И. М. Андреевский (Андреев) / ПРАВОСЛАВНО-ХРИСТИАНСКОЕ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВИЕ (4)

ГРЕХ Зло, как мы указали выше, явилось следствием греха, который совершили первые люди в раю, злоупотребив данной им Богом свободой воли. Грех есть корень всякого зла. Сущность греха заключается в нарушении свободной волей человека благой воли Божьей. Грех есть преступление против всеблагой воли Бога, противление Богу, разрыв союза человека с Богом, отступление от Бога, измена Богу в любви и вере. Большего преступления, чем отступление от Бога, носителя высшего Блага, — нет и быть не может, а потому — грех, как корень всякого зла, есть наибольшее в мире зло, с которым не могут сравниться все другие виды зла. Единственным до некоторой степени смягчающим безконечную вину человека обстоятельством является наличие пред совершением греха — соблазна, пришедшего от диавола. Вот почему — такое огромное различие существует в мере наказания Божественного для дьявола и для человека: соблазнитель — проклят навек, а соблазненному дана возможность спасения. В Адаме, как в семени, заключалось все человечество. Яд семени, грех, — стал ядом, отравившим нравственным злом все человечество. Искупление и спасение от этого яда греха, как мы знаем, возможно только через Спасителя, при наличии свободного произволения и усилия человека в деле истинного покаяния с плодами. Корень, сущность, основа греха — в себялюбии, в любви к себе большей, чем к Богу. Поэтому и развитие греха состоит, главным образом, в наибольшем утверждении и укоренении человеческого своеволия, предпочтении закону Божьему — личных стремлений душевных и телесных, которые, в таком случае, чем далее, тем более приобретают господство над духовными. Грех, в начале своем, — подобен семени плевел. Исходя из глубины души человека, семя дает росток, который, через повторение греха возрастает в большие плевелы. Плевелы быстро разрастаются, наполняют всю душу, вытесняя из нее все добрые растения. Об этом процессе роста греха так говорит еп. Никанор в своем "Курсе Нравственного Богословия": "Нечистое пожелание сердца, не быв остановлено в начале и быв принято помыслом, через него действует на волю и таким образом совершается грех, который влияет на происхождение других грехов и вообще все более и более нравственно растлевает человека". Великие аскеты-подвижники (св. Иоанн Лествичник, преп. Нил Сорский и др.), наблюдая за действием греха в душе человека, — отметили следующие фазы его развития. Первый момент греха называется прилогом. Он заключается в нечистом помысле, возникающем спонтанно в душе человека, через воображение или мечтание, или же бываете от воздействия на чувства разных соблазнительных внешних явлений, или же его причиной бывают козни дьявола. От прилогов-помыслов не бывают свободны и великие подвижники. За прилогом, если он не будет тотчас же удален из души (размышлением о других, противоположных помыслу предметах, а лучше — молитвою) — следует так называемое сочетание с ним, состоящее в том, что человек останавливает свои мысли на соблазнительном предмете, благодаря чему наступает третий момент: наглядное представление греха. В это время надо спешить прогнать врага, пока он еще не пленил человека. Пленение — составляет четвертый момент греха. Оно состоит из внутреннего решения подчиниться греху и, наконец, из самого греха. (Иногда эти четыре момента формулируются нисколько иначе: 1) прилог, 2) борьба с ним, 3) согласие на грех, 4) совершение греха) Когда грех совершен, то остается одно из двух: или рабство греху, или покаяние и решимость впредь избегать греха. Но эта решимость, чем поздние наступает, тем становится безсильнее, ибо с каждым повторением греха ослабевает сила противодействия ему и, напротив, возрастает страсть ко греху. Страстью называется сильнейшее, иногда неудержимое, стремление к совершению греха. Оно возникает, по преимуществу, через многократное повторение греха. Обуреваемый страстью грешник забывает все: истину, добро, запросы духа, законы, нравственные заповеди Божьи и Самого Бога, и становится способным на самые ужасные злодеяния, повергающие страстную душу в бездны порока. Необузданные порывы страстей и вообще греховно-страстная жизнь — часто вовлекают человека в полную власть дьявола, от которого можно избавиться по указанию Спасителя, только молитвой и постом. Ап. Павел, для победы над диаволом советует "облещися во вся оружия Божия", а в особенности вооружиться мечом духовным, который есть Слово Божие. Страсть, вошедшая в привычку (привычка — вторая натура) — становится пороком. Порочным именуется человек, постоянно пребывающий в греховной настроенности. Порок есть постоянная настроенность воли ко злу. Подобно тому, как добродетельный человек старается неуклонно исполнять волю Божию и подчиниться Его закону, так порочный человек, напротив, везде, всегда и во всем поставляет своеволие средоточием всей своей жизни и деятельности. Если для избавления от страстей нужна благодатная помощь Божия, то еще в большей степени нуждается в этом человек порочный. И, если сам порочный человек не вопиет к Богу о помощи, то, часто, Господь Сам простирает Свою руку, иногда посылая скорби и страдания, как последнее средство для вразумления грешника. Скорби всегда благодатны. Вот почему св. Иоанн Златоуст говорил: "Слава Богу за все, а особенно за скорби". Но не всех и не всегда вразумляет наказание Божие, посылаемое Им с любовью к грешнику: порочная настроенность способна доходить до ожесточения. Самые тяжкие грехи называются смертными. Так именуются грехи, которые касаются высших предметов богопочитания и жизни благодатной. По определению свв. отцов Седьмого Вселенского Собора: "грех к смерти есть, когда некто согрешая, в неисправлении пребывает. Горше же сего то, когда жестоковыйно возстают на благочестие и Истину" (Правило 5-ое). Из этого видно, что и не особенно важный грех, чрез упорное укоренение в нем, может стать смертным. Обычно к смертных грехам относятся: гордость, любостяжание, блуд, зависть, чревоугодие, злопамятование, безпечность и другие. Нет греха непростимого, кроме греха нераскаянного. Посему больше всего надо бояться уныния (тоже смертный трех), которое может привести к отчаянию. Не менее опасно и состояние безпечности. Не нужно никогда забывать, что воскрешавший мертвых и введший в рай покаявшегося разбойника — силен оживить и спасти нравственно умирающих. НРАВСТВЕННОЕ ВМЕНЕНИЕ Свободная воля человека дает ему право свободно избирать добро или зло, но за свой выбор и дальнейшие последствия его, всякий отвечает, так как этого требует долг справедливого воздаяния, или иначе закон нравственного вменения. Этот закон есть один из основных и важнейших нравственных законов. Он выражает сущность справедливости, является заключительным актом всей нравственной жизни. Если бы его не было — не было бы и нравственной оценки, а тогда все нравственные действия потеряли бы всякий смысл и стали бы безцельными. Закону вменения подчиняются все нравственно разумно-свободные существа, потому что они обладают способностью сознавать себя виновниками нравственных действий, достойными за последние награды или наказания. Область применения закона нравственного вменения чрезвычайно велика, так как она охватывает все дела, слова и даже мысли и чувства. "За всякое праздное слово, которое скажут люди, дадут они ответ в день суда". Так как закон вменения основывается в нас на требованиях разумно-свободной природы человека, то и право и власть нравственного вменения, прежде всего, принадлежит самому человеку, его совести, которая или оправдывает или осуждает его поступки, слова, мысли, чувства и стремления. Но так как суд совести не всегда и не у всех бывает ясен, отчетлив и верен (ибо свободная злая воля может и заглушать голос совести), — то Высший Законодатель всех законов и Начальник жизни — Бог — предоставил право и власть нравственного вменения родителям, наставникам, начальникам, судьям и другим представителям власти: родительской, гражданской, государственной и, наконец, церковной. При этом следует дать особое разъяснение. Право нравственного вменения может быть предоставлено только такой власти, которая самое себя признает ответственной в своих решениях, перед судом Религии и Церкви. Вот почему право на нравственное вменение в сугубой силе принадлежит именно Церкви, которой, в лице церковных пастырей, дано право "вязать" и "решить". Но высшее, безусловное и окончательное вменение принадлежит, конечно, Самому Судии всех — Богу, от Которого не укроется никакое тайное дело, никакой тайный помысел. На Страшном, справедливейшем, нелицеприятном всеобщем Суде Господнем — каждому воздастся по делам его. Основное правило нравственного вменения состоит в том, что всякое действие (воли, мысли и чувства), согласное с волей Божьей и совершаемое по любви к Богу, — признается нравственным, а противное этому — злым. ЛИЧНОСТЬ СПАСИТЕЛЯ — КАК ЖИВОЙ ИДЕАЛ НРАВСТВЕННОГО СОВЕРШЕНСТВА Не превосходимое и исключительное величие христианской нравственности заключается в том, что она имеет не только истинный нравственный закон и благодатную помощь к его исполнению, но и обладает живым идеальным образцом и совершеннейшим личным примером нравственной жизни в Лице Своего Законодателя и нашего Спасителя — Господа Иисуса Христа. Сам Спаситель нам заповедал стремиться к этому идеалу: "Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный" и "Я и Отец — одно". Неслиянное и нераздельное соединение Божественного и человеческого начала во Христе, т.е. Личности Богочеловека, дана нам как живой реальный идеал нравственного совершенства. Иными словами, перед христианином, Самим Богом, в Лице Богочеловека — Христа, поставлен образец, к которому призывается стремиться каждый христианин. Точный и полный нравственный образ Иисуса Христа, обладающий безконечным нравственным совершенством — невозможно исчерпать человеческими словами. По словам св. ев. Иоанна Богослова, описание того, что сотворил Иисус Христос — потребовало бы столько книг, что их не смог бы вместить весь мир. Поэтому, отметив самое существенное и поразительное свойство Личности Спасителя — Его безграничную любовь, высочайшую свободу и совершенство. — мы укажем лишь, как эти основные нравственные черты Его личности проявились в Его отношении к Богу Отцу, к Себе Самому и к людям. По отношению к Богу-Отцу Иисус Христос всегда находился в единении. "Я и Отец — одно", — говорил Сам Иисус Христос. Неоднократно Он Сам утверждал, что Он от Бога исшел и к Богу грядет, что Он равен Отцу по самосущию и деятельности. Воплотился Он по воле Отца. Видевший Сына видел и Отца. Закон Божий был постоянно в сердце Иисуса Христа, и исполнение этого закона даже до смерти — было основой всей Его жизни и деятельности. Это было потому, что любовь к Отцу — составляла основу духа Христова. Вся жизнь Его на земле была как бы непрестанной молитвой: словами, мыслями, чувствами, деяниями. Последняя молитва Иисуса Христа на кресте перед смертью была: "Отче, в руки Твои предаю дух Мой". Итак, по отношению к Отцу — Иисус Христос явился на земле безконечно любящим, всецело неизменно преданным Сыном, отдавшим жизнь Свою за весь мир, во исполнение всеблагой и справедливой воли Отца. Из полного, всецелого, всепоглощающего слияния человеческой воли с волей Бога-Отца — вытекало и замечательное свойство человеческой природы Христа: безгрешность. Но к безгрешности и стремится всякий христианин. В полном и всецелом до конца предании своей воли — воле Божией и заключается путь к безгрешности. Всецело уповая на Промысл и постоянную помощь Божию, Иисус Христос как человек, не заботился ни о чем временном (о пище, питии, одежде, жилище). Но уповая на помощь, Он не только никогда не роптал, если помощь не приходила, но даже Свою молитву о Чаше заключил словами: "впрочем не как Я хочу, но как Ты". И в молитве Господней дал прямое и ясное указание об этом в словах к Богу-Отцу: "Да будет воля Твоя". Всецело преданный Отцу, Иисус Христос являя Собой идеал дивной гармонии слова и дела, спокойствия духа и ясности сознания. Ему чужды были страстность и раздражительность. Даже законный гнев Его — был гневом Любви, скорбящей от беззакония, лжи и лукавства. В самые тяжкие минуты величайших страданий Своих, Он вполне сохранял сознание и самообладание, молясь за палачей, заботясь о Матери. Даже в страшный час оставленности, — Он взывал к оставившему Его Отцу, уверенный в Его Помощи и Любви. Может ли быть более прекрасный, более совершенный, более умилительный и более благодатный Образ для христианина, чем распятый Спаситель мира. О характере ума Христова так прекрасно говорит еп. Никанор в своем курсе "Нравственного Богословия": "Бедный, неученый, Он (Христос) выступил на поприще общественного учительства без всякого опыта, без друзей и всякого рода других внешних опор. И могучее Слово Его слушали все с безконечной жаждой, забыв о пище в домах своих (в пустыне). Он учил просто, без всяких подготовок. Его знание не представляется заимствованным извне, но плодом Его вечной мысли. Вполне обладая высочайшими тайнами, Он не волновался ими, подобно другим смертным, но говорил спокойно и без напряжения. В Его речах не видно следов сухого образования. О самых высоких предметах Он учил так, что Его подлинная мысль была до очевидности понятна. Самые высочайшие мысли Он весьма часто представлял в самых простых образах и сравнениях, и они являлись в необычайной живости и привлекательности". Не идеальный ли образец дан здесь для мышления христианина? Воистину "свет Христов просвещает всех" и в свете этом становится ясно, что "мудрость мира сего — безумие пред Богом". На кротость и смирение, как основные черты Своей святости, указывал Сам Иисус Христос, говоря: "возьмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яка кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим" (Мф.11:29). В отношении к людям Иисус Христос показал Себя как идеальный сын, как идеальный гражданин, как идеальный Учитель и Спаситель. Никто не отходил от Него, не получив необходимого. Воистину Он был всем — вся. Не так ли и мы должны стремиться быть на всех поприщах и во всех своих отношениях к ближним. Вся жизнь Христа прошла в благодеяниях и тем установила закон общения людей друг с другом. Каждый каждому может и должен оказывать благодеяния. Как просто, как мудро и радостно разрешилась бы самая мучительная и неразрешимая на земле социальная проблема, если бы это начало восторжествовало в людях. Подражание во всем Личности и жизни Христа, будучи до конца невозможным, оказывается, тем не менее, самым могущественнейшим средством к воссозданию в нас образа Божия и к достижению спасения и блаженства. Будучи Сам Путем, Истиною и Жизнью, в процессе оказания христианам Своей Божественной благодатной помощи, Иисус Христос основал Свою Церковь, которую не смогут погубить все силы ада. Поэтому, каждый христианин, желающий идти по стопам Христа, может это осуществлять только с Его помощью, в Им основанной, Его благодатной Церкви. ОСНОВЫ ПРАВОСЛАВНО-ХРИСТИАНСКОЙ АСКЕТИКИ Аскетизм — это подвижничество. Аскетика есть высшая духовная богословская наука о подвижничестве, т.е. о пути достижения высшего (совершенного) нравственного блаженного состояния. Христианин, обладающий всей полнотой благодатной божественной помощи, в случае свободного активного желания ею пользоваться, должен непрестанно хранить и питать в себе дух ревности о жизни в Боге, постоянно упражнять все свои силы в религиозно-нравственной деятельности и неустанно вести борьбу с искушениями ко злу, так как в этих подвигах совершается преуспеяние в истинно-христианской жизни. Аскетика указывает путь (метод) для осуществления этих высших задач нравственного совершенствования. Если нравственное Богословие учит началам нравственной жизни и общеобязательным принципам нравственного поведения христианина, то аскетика учит об идеалах христианской нравственности и о методах осуществления неуклонного стремления к нему. Хранение и питание духа, ревность о жизни по воле Божией — есть великая спасительная сила. Об этом духе ревности так говорит еп. Феофан Затворник: ("Путь ко спасению"): "где он, там заботы, усердие, готовность на дела угодные Богу. Где его нет, там все прекращается и падает: нет жизни духа, он холодеет и замирает...". Огонь этой ревности возбуждается благодатью Божией, но поддерживается человеческими усилиями, выражающимися духовной собранностью, памятованием Истин Откровения и постоянной склонностью к покаянию. Духовная собранность, или, как ее называют некоторые богословы — "самособранность" — есть заключение сознания в сердце. Таким образом, самособранность не есть самоуглубление при размышлении, когда все сосредоточивается в уме человека, а, наоборот, — есть самоуглубление в свое собственное сердце, куда заключается и ум. Иными словами, самособранность есть пребывание в глубине глубин своей души, почему в аскетике такой человек называется внутренним ("Царствие Божие внутри вас есть"). По определению еп. Никанора — "совершенство самособранности заключается в чистоте ума от помыслов, свободе воли от пожеланий и независимости сердца от всех страстей". Находящемуся внутри себя становятся особенно очевидными и понятными Истины Откровения, которые аскетика рекомендует усиленно и непрестанно памятовать. Св. Тихон Задонский заповедует особенно ясно и упорно держать в памяти мысли о Вседержительстве Божием, о Домостроительстве нашего спасения, о смерти, о суде, о рае, об аде. Отсюда развивается, так называемое духовное зрение, когда человек как бы предстоит пред миром духовным: перед Богом, Церковью, смертным часом, Страшным Судом и картинами рая и ада. Духовное зрение сохраняет стремление к полной нравственной чистоте и к постоянной благочестивой настроенности. Вспомним, что премудрый Сирах учил: "помни последняя твоя, и во веки не согрешишь". Св. Макарий Великий, по его собственными словам, был "изсушен памятью огня геенского". Зрение духовного мира вызывает покаянное настроение и приводит к сокрушению сердечному со взыванием к Богу: "Господи, имиже веси судьбами — спаси мя". Чтобы еще более усилить дух ревности о жизни по воле Божией следует упражнять все свои душевные и телесные силы в этом направлении. Метод этого упражнения и составляет главнейшее содержание науки аскетики. Рост духовной нравственной личности христианина — резко отличается от естественного роста растения, животного, и от телесного роста человека, Духовный рост сопряжен с многотрудной борьбой внутренней, борьбой с самим собой. Для этой борьбы, для этой духовной брани — необходимо знать определенные аскетические правила и иметь определенные аскетические понятия. Одним из лучших руководств к этому является замечательный труд еп. Феофана Затворника (составленный по старцу Никодиму Святогорцу) — "Невидимая брань". Некоторые основные мысли еп. Феофана, высказанные в этом и других его трудах (напр. в "Письмах о христианской жизни"), а также некоторые мысли других аскетических писателей (напр. еп. Игнатия Брянчанинова "Аскетические опыты", 5 томов; "Моя жизнь во Христе" св. прав. Иоанна Кронштадтского Чудотворца; "Поучения оптинских старцев" и друг.) — помогут нам дать краткое изложение основ православной аскетики. Приведем некоторые цитаты, в которых высказываются глубокие православные мысли. "Самое совершенное и великое дело, которого только может желать и достигнуть человек — есть сближение с Богом и пребывание в единении с Ним" (еп. Феофан). "Цель христианской жизни есть стяжание Св. Духа" — говорил преп. Серафим. "Все эти добродетели: пощение, бдение, коленопреклонение, спанье на голой земле, многие молитвословия, долгие церковные службы, умная молитва, уединение, отшельничество, молчание и другие, — одни не составляют искомого христианского совершенства, но суть лишь средства и способы к достижению его" (еп. Феофан). Об этом же писали и многие друтие аскеты-подвижники, особенно же преп. Макарий Великий, преп. Нил Сорский и преп. Серафим Саровский. "Три главных врага наших в деле христианского совершенствования суть: плоть, мир и дьявол" (Еп. Феофан). Вспомним слова ап. Павла о "законе плоти" противоборствующем "закону ума". Мир, полный соблазнов питает именно этот "закон плоти". Дьявол же приумножает соблазны плоти и мира и создает свои. "Добродетели, лишь внешне совершаемые (когда сердце течет в собственных волениях или в волениях дьявола) — могут причинять большой вред, и дьявол не мешает не только с радостью подвизаться в них, но и умножает их по суетному их помыслу" (еп. Феофан). "Удобнее обратится на добро явный грешник, нежели скрытый, укрывающийся под покровом видимых добродетелей" (еп. Феофан). "Для христианского совершенства необходима брань с самим собой..." "Четыре расположения и духовных делания необходимо водружать в сердце своем для победы в этой невидимой брани: 1) никогда ни в чем не надеяться на себя; 2) носить в сердце всегда полное и вседерзновенное упование на Единого Бога; 3) непрестанно подвизаться; 4) всегда пребывать в молитве" (еп. Феофан). Особенно подчеркивает еп. Феофан "ненадеяние на себя", без чего невозможно устоять даже в самом незначительном столкновении с врагом. "Всякое в нас добро происходит от Бога, как источника всякого блага, а от нас самих не может произойти ничего истинно доброго, ни помысл добрый, ни доброе дело" (еп. Феофан). "Основание всякой добродетели есть познание человеческой немощности" (св. Максим Исповедник). "Тот только и знает себя наилучшим образом, кто думает о себе, что он ничто" (Св. Иоанн Златоуст). Поэтому, при впадении в прегрешения, еп. Феофан Затворник рекомендует "как можно скорее и живее обращаться к узрению немощности своей и сознанию ее". "Конечно, ни в коем случае, не следует оправдывать своего прегрешения немощностью. Это было бы лукавством перед Богом. Не оправдываться, а в ужасе от сознания немощности своей в деле творения добра следует тотчас искренно и настойчиво молить Бога о помощи и хотеть этой помощи всей душой". "Бог попускает гордым и самонадеянным впадать в то самое прегрешение, от которого предохранить себя они сами считают довольно сильными, да познают немощь свою" (еп. Феофан). "Необходимо блюсти ум от неведения и от многоведения и любопытства, ибо множество ведения представлений и помыслов, не исключающих и суетных, непотребных и вредных — делают ум безсильным и он не возможет уже добре уразумевать, что пригодно к истинному самоисправлению нашему и совершенству" (еп. Феофан). Эта глубокая мысль о вреде слишком обширного по количеству знаний образования (в коем перемешано ценное с безценным) — может быть иллюстрирована сравнением с песком золотым, который перемешан с массой песка простого. "Ничего в мире не хоти знать, кроме Господа Иисуса Христа и притом распятого (по совету ап. Павла 1Кор.2:2), кроме Его жизни и смерти и кроме того, что Он требует от тебя" (еп. Феофан). "Дьявол часто влагает в умы гордых и самолюбивых людей мысли высокие, тонкие и изумляющие... И тогда они, увлекаясь удовольствием иметь и рассматривать такие высокие помыслы, забывают блюсти чистоту своего сердца и внимать смиренному о себе мудрованию и истинному самоумерщвлению, и, таким образом, будучи опутываемы узами гордыни и самомнения, делают себе идола из своего ума... Это дело крайне опасное и трудно врачуемое; гордость ума гораздо бедственнее, чем гордость воли" (еп. Феофан). "Во всяком деле надо ничего не иметь ввиду, кроме единого угождения Богу" (его же). Какой это прекрасный принцип для всякой деятельности человека. Что бы ни начал или ни собирался делать, — я должен спросить себя: "А это будет угодно Богу?" Перед ответственным же делом, великие подвижники Варсонуфий и Иоанн рекомендуют поступать так: "трижды помолись, а потом, куда склонится сердце твое, то и делай". Это побуждение или цель — благоугождать непрестанно Богу — и познать никому невозможно вполне, какую имеет силу и мощь в духовной жизни нашей... Ибо пусть какое-либо дело будет по себе самое простое и последнее, но когда оно творится единственно для благоугождения Богу и во славу Его, тогда оно бывает несравненно ценнее в очах Божиих, нежели многие другие высокие, славные и величайшие дела, совершаемые не с этой целью... Поэтому лучше один динарий дать бедному с единственной целью благоугодить Богу, нежели раздача всего имущества с другой какой-либо целью. Даже для того, чтобы получить небесные блага, хотя и такая цель добра и желательна" (его же). "Знай, что в невидимой брани две воли сущие в нас воюют между собой: одна принадлежит разумной части души и потому называется волею разумною, высшею, а другая принадлежит чувственной нашей части и потому называется волею чувственной, низшей, обще же она называется волею безсловесною, плотской, страстной. Высшая воля желает всегда одного добра, а низшая — лишь зла. То и другое совершается само собою, почему ни доброе желание само по себе не вменяется нам в добро, ни злое во зло. Вменение зависит от склонения нашего свободного произволения; почему когда склоняемся мы произволением своим на доброе желание, оно вменяется нам в добро, а когда склоняемся на злое желание, оно вменяется нам во зло..." "Желания сии одно другому сопутствуют: когда приходит доброе желание, тотчас выступает против него желание злое; и когда приходит желание злое, тотчас выступает против него желание доброе. Произволение же наше свободно следовать тому и другому, и к какому желанию склоняется оно, то и бывает на этот раз победительным. В этом и состоит вся невидимая наша духовная брань" (его же). Тонкое наблюдение над собою показывает, что, действительно, при всяком желании сделать доброе, всегда говорит в нас и противоположное, часто называющее себя "благоразумием"; а при всяком желании совершить злое, — всегда где-то в глубине ясно или слабо говорит другой голос, осуждающий нас (голос совести). "Все истинно духовное производится благодатью Св. Духа" (еп. Феофан). "Бог даровал нашему свободному произволению такую силу, что, хотя бы все свойственные человеку чувства, весь мир и все демоны вооружились против него и вступили с ним в схватку, они насиловать его не могут; на его стороне всегда останется свобода возжелать предлагаемого и требуемого, если захочет, и не возжелать, если не захочет. За то оно и отвечает за все и подлежит Суду. Запомним же это добре, что как бы ни казался ты себе расслабевшим, ты отнюдь не можешь извинить себя, если склонишься на страстное влечение. Это и совесть твоя скажет тебе" (его же). "Где совершилось нравственное падение, там прежде водворилась гордость" (его же). "Наказание гордому есть падение" (св. Иоанн Лествичник). "Почитай потерянным тот день, в который, хотя и делал добрые дела, но не преодолевал своих худых склонностей и пожеланий..." "Ибо нередко бывало, что один час ревностного труда стяжевал рай, как и напротив, один час нерадения — лишал его" (еп. Феофан). "Помни: всякая наша печаль, скорбь и страдание ничто в сравнении с болезненными мучениями и ранами, коими поражены были душа и тело Господа во время спасительных страстей Его, нашего ради спасения" (его же). "Добрые чувства молчаливы..." "Вообще многословие отворяет двери души, через кои тотчас выходит сердечная теплота благоговеинства, тем паче это делает пустословие" (его же). "Аще кто и в слове не согрешает, сей совершен муж, силен обуздать и все тело" (Иак.3:2). Св. Исаак Сирин называл молчание таинством будущего века: "Слова же суть оружие мира сего". (Св. Варсонуфий, пред. Тихон Калужский и преп. Павел Обнорский — считали молчание выше всех добродетелей). "Воображение — сила неразумная, действующая, большей частью, механически, по законам сочетания образов; духовная же жизнь — есть образ чистой свободы. И они (воображение и духовная жизнь) — несовместимы..." "Бог вне всяких чувств и всего чувственного... без-образен и безвиден... Он вне всякого воображения..." (еп. Феофан). "Никакое воображение не имеет места в отношении к Богу, ибо Он есть выше всякого помышления и пребывает превыше всего" (Св. Игнатий и св. Каллист. Добротолюбие). "Отсюда само собой следует, что воображение есть такая сила души, которая по природе своей не имеет способности пребывать в области единения с Богом..." "Многовидная фантазия есть изобретение и порождение диавола" (еп. Феофан). (Православное учение о значении воображения в духовной жизни человека — резко отличается от католического. Ср. Фому Кемпийского). "Прежде св. Крещения Божественная Благодать подвигает человека на добро со вне, а сатана кроется в глубинах души и сердца; после же крещения демон витает вне сердца, а благодать вселяется внутрь" (св. Диадох, см. Добротолюбие). "Легче борьба с ощущениями и восприятиями, чем с представлениями и воображением" (еп. Феофан). "И на мгновение одно не оставляй в сердце греха неисповеданным..." "Ныне, сейчас — в моих руках, а завтра, после — в руках Божиих..." Ведай, что кто пропускает случай сделать добро, тот не только лишается плода от добра, которое сделал бы, но и Бога оскорбляет. Бог посылает к нему нуждающегося, а человек говорит: отойди, после" (еп. Феофан). "Бесы выкапывают три ямы: 1) препятствуют доброму делу; 2) если это не удается, то стараются, чтобы сделано было не по Богу; 3) если и это не удается, то ублажают нас, как живущих во всем благоугодно" (св. Иоанн Лествичник). "Бог вложил в душу ведение о Себе в уме, и о воле Своей — в совести, осенив то и другое чаянием вечно-блаженной жизни; это семя духовной жизни..." "В деле духовной жизни и стяжания добродетели, как только остановимся хоть на короткое время — тотчас подадимся назад" (его же). "И совершенных несовершенно совершенство" (св. Иоанн Лествичник). "Когда брат твой впадает в грех, то думай о нем: так как он имеет много сокровенных добродетелей, то Бог, для сохранения их от повреждения тщеславием, попустил ему впасть в теперешний грех" (еп. Феофан). "Значение молитвы в невидимой брани: ты влагаешь ею бранный меч свой в десницу Божию". "Порядок молитвы: сначала возславь Бога, потом возблагодари, далее исповедуй грехи и, наконец, — проси потребного" (его же). Если мы выполним это правило, то часто оказывается, что и просить то не о чем, ибо после славословия, покаяния и благодарности становится ясно, что Господь пошлет нам все нужное и без нашей просьбы. А потому — самая действенная молитва особенно любимая православным русским народом: "Да будет Воля Твоя, Господи!". "Молитва никогда не бывает неуслышанною и бывает только то, что посылаемое вследствие ее есть не то, о чем просят, не зная, что то неполезно для них, и что невидимым оставляется потому, что увидеть то не безвредно для получающих..." "Молитва никогда не остается безплодной. Если не получаешь просимого, верь, что получаешь иное вместо него благо" (его же). "Не получить неполезное — есть сподобиться полезного... веруй, что если б почасту не было для нас благотворнее не получить того, чего просим, то Бог всегда подавал бы нам просимое" (св. Иоанн Лествичник). "Не на Фавор только идти в след Господа, но и на Голгофу" (еп. Феофан). "Четыре главных искушения бывают перед смертью: 1) колебание веры; 2) отчаяние; 3) тщеславие; 4) страхи" (его же). "Отрицание даже истинных видений от Бога, по смирению, дозволительно, потому что Богу никогда не бывают неприятны наши смиренные чувства. Главное основание сердечного мира есть смирение..." "Если любишь мир сердца — потщись войти в него дверью смирения; другого входа в него кроме смирения нет" (еп. Феофан). "Любовь к Богу не имеет предела, как любимый Бог — предела и ограничения. Но любовь к ближним — должна иметь свой предел и ограничение. Если ты не будешь держать ее в подобающих ограничениях, то она может удалить тебя от любви к Богу, причинить тебе большой вред, вторгнуть тебя в пагубу... Воистину должен ты любить ближнего, но так, чтобы через то не причинять вреда душе твоей. Делай все дела твои просто и свято, не имея в виду ничего другого, кроме одного благоугождения Богу; и это охранит тебя в делах любви к ближним от всяких неверных шагов. В делах сих самое важное есть способствование спасению ближних". "Когда душа мирна — врагу к ней нет доступа" (его же). "Оставленность — особая милость Божия; со смирением и терпением переносимая — приносит много плода: из этого состояния душа выходит с чувством обученным к вернейшему различению добра и зла..." "Если искушения происходят от диавола и от людей, то они попускаются Богом и Им посылаются во благо нам и для отвращения какого-либо большего искушения" (еп. Феофан). ЧАСТЬ ВТОРАЯ Частное учение об обязанностях и добродетелях христианина ОБЩИЕ СООБРАЖЕНИЯ ОБ ОБЯЗАННОСТЯХ ХРИСТИАНИНА Вторая часть Нравственного Богословия имеет задачей изложить учение о частных обязанностях христианина, вытекающих из общего христианского нравственного закона. Как уже было указано прежде (см. главу: "Основной источник христианской нравственности"), поведение христианина не может быть точно и скрупулезно регламентировано. Не может быть точных рецептов — как именно надо поступать в каждом конкретном случае жизни. Это происходит, во-первых, потому, что в христианском нравоучении обращается внимание не столько на сам поступок, сколько на его духовные мотивы, но так как и высоконравственные мотивы могут привести к ошибочным поступкам, чреватым тяжелыми отрицательными нравственными последствиями, то, кроме мотивов, христианская нравственность должна еще обладать тем, что на языке аскетики называется "рассуждением". Рассуждение — это высшая православная добродетель. Для нее требуется иметь чистое сердце, полное любви ко Христу, целомудренный ум, просвещенный умом Христовым, и самоотвержение личной воли во имя Христа. Рассуждение духовно контролирует мотивы, ясно видит цель и результат будущего поступка. При стяжании этой высшей добродетели, — собственно говоря, нет надобности в частном учении об обязанностях христианина: они будут каждый раз ясны. Но, ввиду того, что достаточное стяжание рассуждения — очень редко, практически важно дать общие руководящие указания и для частных случаев христианского поведения. Частные обязанности христианина могут быть подразделены на три основных направления: 1) обязанности к Богу, 2) обязанности к самому себе, и 3) обязанности к ближним. ОБЯЗАННОСТИ ХРИСТИАНИНА ПО ОТНОШЕНИЮ К БОГУ Все обязанности христианина по отношению к Богу вытекают из любви к Нему, которая включает в себя веру в Него и надежду на Его безграничную милость и помощь. Любовь к Богу ищет форм выражения и находит их в богопочитании. Отношение между Богом и человеком есть отношение Абсолюта к ничтожеству. Поэтому, вполне естественно, что служение Богу непременно сопровождается чувством величайшего благоговейного страха и трепета. По слову пророка, служить Богу следует "со страхом" и радоваться Ему "с трепетом" (Пс.2:11). "На кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливого, и трепещущего словес Моих" — говорит Сам Всевышний Господь через Своего пророка (Ис.66:2). Любовь к Богу, сопровождающаяся благоговейнейшим страхом Божиим и радостным трепетом, диктует человеческому сердцу и устам молитву славословия, самую угодную для Бога молитву человека (молитва может быть славословная, благодарственная, покаянная и просительная, но самая угодная Богу молитва — славословная). Ответом на такую молитву, если она становится непрестанной, является то благодатное посещение человеческой души Духом Божиим, которое преп. Серафим называл "стяжанием Св. Духа". Это состояние сопровождается невыразимым никакими словами чувством тихой, спокойной радости, ибо Дух Святый, по выражению того же преп. Серафима, "радостотворит все, к чему прикасается". Так как человек состоит из души и тела, которые неразрывно и таинственно связаны между собой, то и прославление Бога должно быть "и в телесах наших, и в душах наших, яже суть Божия" (1Кор. 6:20). Отсюда вытекает, что и богопочитание должно быть внутренним и внешним. Одно с другим тесно связано. Одно внешнее богопочитание — есть кощунство и лицемерие. Сам Господь выражает через пророка негодование на такое почитание: "приближаются ко Мне людие сии, усты своими и устнами чтут Мя: сердце же их далече от стоит от Мене, всуе же чтут Мя". Но, с другой стороны, и одно внутреннее богопочитание без внешнего выражения в теле не может быть полным, действенным и не может укрепиться в человеке. Опыт жизни показывает, что каждый духовный акт становится тем совершенней и глубже, чем он более находит для себя соответствующего выражения в чувственном теле и во внешнем мире. Также и каждое живое чувство, переполняющее сердце, стремится выразиться во вне. "От избытка сердца глаголют уста" (Мф.12:34). ВЕРА В БОГА Вере, надежде и любви к Богу учит нас все Св. Писание, но послания ап. Павла — особенно научают нас вере, послания ап. Петра — надежде, а послания ап. Иоанна — любви. Без веры в Бога невозможно ни любить Его, ни надеяться на Него. Поэтому вера в Бога есть первейшая нравственная обязанность христианина к Богу. Вере в Бога не только ничто не мешает, и мешать не может, но способствует и помогает все окружающее человека, т.е. вся природа, свидетельствующая о премудрости Божией. Также помогает вере в Бога и добросовестное изучение человеком самого себя. Но все так называемые доказательства бытия Божия — не являются насилием над свободной волей человека, который может, несмотря на всю убедительность этих доказательств, не верить в Бога, т.е. верить, что Его нет. Если же свободный человек имеет формальное право и на атеизм, то он же, именно, в силу полной внутренней свободы, является и, безусловно, ответственным за свой выбор, за свое решение и за все последствия этого выбора и решения. "Без веры невозможно угодити Богу" (Евр.11:6). Следовательно, вера в Бога есть первейшая нравственная обязанность христианина. Если всякое познание ума есть, в конце концов, некое принуждение, ибо невольно навязывается человеку и не зависит от его свободной воли, то вера, наоборот, есть, прежде всего, акт свободной воли. Поэтому вера есть добродетель. Искренняя и пламенная воля к Истине, любовь к Истине и эгоизм — две вещи несовместимые. Тот, кто любит себя больше Истины, познать Истину не способен. Тот же, кто любит Истину больше себя — непременно ее найдет. "Всяк, иже есть от Истины, послушает гласа Моего" — сказал Господь наш Иисус Христос Пилату. Это значит, что стремящийся к Истине непременно будет верить в Бога. Для укрепления и очищения веры необходимо, чтобы она не была слепой и безотчетной. Св. Писание учит нас быть здравыми в вере (Тит.1:13), испытывать духов — от Бога ли они (1Ин.4:1), и быть готовыми дать отчет в своем уповании всякому вопрошающему (1Петр. 3:15). Сам Спаситель, для доказательства истинности Своего учения ссылался на благотворность и высоту его (Лк.4:18-19; Ин.3:17-21; 6:63), на чудесные дела Свои (Ин.5:36; 10:38), на святую жизнь Свою (Ин.8:46), на свидетельство Бога-Отца (Ин.5:39) и на пророчества Ветхого Завета (Ин.5:39 и 46). Чем более христианин укрепляется в нравственной жизни и очищает свое сердце, тем менее он нуждается в постороннем подкреплении своей веры и тем крепче он верит, вопреки всем соблазнам мира и кажущимся противоречиям ума. Ибо чистые сердцем непосредственно духовно зрят Бога. Истинная и крепкая, всеобъемлющая и полная вера в Бога сочетает человеческую волю с волей Бога, а потому, по неложному слову Господню, воистину "все возможно верующему". По словам ап. Иоанна Богослова, "сия есть победа, победившая мир, вера наша" (1Ин.5:4). Грехи против христианской веры суть: суеверие, идолослужение, равнодушие к вере (индифферентизм), сомнение (скептицизм), неверие в Бога (атеизм), борьба с Богом (т. н. богоборчество), магия, гадания, ворожба, волшебство, общение со злыми духами, служение сатане (сатанизм). Особым грехом против веры в Бога является злоупотребление Именем Божиим и искание знамений и чудес без истинной в них надобности. Не все понимают какой страшный грех есть неверие в Бога. Отрицая личного Бога, человек отрицает безсмертие души, и свободу, и грех, и нравственность. Воистину, "рече безумен в сердце своем: несть Бог" (Пс.13:1). Для предотвращения неверия необходимо с раннего младенческого возраста насаждать семена веры и благочестия в душах детей и содействовать росту и укреплению веры. Поэтому тяжкая ответственность падает на родителей, наставников, учителей, пастырей и всех тех, кто не содействует при каждой к этому возможности развитию в людях, особенно же в детях, веры в Бога. Вероотступничество, измена Христу и Церкви — есть особая разновидность греха против веры в Бога. Чем глубже уже была развита вера в Бога прежде, тем более тяжкая ответственность падает на отступников. Если же изменит Богу тот, кто достиг святости, т.е. тот, кто уже испытал общение с "все радостотворящим" Св. Духом, — тому этот грех (хула на Духа Святого) не простится, по слову Господа, "ни в сем веке, ни в будущем". НАДЕЖДА НА БОГА С христианской верой тесно связана христианская надежда. Вера есть уверенность в невидимом, надежда — уверенность в желаемом и ожидаемом. Христианская надежда сводится к уверенности, что цель мироздания (высшее благо для человека) — будет непременно достигнута. Если существо христианской веры состоит, главным образом, в том, что она прошедшее представляет как бы настоящим, то существо христианской надежды заключается преимущественно в том, что она будущее представляет как бы настоящим и совершающимся. Христианская надежда не безпочвенна, а, наоборот, имеет исключительно твердое и непоколебимое основание в неложных обетованиях Самого Спасителя. Истинная христианская надежда есть добродетель, ибо она сопровождается готовностью и решимостью переносить временные страдания и испытания и безропотно нести свой крест, уповая, что все ниспосланное и попущенное Богом — непременно служит нам на благо. Сам Господь предупредил нас, что в блаженное Царство Небесное надлежит войти, через многие временные скорби, которые все впоследствии обратятся в вечные радости. Христианская надежда поэтому всегда сопровождается преданностью воле Божией и уверенностью, что надежда на Бога никогда не посрамит. Надежда сопровождается также терпением. Образец христианского терпения дан христианину в образе многострадального Иова. Уклонения от истинной христианской надежды, приводящие к грехам против этой добродетели суть: самонадеянность, малодушие, лжеупование, нетерпеливость и отчаяние. Самонадеянность вытекает из гордости и самомнения. Иные люди надеются больше "на князи и на сыны человеческие", нежели на Бога. Ненадеяние на Бога и переложение надежды на себя или на других людей вытекает из предпочтения мира временного вечному Царству Небесному. Малодушие возникает из-за недостатка веры в Промысл Божий в трудных обстоятельствах жизни. Лжеупование есть безрассудная и дерзкая надежда на Бога. Оно может выражаться, например, в безрассудном и легкомысленном отношении к опасностям для жизни, в надежде, что Господь чудесным образом спасет ее. Непременное ожидание чуда в тех случаях, где следует смиренно отложить свое попечение и положиться всецело на волю Божию, также представляет собою пример лжеупования. Полное, легкомысленное бездействие во время нужды и бедности в ожидании Божьей помощи, как и нежелание обращаться к врачу во время болезни в расчете на непременное чудо, — тоже могут являть собою примеры лжеупования. Наиболее же грешным является тот вид лжеупования, когда человек просит и ожидает содействия Божия в делах злых (в мстительности, воровстве, обмане, вымогательстве и т. п.). Истинная христианская надежда должна избегать как сомнения, так и дерзости: образцом для христианина должно быть упование, протекающее между страхом и надеждой. Нетерпеливость — когда человек возмущается и тяготится посланным ему Богом крестом — есть также грех против добродетели христианской надежды. Отчаяние, как крайний вид уныния, есть смертный грех, наиболее тяжкий грех против христианской надежды. Отчаяние большей частью есть следствие продолжительной порочной жизни в полном отчуждении от Бога и проявляется со всеми своими ужасами особенно в конце жизни человека. Но иногда оно возникает остро и под влиянием одного сильного жизненного удара, обнаруживая крайнее маловерие. От отчаяния тотчас спасает Сам Бог, если только человек возопит к Нему, как утопающий, о спасении с воплем: "Господи, спаси меня от отчаяния". Отчаяние часто, если не всегда, сопровождается общим состоянием души, которое в психологии называется "скорбной психической безчувственностью", а в свято-отеческой литературе именуется "окамененным нечувствием". Если в отчаянии нет чувства надежды, нет силы воли для сердечной молитвы, то следует хотя бы устами только повторять "Господи, спаси, помоги", и Господь, за одну только память о Нем — прострет руку помощи. ЛЮБОВЬ К БОГУ Вера и надежда недостаточны для того, чтобы поднять человека на высшую ступень нравственного совершенства. Для достижения последнего необходима высшая христианская добродетель — любовь. Любовь к Богу есть пламенное желание и стремление человеческой души соединиться с Богом как носителем высочайшего вечного блага. Начало любви, конечно, заключается в христианской вере — матери всех добродетелей, но если при помощи веры христианин вступает в тайны божественного познания, то посредством любви он вступает в тайны божественной жизни. "Пребываяй в любви" — говорит ап. Иоанн Богослов, — "в Бозе пребывает и Бог в нем пребывает" (1Ин.4:16). Хотя любовь есть наиболее свободное чувство, тем не менее, Господь дал заповедь о любви к Богу и ближним. Это объясняется тем, что еще до заповеди Своей о любви к Нему, Бог Сам возлюбил человека. Возлюбя, Бог ждет от человека взаимности, как непременного условия возможности высшего и вечного для человека блага. Заповедь о любви есть, таким образом, и заповедь о благе. "Я сотворил тебя любя и заповедую тебе любить Меня, чтобы осуществить для тебя блаженное вечное состояние взаимной любви", — как бы говорит Господь установлением Своей заповеди. Истинная христианская любовь обладает следующими свойствами или качествами: благоговением и страхом Божиим (т.е. боязнью согрешить и тем самым огорчить любимого), послушанием, самоотвержением ради возлюбленного, благодарностью, почитанием и ревностью о славе Божией. Любя Бога мы не можем не любить людей, во-первых, потому что человек есть образ и подобие Божие, а, во-вторых, потому что любовь к людям заповедана нам Самим Богом и неисполнение Его воли — огорчило бы Его. По словам св. Иоанна Златоуста, самое большое наказание для истинного христианина, наказание, которое сильнее всех мук ада, — увидеть огорченным лик Спасителя. Мы почитаем и славословим Бога хвалебными молитвами, устроением храмов Божих, богослужебными обрядами, соблюдением святых праздников. Лучшим образцом служения Богу является помазание Марией Иисусовых ног драгоценным миром. Грехи против любви к Богу суть: себялюбие (эгоизм), чрезмерная любовь к творению и тварям за счет понижения или отсутствия любви к Богу, леность и забвение о Боге в процессе забот о нуждах материальной жизни, неблагодарность, ложная ревность по Боге или фанатизм (напр. ужасы инквизиции, т. н. "Варфоломеевская ночь" и т. п.). Величайшим смертным грехом против любви к Богу является, конечно, ненависть к Богу, соединенная с кощунством и богохульством.