Феофан Затворник / Первое послание святого Апостола Павла к святому Тимофею (10)

вв) Рукоположение (5, 22—25) Глава 5, стих 22. Руки скоро не возлагай ни на когоже, ниже приобщайся чужим грехом. Себе чиста соблюдай. «Дошел и до главнейшего, чем преимущественно держится Церковь, то есть до хиротонии» (блаженный Феофилакт). И относительно нее дает правила: «ибо пишет епископу» (Экумений): руки скоро не возлагай. «Что значит: скоро? Не по первом, не по втором, не по третьем испытании, но неоднократно рассмотрев и тщательно исследовав; так как это дело не безопасное» (святой Златоуст). «Надлежит исследовать прежде жизнь рукополагаемого, а потом призвать на него благодать Духа» (блаженный Феодорит). Ниже приобщайся чужим грехом, — то есть грехам рукополагаемого, «возводя недостойного на степень тайносовершителя для народа» (Экумений). Если скоро, без должного исследования, Рукоположишь кого, то может случиться, что он кажется неисправным. Грехи, которые он потом наделает, и вред, который он тем причинит Церкви, тебе вменятся. И будешь ты причастен чужим грехам. «Доставив ему власть, подвергнешься наказанию за соделанные им, — как прежние, так и будущие, грехи. Ибо, неблаговременно отпустив ему прежние грехи, ты сделаешься виновным и в тех, которые он совершит в последствии времени,— именно: будешь причиною сих последних,— потому что вверил ему начальство,— а прежних,— потому что не дал ему оплакать их и прийти в состояние сокрушения. Ты становишься соучастником как благих его дел, так и грехов» (святой Златоуст). «Не должно рукополагать и того, за которым подозреваются грехи (чья непорочность сомнительна), чтоб не запятнался грехами его рукоположитель. Если совершенно скрыты грехи его (никакого их следа не видно), то рукоположитель безопасен: совесть его свободна. Но подозрение должно наводить страх. И тогда он грешит, если, не испытав как должно, рукоположит. Рукополагаемый должен быть лучше прочих. Не довольно для него быть без порока; явны должны быть его добрые дела, чтоб почесть его достойным рукоположения» (Амвросиаст). Себе чиста соблюдай. По ходу речи прямее будет понимать: чиста — от вменения грехов рукополагаемого. Так блаженный Феодорит: «не делай себя подлежащим осуждению»,—рукоположив, конечно, неосмотрительно такого, который не был того достоин и которого грехи запятнают тебя самого. Так Амвросиаст: «соблюдая сие (то есть строгим дознанием удостоверяясь в достоинстве рукополагаемого), епископ сохранит себя чистым, по отношению к вере и Церкви, — и в будущем веке получит за то воздаяние». Но другие наши толковники разумеют здесь заповедь святому Тимофею — блюсти свою собственную нравственную чистоту. Святой Златоуст говорит: «здесь Апостол говорит о воздержании». Экумений и Феофилакт пишут: «о целомудрии дает урок; целомудрие блюсти увещавает».— Связь с предыдущим будет такая: но, распознавая, достойны ли рукоположения другие, смотри, своего достоинства не потеряй. Или так: чтоб тебе смелее было пытать, хорош ли тот, не дурен ли другой, сам будь чист. Или еще так: если сам будешь хранить себя чистым, то будешь иметь очи для у зрения, чист ли и достоин ли другой. — Святой Златоуст присовокупляет к сему такое наведение: «если же мужу, который до такой степени соблюдал посты и столько времени употреблял воду, что стал от того подвергаться болезням и частым недугам, Апостол заповедует воздержание, и тот не огорчается его внушениями; то тем более мы не должны огорчаться, когда слушаем чьи-нибудь наставления о сем. Если принять такую мысль, то в ней можем видеть причину или повод и к следующему за сим напоминанию. Стих 23. Ктому не пий воды, но мало вина приемли, стомаха ради твоего и частых твоих недугов. Слова: себе чиста соблюдай — могли понудить святого Тимофея к большему воздержанию и к большей строгости в отношении к телу, как самому прямому средству к соблюдению чистоты. Но святой Тимофей и так постоянно вел крайне воздержную жизнь, несмотря на то, что не пользовался крепким здоровьем и часто недуговал, может быть, особенно недугами стомаха (желудка). Припомнил сие Апостол и, умеряя данный урок, говорит как бы: слыша сие: себе чиста соблюдай,— ты не бросься на больший подвиг воздержания. Не делай этого. Тебе, по состоянию твоего здоровья, напротив, нужно некое послабление, и ты, с этих пор, не одну пей воду, но употребляй немного и вина. Разумеется виноградное, легкое и притом употребляемое большею частию с водою. Не пий воды, μηκετι υδροποτει, — не значит: совсем не пей воды, а: не одну пей воду, не одною водою напояйся, или утоляй свою жажду, как тебе обычно.— Мало вина приемли, οινω ολιγω χρω, — употребляй немного вина. «Этим не дано ему позволение неумеренно напиваться вином, но разрешено пить его, сколько нужно для здоровья, а не для удовольствия» (святой Златоуст). «Не просто сказал: употребляй вино, но ограничил сие употребление, прибавив: немного. Ибо юность горяча и от вина скоро приходит в движение» (блаженный Феофилакт). Стомаха ради — указывает на болезни желудка. «Но кажется, святой Тимофей подвергался недугам не желудка только, но и других частей, как на это намекают слова: и частых твоих недугов» (святой Златоуст, блаженный Феофилакт). Амвросиаст рассуждает при сем: «здесь святой Апостол дает святому Тимофею частный (его лично касающийся) совет, чтоб он благоразумно управлял собою. Бог хочет, чтоб Ему служили посильно, а не так, чтоб расслабляли себя чрезмерностию и потом имели нужду искать помощи врачей. Надобно так вести дело воздержания, чтоб, если можно и потребуется, постепенно его усиливать, а не так, чтоб приходилось потом умалять его, по причине в начале допущенной чрезмерности. Чрезмерность (телесного воздержания) самую душу делает немощною, и она, обеспокоенная изнеможением тела, не столько уже бывает усердна к Божественным службам. Душа же, покойная с этой стороны, всем сердцем своим восторгается к Богу, с нераздвояемым вниманием умоляя Его даровать ей потребное ко спасению». Святой Златоуст такой задает при сем вопрос: «почему святой Павел не исцелил желудка У святого Тимофея?» И отвечает: «не потому, что не мог, а потому, что хотел отсюда извлечь какое-либо важное наставление; ибо тот, чья одежда воскрешала мертвых, без сомнения, мог сделать и это.— Зачем же именно не сделал? Затем, чтобы мы, когда и теперь видим подверженными недугам людей великих и добродетельных, не соблазнялись этим. Таким образом и это сделано с пользою. К тому же если ему самому дан был ангел сатанин, чтоб он не возгордился, то тем более (подобное предотвращение возгордения нужно было) Тимофею, потому что знамения легко могли привести его к гордости. Потому Апостол позволил ему пользоваться правилами врачебной науки, дабы и он сам меньше думал о себе, и другие не соблазнялись — и уразумели, что и те святые мужи, совершая то, что совершали (дела дивные), не переставали быть одинаковой с нами природы». «Чтоб мы не думали, будто древние выше нашего естества, но верили, что и они люди (подобные нам)» (блаженный Феофилакт). Стих 24. Неких же человек греси предъявлени суть, предваряюще на суд; неким же и последствуют. После маленького по-видимому отступления, Апостол опять возвращается к правилам об избрании к рукоположению, «снова продолжает слово о рукоположении» (блаженный Феофилакт).— Когда сказал он: не рукополагай скоро, а исследуй прежде, достоин ли кто, чтоб не сделаться соучастником в его грехах; то у святого Тимофея естественно мог родиться вопрос: да как же быть,— ведь не узнаешь?! Апостол предотвращает такое недоумение, говоря как бы так: как не узнаешь! Никакого труда нет узнать. Иных людей грехи идут впереди них, весть о делах их предшествует им, и, прежде чем увидишь ты кого из таких в лицо, тебе ведомо может быть, что он, например, нечист сердцем и телом, нечист на руку, нечист языком и подобное. И это наперед уже будет руководить тебя к произнесению суждения о нем, достоин или нет. Останется тебе только проверить, так ли и на деле есть, как слышится. И суд сам собою определится. Некоторых же людей грехи не явны. Они умеют их прикрывать и в лицо всем кажутся добрыми и честными. Но дела их все же стоят за ними и влекутся вслед их как хвост кометы. Они не исчезли, а есть в последях своих. Присмотрись, и увидишь. К этому тебя и обязывает и право тебе дает мое постановление: руки скоро не возлагай: разбери, рассмотри, расследуй. Станешь разбирать, мудрено будет укрыться делам недобрым. Если же укроются как-нибудь, тогда ты не будешь виновен; потому что сделаешь с своей стороны все возможное. Предъявлени, προδηλοι,— наперед явны, прежде чем станешь разбирать. Предваряюще, προαγουσαι, — наперед тебя ведя, руководя, располагая, побуждая. На суд, εις κρισιν, — к произнесению суда. Как будто хотел сказать: тут и разбирать нечего. Других же дела последствуют за ними, επακολουθουσιν, — идут позади их по стопам их, шаг за шагом. Видимостию своею, кажущимся доброповедением они закрывают их от взора других; но они всё же там, назади. Присмотрится кто и увидит. Так разумеют все наши толковники. Они, между прочим, из слов: некиим же и последствуют — делают такое наведение: в сей жизни иные ухитряются так искусно прикрывать дела свои недобрые, что до самой смерти остаются на добром счету; но по смерти грешность их там, в другой жизни, обнаруживается и подвергает их осуждению. Смерть не уничтожает их дел, или не делает того, чтоб люди сии — перешли на тот свет, а дела их здесь остались. Нет, вслед за ними пойдут и дела их и там вызовут праведный об них суд. А дела других здесь еще решают их участь, явно показывая, что их там ожидает. Экумений, а за ним блаженный Феофилакт приводят мнение святого Василия Великого, который в этих словах Апостола видит и такую мысль: дела некоторых грешников, делающие их достойными осуждения, не прекращаются с их смертию, а продолжают твориться и без них, со вменением, однако же, им. Это именно такие дела, худые последствия которых не прекращаются со смертию наделавших их, а продолжают или совращать в неверие и зловерие, или увлекать к худой жизни. Таковы ереси и еретические писания — и соблазнительные увеселения и обычаи. Стих 25. Такожде и добрая дела предъявлена суть, и сущая инако, утаитися не могут. Что сказано о грехах, то же приложимо и к делам добрым. И они у иных бывают предъявлены, — наперед известны, идут впереди человека, рекомендуя его. А у иных бывают инако, то есть не бывают явны, неизвестными остаются, так что нельзя с первого разу сказать, каков тот-то, хорош или худ. Но, говорит, и такие дела утаиться не могут: расследуй, и найдешь. До очевидности представляет сие история избрания в епископы в городе Команы святого священномученика Александра из угольников. Избрание происходило под председательством святого Григория чудотворца Неокесарийского. Когда несколько лиц, предъявленных к избранию, не были одобрены, кто-то выкрикнул: уж не Александра ли угольника избрать?! Но стал святой Григорий разбирать и нашел, что он достойнее всех, и всеми был ( августа 12-го). Оглавление г) Как и чему кого учить, судя по его внешнему положению в обществе (6, 1—19) Доселе учил Апостол, как руководить разные лица преимущественно по положению их в Церкви. Теперь переходит к указанию образа действия на лица, судя по их положению в обществе. Как там, так и здесь не все обнимает святой Павел, а касается только: аа) рабов (см.: 6, 1—2) — и: бб) богатых (см.: 6, 3 — 19),— потому, конечно, что это особенно требовалось. аа) Чему учить рабов? (6, 1—2) Глава б, стих 1. Елицы суть под игом раби, своих господий всякия чести да сподобляют, да имя Божие не хулится и учение. «Сие говорит Апостол о рабах, у которых господа неверные» (блаженный Феодорит). «Учи их, говорит, и увещевай, чтоб они, хотя господа их суть неверные, слушались их, сподобляя их всякой чести и словами и делами» (блаженный Феофилакт). Иные из рабов могли подумать, а может быть, и думали, что как они получили отпущение грехов, приняты в милость Божию, имеют свободу приступать к Господу, то по сим преимуществам им не следует уже более рабствовать неверным господам. Апостол в предотвращение этого заповедует святому Тимофею толковать каждому из них: «Не думай, что если ты верный, то и свободен» (святой Златоуст). «Ты свободен духовным естеством (свободен от грехов, свободно приступаешь к Господу), но раб телом. Но и это самое есть свобода, служить, говорю, о имени Христове» (блаженный Феофилакт). Расположись служить самоохотно, уверовав, что такова воля Господа о тебе, и будет работа твоя делом свободы, Богу приятным, а не игом. Это именно внушать и указывает Апостол; ибо говорит: рабы да почитают господ своих достойными всякой чести. Так стоит по-гречески. У кого есть в сердце такое убеждение, тот не будет чувствовать ига рабства. Чествующий кого охотно преклоняется пред ним и покорствует ему. Но такое внушение, как рабам иго рабства делать легким, только намекается в словах: да почитают достойными чести. Главное же намерение Апостола — воодушевить рабов к верному служению выгодами веры. Толкуй им, говорит, что если они не будут чествовать господ верным служением, то господа станут худо думать о нашем учении и нашей вере, и они таким образом подадут повод хулить имя Божие, нареченное на христианах. А если будут служить им охотно и почтительно, особенно после прежнего неохотного и ворчливого служения, то тем дадут высокое понятие о нашем учении и расположат обратить к вере в Господа Спасителя. «Неверный, если увидит, что чрез веру люди впадают в самомнение, часто будет поносить ее как учение, располагающее к возмущению; а если заметит, что они стали более покорны, то тем скорее сам покорится, тем внимательнее будет к тому, что говорится (в проповеди Евангельской)» (святой Златоуст).— Для верного, любящего и чтущего веру, не может быть более сильного побуждения к спокойному и охотному несению ига верного рабствования неверным. Стих 2. Имущий же верных господий, да не нерадят о них, понеже братия суть; но паче да работают, зане верни суть и возлюблени, иже благодать восприемлющии. Сия учи и моли. То была речь об отношении к господам неверным, а теперь об отношении к верным. Верные господа разумеются не веру только содержащие, но и живущие в духе веры, следовательно, братски относящиеся к рабам, не обременяющие их сверх силы, жалеющие их и радеющие о них. Видя это, неразумные слуги могли забываться, поблажать чувству равенства господам и вследствие того нерадеть о своих службах и непочтительно относиться к господам. Предотвращать это и внушает здесь святой Павел. Учи, говорит, чтоб слуги верными господами не пренебрегали, а еще усерднее им работали. «Рабы, у которых господа благочестивы, благочестие их да не обращают в повод к небрежению; но да удостаивают их поэтому большей услужливости (блаженный Феодорит). Говори им: «если вы удостоились такой чести, что господами имеете братии (или господ имеете братиями), то должны ради сего преимущественно повиноваться им» (святой Златоуст). «Нельзя так,—что поелику ты братом стал иметь господина в силу крещения, то тебе можно небрежно относиться к нему; напротив, в этом самом находи побуждение — служить и рабствовать ему еще с большим усердием» (блаженный Феофилакт). Побуждением же к сему выставляется: зане верни суть и возлюблени, иже благодать восприемлющии. Вера не отнимает права господства, а украшает его. Слуга, чтущий высоко веру, высоко чтит ее и в господине, а ради нее и господина. Отсюда — не умаление чувства обязанности рабствовать, а возвышение и как бы освящение. И рабствуй паче, говорит, зане верни суть. Но в силу веры они и возлюблени, — возлюбленны Богу (см.: Экумений),— возлюбленны и рабам, потому что к этому обязывает и располагает вера, учащая любить и чужих всех, а не только своих, и притом таких, кои господа им суть. Нельзя вам не чувствовать, сколь благо для вас, что имеете господ верных и возлюбленных. Но «насколько облагодетельствованы вы тем, что имеете господ братьями, настолько и сами будьте благодарны, Усерднее служа им» (Экумений). «Сказав: возлюблени,— Апостол изгоняет страх, имея который к господам слуги часто впадают в ненависть к ним, — и вместо него вводит любовь» (блаженный Феофилакт), или «со страхом сочетавает любовь» (Экумений). Иже благодать восприемлющии, — которые благодать восприемлющие суть, восприемлют, причастны суть благодати, то есть получили отпущение грехов, приняты в сыновство Богу, снабжены дарами Духа Святаго. Те, которые приняты в такую милость Божию и так Богом почтены, не должны ли и слугами более быть почтены чрез изъявление большей покорности и большего усердия в служении им? Такую мысль подает славянский перевод,— каковой перевод допустим и греческим текстом: οι της ευεργεσιας αντιλαμβανομενοι, — которые благодеяние восприемлют, или причастны благодеяния,— разумеется,— Божия благодеяния нам, грешным, верх которого есть устроение спасения в Господе Иисусе Христе — сия благодать возблагодать (ср.: Ин. 1, 16). Но греческий текст может подавать и такую мысль: которые пекутся и ревнуют о благодеянии, подразумевается, рабам,— «которые заботливо стараются благодетельствовать рабам» (Экумений, блаженный Феофилакт). По-русски так и переведено: которые благодетельствуют им — рабам. И наши толковники все эту мысль держат. Святой Златоуст говорит: «господа больше доставляют рабам, чем рабы господам; ибо первые и золото тратят на них и заботятся о снабжении их необходимыми вещами, одеждою и всем прочим. И, на это здесь указывая, Апостол говорит: οι της ευεργεσιας αντιλαμβανομενοι, — которые пекутся добро делать вам, рабы. Они беспокоятся и трудятся ради вашего спокойствия — и ужели не должны пользоваться великою честию от своих домочадцев?» То же и у блаженного Феофилакта: «вспомни (слуга), что он (господин) еще и благодетель твой (не только верный и возлюбленный), беспокоится и печется о тебе, чтоб накормить тебя, чтоб одеть и всякой другой удовлетворить твоей потребности и нужде: так что у него много прав на тебя (на твою ему покорность и служение), кроме того, что купил тебя». Предполагается, что господа, уверовав и освятившись благодатию, изменили свой деспотский нрав и стали обращаться с рабами, как с своими кровными, и содержа их хорошо, и любовное к ним расположение являя. Вследствие чего они, возлюбленные рабам по вере, еще более возлюбленны по благодеяниям своим к ним. Почему сии последние естественно усерднее должны служить им теперь, чем прежде. Верным господам, говорит Апостол, рабы должны усерднее служить, потому что они верны и возлюбленны и тем паче потому, что они им самим благодетельствуют, будто воздавая им добром прежде, чем они делают что для них; считайте себя уже отблагодетельствованными со стороны господ за ваше им служение (см.: Экумений). Служа им, отплачивать им будете долг благодарности за их благодеяния к вам, вас покрывающие и обнимающие. Сия учи и моли. Учи, как власть имеющий, умоляй, — уговаривай, убеждай, как любящий отец или брат. «Делай первое, как учитель, второе, как отец» (блаженный Феодорит). «Учителю должно употреблять не только власть, но и великую кротость, и, с другой стороны, не только кротость, но и власть» (святой Златоуст). «Ибо врач есть, а врач берет иногда мягкостию, а иногда и строгим принуждением» (блаженный Феофилакт). Слова сии у нас стоят в связи с предыдущим, то есть с тем, что следует внушать рабам. Так может быть и требовалось, не столько по важности самого предмета, — покорности рабов господам, сколько по вреду, какой могла нанести Церкви и верующим непокорность их. — Но кажется лучше соединять их с последующим и относить ко всему сказанному выше. Святой Златоуст отрывает сии слова от этого, 2-го, стиха и соединяет с следующим,—3-м. бб) Чему учить богатых? (6, 3—19) Все это отделение (см.: 6, 3 — 19) содержит следующее: α) внушается: сия учи (6, 2) — и вслед за тем пишется укор инако учащим, последнею недоброю чертою которых ставится то, что они непщуют приобретение быти благочестие (ср.: 6, 5) (см.: 6, 3-5). Это подало повод: β) к указанию (см.: 6, 6 — 16); αα) пагубных последствий от любоимания для веры и жизни (см.: 6, 6 — 10) и внушению: ββ) сих бегай (6, 11), - гони же благочестие, веру и прочее, с заклинанием соблюсти неотложно такую заповедь, до пришествия Господня (см.: 6, 11-16). После сего следует уже: γ) чему учить богатых,—именно — чтоб не гордились, не уповали на богатство, а употребляли его на добрые дела, сокровиществующе себе основание добро в будущее (ср.: 6, 19) (см.: 6, 17 —19).—Таким образом тут все говорится о любоимании в разных отношениях. Почему сочтено уместным озаглавить сие отделение: чему учить богатых, — почитая указание вредных последствий от пристрастия к богатству и внушение бегать сего, ревновать же о всякой добродетели, введением к тому, а указание недобрых качеств инако учащих — поводом. α) Сия учи (6, 3—5) Повод этот устроился будто нечаянно. Апостол имел в виду только внушать — держаться здравого учения и бегать всякой инаковости в нем и споров, как неоднократно делает в сем Послании. Но как для отклонения от последнего самым лучшим побуждением служит знание недоброты инако учащих, то ее и изображает Апостол. А одною из выдававшихся тогда черт этих инако учащих была та, что они действовали сквернаго ради прибытка (Тит. 1, 11). Поставив в конце эту черту в словах: непщующих приобретение быти благочестие, — Апостол затем ведет уже речь все о страсти к стяжаниям и богатству. Глава 6, стихи 3 — 4, 1-я половина. Аще ли кто инако учит, и не приступает ко здравым словесем Господа нашего Иисуса Христа, и учению, еже по благоверию, разгордеся. Святой Златоуст, как замечено, читает это в связи с сия учи и моли. Так учи, а от тех, которые инако учат, отступай. Чтоб отступал от учения их, об этом святому Тимофею нечего было напоминать. Отступай, говорит, от самых инакоучителей,—не связывайся с ними, «отвращайся от них» (святой Златоуст). Потому что, свяжись с ними, — и пойдет словопрение, от которого никогда никакой не бывает пользы, а одно раздражение и раздор. Уступить тебе они не могут, потому что по гордости и самомнению думают, что знают истину и стоят в ней, тогда как совсем не знают ее. Это самопрельщение и держит их в упорстве и противлении истине. И ничего с ними не поделаешь. Лучше всего не связываться с ними. Возвещай одну истину, — и кто есть от истины, послушает тебя (см.: Ин. 18, 37). Таково содержание предлежащего Апостольского урока. Кто эти инакоучители, Апостол не определяет частно, а вообще говорит: инако учат, не приступают к здравым словесам Господа и учению, еже по благоверию. Тут можно разуметь все христианское учение,— и догматы, и правила жизни, и освящение таинствами. Кто хоть в чем-нибудь из сего отступает от словес Господа и здравого учения, содержимого сонмом благоверных, тот есть инакоучитель, гордый словопритель, недостойный общения. Почему и: сия учи и моли (6, 2) — относится не к одной покорности рабов, но ко всему вышеизложенному, не исключая, конечно, и этого. Здравые словеса Господа те суть, о коих Он свидетельствовал: вся, яже слышах от Отца, сказах вам (ср.: Ин. 15, 15). Они те же, что и Дух Святый внушал Апостолам: ибо и Он имел изрекать, елика аще услышит (Ин. 16, 13), и, конечно, что ни изрекал, изрекал, как слышал. Здравые словеса Господа совмещают, следовательно, истину, в тайне Триипостасного Бога сокровенную, и на землю принесенную Сыном Божиим воплотившимся, и распространенную среди людей чрез Апостолов Духом Святым, - истину здравую, то есть чистую, беспримесную, непреложную. Здравы они, как чистую истину содержащие и как здравие душе, приемлющей их, подающие. Ибо истина здравие душе приносит, а ложь, хотя бы и малая, расслабляет ее и немощною делает. Учение, еже по благоверию,— составляется здравых словес Господа и откровений Духа Святаго. Оно сводит воедино все словеса и из всех истин, ими возвещаемых, составляет одно целое, один образ созерцания дела спасения в Господе Иисусе Христе, благодатию Святаго Духа, по благоволению Отца. Господь многое говорил, многое говорили и Апостолы от Духа Святаго. Слышавшие и принимавшие слагали всё в сердце своем, которое, как архитектон (зодчий) некий, благодатию руководимый, и устрояло тот образ созерцания дела спасения. Сей образ и совмещал учение, еже по благоверию. Установившись под влиянием Апостолов, образ сей вынесен в сердцах верующих из века Апостольского, обновляемый и хранимый преемниками их, и предан последующим родам верных, от которых друг-друго-приимательно и до нас дошел. Так что: учение, еже по благоверию, — есть учение, Церковию содержимое, — тогда при Апостолах и теперь по преемству от них. По-гречески стоит не: благоверие,— а: благочестие,— τη κατ ευσεβειαν διδασκαλια. Но это не отступление от подлинного слова Апостольского, а точнейшее его выражение. Благочестие есть сердечное отношение к Богу. Жизнь по благочестию есть жизнь в страхе Божием, во славу всесвятого имени Его; учение по благочестию есть учение, содержимое по несомненной вере слову Бога истины. Такое содержание истины есть воистину благоверие, — и оно только одно и есть таково. Стих 4. Разгордеся, ничтоже ведый, но недугуяй о стязаниих и словопрениих, от нихже бывает зависть, рвение, хулы, непщевания лукава. Разгордеся. Это тот, кто не приступает к словесам Господа или криво толкует их. Бог говорит и дает законоположения, а тварь не слушает или, слушая,— толкует слышанное не по-Божиему, а по-своему, подвергая Божие осуждению, как неугодное себе. То и другое действие выражает: отойди, путей твоих ведать не хочу. Так говорят в лице Богу не грешники только, но паче еретики, инакоучители. Не гордость ли это? Это верх гордыни,— сатанинская гордость, которою обычно и преисполнены все инакоучители. И естественно; ибо, не внемля слову Божию, они уму только своему последуют, а ум кичит. Кичливы и все инакоучители, хотя они прикрываются иногда очень смиренным видом,— овечьею одеждою, волцы суще. Τετυφωται — надмился, говорит Апостол, как мыльный пузырь. Мыльный пузырь кажется чем-то, а на деле ничего прочного в себе не имеет. И инакоучитель, не сообразующийся ни с прямым словом Божиим, ни с учением Церкви, Которая есть столп и утверждение истины, построив умом своим свою систему учения о спасении, носится с нею, мечтая в самопрельщении, что вот наконец он постиг истину, которой другие не знают. И кичит. А между тем явно, что не знает истины, а уклонился в ложь. Ложь утверждает, что есть то, чего нет. Почему, хотя она выставляет себя знанием и другим может представляться такою, на деле ничего не знает,—пузырится только, будто знает. Апостол и отмечает, что инако учащий разгордеся, ничтоже ведый. Положите, что кто-нибудь отвел бы вам глаза и кучу сора представил вам кучею золота. Виделась бы вам куча золота, а на деле все же это куча сора. Такова всякая система инакоучителей; кажется блестящею, как золото, истиною,—на деле же есть сбор мечтаний, не содержащих истины. И можно положить за признак, что, коль скоро с какими-либо умовыми построениями вяжется кичливое самомнение, знай, что тут ложь кроется, что это не есть постижение истины, а мечта, ничего-неведение. Святой Златоуст говорит: «следовательно, нам случается воспаляться гордостию не от знания (истины), а от незнания (ее); потому что тот, кто знает учение, согласное с благочестием, более всех умеет смиряться; тот, кто наставлен в здравом учении, не бывает одержим сею болезнию (гордости). Следовательно, можно знающему что-нибудь (думающему, что знает) не знать ничего (как должно); ибо тот, кто не знает того, что должно, ничего не знает». Как инакоучитель, свою построив систему учения, дмится ею, то не может терпеть несообразного с ним, почитая то оскорблением для себя в самом чувствительном месте и унижением своего высокодержимого учительства. Оттого всюду заводит совопросничества и словопрения; спорливость ярая сопровождает его и идет по следам его. Это далее и выставляет на вид святой Павел: и недугуяй о стязаниих и словопрениих.— Стязания, ζητησεις, — изыскания,— расположение вопросов, — что это, от чего то, как есть вон то и подобное. И пошли толки, коим конца не жди. Словопрения, λογομαχιαι, — война из-за слов. Так как инакоучитель предлагает как истину что не есть таково, то есть чему не отвечает действительность, то его речь ничего существенного не содержит, а есть набор слов,— и, защищая себя, он не другое что делает, как прится о словах,—словопрением недугует. Говоря: недугуяй, — Апостол дает мысль, что у инакоучителя царит в душе неутолимый позыв к спорам. Эта спорливость у него сидит внутри, как болячка какая. И он все спорит.— У Апостолов же было правилом — не заводить споров: мы, говорит, такого обычая не имеем (ср.: 1 Кор. 11, 16). И святому Титу и святому Тимофею пишет святой Павел ~ не вдаваться в споры. Скажи или засвидетельствуй истину — и довольно. Кто от истины, послушает. Кто же не от истины, с тем, сколько хочешь спорь, ничего с ним не сделаешь.— Спор — от беспокойства за стойкость мысли; беспокойство же это от неубеждения во вседовлетельности оснований ее. Апостолы прямо от Бога получили истину и упокоевались непоколебимо в вере ей. И доводов особых к утверждению истины для них не требовалось. И для других они не изобретали их, а только излагали то, что внушал им Бог Дух Святый. — Этого недостает инакоучителям; они и спешат восполнить то шумом слов.—Что делали Апостолы, то же доселе делается и в Церкви: предлагает она учение, еже по благоверию, какое приняла от Бога чрез Апостолов и какое хранила и хранит. Кто от истины, слушает; кто не от истины, идет прочь. Видит сие Церковь, но споров не поднимает, а только молится. Святой Златоуст говорит: «следовательно, — состязание есть недуг. И справедливо. Ибо душа тогда занимается исследованием (ζητησει,— стязанием), когда она разжигается (как огневицею) помыслами, когда они обуревают ее (то есть когда она больна); а когда она находится в здравом состоянии, тогда не исследует, а почивает в вере. Посредством исследования и споров ничего нельзя найти. Ибо когда исследование приступает к разъяснению того, что возвещается одною верою, тогда оно и не открывает сего, и не дает его уразуметь; подобно тому, как если бы кто, смежив глаза, стал искать что-нибудь, что ему желательно найти, то не мог бы (успеть в этом). Так без веры ничего нельзя отыскать, а только неизбежно должны рождаться споры». «Где нет веры, — продолжает Феофилакт,—там все больно, там только разгорается война словесная (из-за слов) и больше ничего,— причем более искусный в препрениях напрягается низвергнуть другого. Вера есть око; не имеющий очей ничего не находит, а только ищет». Ничего не зная, дмится, яко всезнающий, и недугует спорливостию: такова характеристика инакоучителя. Какой теперь плод от этого? От нихже (стязаний и словопрений) бывает зависть, рвение, хулы, непщевания лукава. Все это видится во всяком словопрении. Зависть завидует, что другой взял верх. Она сопутствуется рвением, ερις, — ретивостию, вызывающею напряженное усилие не дать другому себя опередить или взять над собою верх и взявшего верх опять низвергнуть долу под себя. От сей ретивости — жар спора; в жару же спора невольно вырываются хулы и непщевания лукава. Хулы: хулят друг друга за обороты речи, непоследовательность, за неведение фактов и сторон дела, за неточное понимание свидетельств и подобное. Это больше всего разгорячает раздражение и, поселяя раздор и вражду, преграждает для истины всякий вход в Душу. Но при этом простая хула не может не отдаваться и богохульством. Ибо спорящий инакоучитель идет против истины,— и истины Божией, следовательно, против Бога. Почему, хуля истину Божию, Бога хулит. А то недивно, что и прямо против Бога проторгнется какая-либо хула, относительно, например, устроения спасения, святых таинств и вообще промышления. Непщевания лукава, υπονοιαι πονηραι. — 'Υπονοιαι — подозрения, подбегающие и подкрадывающиеся мысли: и в самом деле не так ли? Инакоучитель не щадит совести несогласного с ним, а сыплет бесщадно фразами, все более и более резкими. Между ними недивно найтись и таким, которые оставят впечатление и породят колебание: не так ли? Это «не так ли», как заноза, войдет в сердце и омрачит покой веры и светлость состояния душевного. Вот случай. Молодой инок послан куда-то старцем. На дороге пристал к нему еврей и завел спор в защиту еврейства, кончившийся тем, что инок сказал: может быть, и так. Когда он воротился домой, старец увидел его мрачным, как сажа. Может быть, и так,— было у него непщевание лукавое и вот что произвело. Как лукавое, от лукавого, мрачного происходящее, мраком всю душу его и тело преисполнило, конечно, потому, что привело внутрь и самого лукавого — мрачного.— Почивай в вере, бегая всяких споров, и избежишь от подобной беды. Непщевания лукавые будто ничего, как легкое движение воздуха. Так кажется; на деле же это настоящая язва, требующая врачевания. Они то же в деле веры, что занявшие сердце помыслы в деле жизни. Как последние или изгоняются борьбою, или ввергают в падение, так и в отношении к первым или бороться надо спешно, восстановляя пункт веры, против которого они направлены, или, не делая этого, неизбежно подпасть их власти и уклониться от истины. Так распространяются все заблуждения и совершаются все отпадения от веры. Стих 5. Беседы злыя растленных человеков умом, и лишенных истины, непщующих приобретение быти благочестие. Отступай от таковых. Беседы злыя, παραδιατριβαι. — Διατριβη — препровождение времени, наполнение его каким-либо занятием, отсюда беседы, рассуждения и речи. Παραδιατριβη,—все это в худом смысле,— препровождение времени пустое, беседы не о добром и не к добру ведущие, рассуждения и речи, чуждые истины. Беседы злыя есть точное выражение сего слова. Здесь разумеется не самый спор, а черта его или следствие и соприкосновенность. Спор, ведомый инакоучителями, — пустое и зловредное препровождение времени; зловредное потому, что, как пред сим сказано, он рождает непщевания лукавая. Διατριβη от: τριβω — тру. Ведущие беседу взаимно трутся. Но трение от здорового здоровье укрепляет, по крайней мере не расстроивает; а трение от больного может сообщить болезнь и заразить. Так и здесь,— потрись беседою с инакоучителем,—можешь заразиться его инакоучением и заболеть зловерием. По святому Златоусту, слова: беседы злыя — имеют у Апостола такой смысл: «подобно тому как овцы, будучи заражены чесоткою, когда приходят в соприкосновение с здоровыми, и им сообщают свой недуг; так и эти злые люди». У блаженного Феодорита читаем: «отступившие от истины (инакоучители) и последующие собственным своим помыслам покушаются учить ненадлежащему.— Отсюда рождаются непщевания лукавая, а от них происходит какая-то пагубная болезнь, заражающая ближних. Сие означают слова: беседы злыя. Ибо как больные овцы, пасущиеся вместе с здоровыми, сообщают им болезнь, так и эти люди ближних своих наполняют заразою». Экумений прямо выражается: «беседы злыя, — передание болезни злых догматов,—метафора, взятая от паршивых овец». «Как паршивые овцы,—поясняет его Феофилакт,—трясь между здоровыми, заражают и их своею болезнию; так и инакоучите-ли, потираясь беседами своими, παραδιατριβομενοι, — с другими, растлевают их (умы и сердца своим зловерием)». Потому от них такой плод, что они сами растленны умом. Таковы все не приступающие к здравым (не испорченным кривотолкованием) словесам Господа и учению, благоверно содержимому и хранимому Церковию. Ум их, приняв ложные начала и положения, или догматы, растлился и их растлил. Сами виноваты. Зачем уму своему поблажили взяться за то, что ему не под силу. Следовало, подклонив его под иго веры, заставить его покорно принять открытое и преданное, изучить то и усвоить; а они позволили ему изобретать и сочинять самую веру. Он и напутал; но, приняв за несомненную истину свое изобретение, он растлился сам и их растлил: и стали они человеки, растленные умом, растлением своим заражающие и других. Чего другого и ожидать от них? Благий человек от благаго сокровища износит благая: и лукавый человек от лукаваго сокровища износит лукавая (Мф. 12, 35). Растленны они умом, потому что лишены истины. В этом причина растления ума. Как содержание истины есть здравие ума, так лишение истины есть болезнь его и растление; подобно тому, как содержание и хранение заповедей есть здравие воли, а уклонение от них — болезнь и растление ее — и как сочувствие к Божественному и небесному, вкус в том и услаждение тем есть здравие сердца, а лишение такого сочувствия, вкуса и услаждения есть болезнь его и Растление. Тут бывает то же, что, например, с ягодами. Оставь их как есть, они скоро попортятся и истлеют: но — переполни их сахаром, через варку в растворе его, они приобретают силу противостоять растлению. Так ум, оставленный как есть, скоро портится, а переполни его истиною,— и истина сообщит ему крепость и силу противостоять всякому растлению. Лишение истины порождает в уме два зла, — или мрак неведения, или растление зловерием. И то худо, а это еще хуже. Мрак, лишение света причиняет замирание и даже смерть: ибо ничто живое не может жить без света, — вещественное без вещественного, духовное без духовного. Уму свет — истина; без нее он замирает или заморенным бывает. Зло великое; но о заморенном можно иметь надежду, что отойдет, очнется и оживет. Растленный же зловерием не подает такой надежды. Он поврежден внутреннейше и существенно; потому может быть возвращен к здравию, свойственному ему по естеству, только силою Божиею, сотворившею естества, то есть только будучи перетворен особенною Божиею благодатию. Непщующих приобретение быти благочестие. — Приобретение, πορισμον. — Πορος — именье вдоволь всех потреб жизненных; πορισμος — приобретение сих потреб и способы к тому. Под: благочестием — разумеется вера вообще. Они, говорит, веру почитают средством к приобретению, превращают ее в такое средство. Это верх растления умственного и нравственного. Веры тут уже нет, тем паче нет благочестия или сердечного настроения в духе веры. Между тем хлопоты у них всё о вере,— и хлопоты усиленные, так что дело сие не обходится без споров. Не отсюда ли и споры? Как торгаши спорят при продаже из желания увеличить прибыль, так и эти инакоучители всюду заводят споры, потому что иначе нельзя им будет добыть что-либо, и им придется голодать. «Эти спорники, — пишет блаженный Феофилакт, — привлекая к себе учеников, пользуются ими и все больше и больше подвизаются в спорах, чтоб все более и более их привлечь к себе»,— конечно, чтоб больше и приобретать от них. Отступай от таковых. «Не сказал: схватывайся с ними и борись, но: отступай,— то есть по первом и втором наказании (ср.: Тит. 3, 10). Ибо тех, которые бьются из-за прибыли и денег, когда и чем можно убедить?» (блаженный Феофилакт). «Иначе не убедишь ты таковых, как если дашь им; но и этим не насытишь их жажды приобретения. Око лихоимца, — говорит Писание,— не насытится части (ср.: Сир. 14, 9). Поэтому от них, как от неисправимых, надобно отвращаться» (святой Златоуст).