданности заветам Христа Спасителя и Его Святой Церкви. Но как тяжело бывает в наши дни видеть опрометчивое, безрассудно неосторожное и совершенно не христианское отношение молодежи к этому серьезнейшему вопросу. Постоянно приходится наблюдать, как браки заключаются теперь не по серьезному, глубокому, проверенному чувству любви, а по "влюбленности" - чувству несерьезному, неглубокому, и в нравственном отношении очень невысокому. Часто содержанием такой влюбленности является - увы - в сущности, только животная похоть, только "волнение крови молодой" (а иногда и не молодой, да грязно-бурливой)... И вместе с этим, в таких "браках" в предбрачную пору постоянно наблюдается фальшь и самоприкрашивание тела и души, лицемерное желание не быть, а казаться лучше и красивее, о котором мы уже говорили ранее. Но ведь жизнь можно строить только на правде, на лжи она устоять не может. И отсюда, столь частое разочарование супругов друг в друге, и безобразная практика разводов. Да и кто же не знает, что в наши дни эти "влюбленности" постоянно разрешаются в "гражданские браки" т.е. незаконные связи, систематически-постоянные нарушения 7-й заповеди, за которые Церковь отлучает от принятия св. Таин. А оканчивается все это сплошь и рядом трагически: не только ссорами, но и преступлениями, убийством и самоубийством. Христианский брак есть живая жизнь двух в единении. И с годами супружеская любовь в нем только усиливается, становится глубже, одухотвореннее. Конечно, и в христианстве, в эту супружескую любовь, как известное слагаемое, входит любовь страстная, связанная с свойственной каждому человеку естественной половой склонностью и чисто-телесным влечением, тяготением его к другому полу. Но в истинно-христианском браке такая любовь-страсть в привязанность супругов входит, как мы сказали, только как слагаемое; и никогда не имеет такого значения и силы, как в не-христианских брачных союзах. А в житиях святых мы видим ряд примеров, как супруги христиане по обоюдному согласию отказывались от половой жизни - то с самого начала брака, то после 40 лет. И замечательно, что в таком браке, когда супруги - подвижники живут "как брат и сестра", их взаимная любовь отличается особенною силою привязанности, всеобъемлющей верности и взаимного уважения. Так христианство освятило, возвысило и преобразило брачный союз. Но в христианской семье, кроме мужа и жены, еще мыслятся и дети, и родители. И на взаимные отношения тех и других христианство опять-таки накладывает свой характерный отпечаток. В каждой доброй семье непременно должна быть единая семейная жизнь. "Наше", общее всегда должно в ней стоять выше "моего", личного. Недаром все члены семьи носят одну фамилию; общею, дружною жизнью должны они и жить. Главою семьи обычно считается и должен быть муж. На нем, на его трудах основывается благосостояние семьи. И семья его первый долг. О тех, кто не заботится о своей семье, ап. Павел говорит кратко, но достаточно вразумительно: "Если кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного" (Тим.5:8)... Часто бывает в жизни, что родители, направляя детей на тот или иной жизненный путь, поступают так наперекор их склонности и сердечному желанию. А иногда бывают вообще несправедливы. И против этого апостол прямо говорит: "отцы, не раздражайте чад своих, чтобы они не унывали, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем" (Кол.3:21 и Еф.6:4). Чрезмерная, непосильная требовательность, действительно, повергает детей только в уныние. Тем более несправедливость: для ребенка отец - высший авторитет, и горе, если этот авторитет пойдет против того чувства правды, которое в ребенке гораздо сильнее, чем во взрослом. Получится положение, прямо-таки безвыходное для детской души... Но еще хуже бывает, когда родители чересчур балуют детей, бывают слишком снисходительными к ним, и часто оставляют их без присмотра. Отсюда может получиться уже великая нравственная порча ребенка тем более что, как мы видели, слово Божие прямо повелевает родителям воспитывать и наставлять детей в законе Господнем... Дело воспитания детей, конечно, по преимуществу лежит на матери. И это естественно, т.к. никто не близок так к душе и сердцу ребенка, как его мать, недаром он именно к ней бежит с криком "мама", когда его обидели. И пред матерью великая задача: воспитать сына (или дочь) верующего христианина, доброго, отзывчивого, трудолюбивого, полезного работника церкви и государству - воспитать и словом, и примером, и лаской, и строгостью. И муж должен ценить этот огромный воспитывающий труд жены. Это алтарь ее служения своему Господу, работа не менее важная, чем его работа для семьи. И стыд позор тем матерям, которые тяготятся воспитанием своих детей и отдают их часто целиком на попечение наемных лиц, забывая о том, что душу ребенка так легко повредить или загрязнить. Да разве кто-нибудь может заменить ребенку родную мать?.. Но не меньше, чем родители, должны помнить свои обязанности и дети. Всем известна 5-я заповедь Закона Божия о почитании родителей. "Дети, - писал апостол Павел, - повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует справедливость". И, конечно, это требование называется именно справедливостью. Ведь дети всем обязаны родителям, которые заботятся о них, любя, трудясь, во многом отказывая себе, выращивая их своей любовью, часто помогая им и тогда, когда они уже сами станут взрослыми и самостоятельными людьми. Но как часто теперь нарушается у нас 5-я заповедь! Даже те дети, которые убеждены, что они искренно и крепко любят своих родителей, часто не слушают, а значит, не почитают их. Любовь всегда связана с послушанием. А чем старше становятся такие дети, тем - увы! - своевольнее становятся они, грубя родителям, в лицо упрекая их в "отсталости", и уже ни во что не ставя их авторитет. Это ли почтение к родителям?.. Ведь в Ветхом Завете было сказано прямо: "Кто злословит отца своего или мать свою, того должно предать смерти", а в Евангелии Спаситель, напоминая об этом законе, назвал его заповедью Божиею. А сколько известно из жизни ужасных примеров того, как Господь тяжело (иногда смертельно) карал оскорбителей отца или матери! Недаром говорится: "молитва матери из воды и огня спасает" и "благословение родителей утверждает дом чад", а, с другой стороны, кто не знает, какое ужасное несчастье навлечь на себя проклятие отца или матери... Итак, в основном своем смысле 5-я заповедь говорит о почитании родителей. Но, конечно, сюда относятся и все, заступающие их место для христианина: учителя, воспитатели и т.п., а в особенности, конечно, представители законной власти, охраняющей порядок в государстве. Апостол Павел прямо повелевает молиться "за царей и всех начальствующих", и во многих других местах своих посланий учил повиноваться властям. Еще важнее, конечно, для христианина, почитание духовных властей - пастырей церкви, в особенности же епископов, а также того пастыря, который является его духовным отцом и отвечает пред Богом за его душу. Апостол Павел говорит: "повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать ответ"... А Сам Господь Своим апостолам, а в их лице и пастырям Церкви, говорил: "слушающий вас, Меня слушает, а отметающийся (не слушающий) вас - Меня отметается"...
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar