Дорога в очах Господних смерть святых Его!

"Дорога в очах Господних смерть святых Его!" (Пс. 115, 6) Если умрешь (за Христа), не будешь побежден, но тогда-то и одержишь победу самую совершенную, до конца сохранив в себе непоколебимую истину и неизменное дерзновение за истину. И перейдешь от смерти в Вечную Жизнь, от бесчестия у людей к славе у Бога, от скорбей и мучений в миру к вечным упокоениям с Ангелами. Земля не приняла тебя в свои граждане, но примет Небо, мир гнал, но Ангелы вознесут тебя ко Христу и наречешься другом Его, и услышишь вожделенную похвалу: "хорошо, добрый и верный раб!" (Мф. 25, 21, 23). Как говорит Писание, и "Авраам умер и пророки" (Ин. 8, 52), и святитель Христов Петр также отдал долг смерти - умер, но умер достойной смертью: "Дорога в очах Господних смерть святых Его!" (Пс. 115, 6). Умер смертью бессмертной, его упование бессмертия исполнено, и эта книга его смерти стала книгой рождения, ибо через временную смерть он возродился для Жизни Вечной. Имеет и смерть, смерть добрая, книги своего родства, и родства не плохого, а достойного, доброго. Ибо как от доброго корня вырастает и добрая поросль, и от доброго дерева родится плод добрый, так и добрая смерть имеет свое происхождение от доброго рода. Каков этот добрый род доброй смерти, мы сейчас увидим. Не подумай, слушатель мой, что я говорю здесь о плотском благородстве архиерея Божия, ибо он от юности презрел род свой. Не о плотском, а о духовном и добродетельном роде его говорю, то есть о богоугодной жизни его, в которой добродетель родилась от добродетели. Смирение родило любовь к Богу; любовь к Богу - презрение к миру; презрение к миру родило воздержание; воздержание - умерщвление телесных чувств; умерщвление чувств родило чистоту плоти и духа; чистота - мысленное созерцание Бога; созерцание Бога родило умиление и слезы; наконец из всего этого родилась добрая, блаженная, честная, святая смерть, приводящая к покою, ибо "праведник, если и рановременно умрет, будет в покое" (Прем. 4. 7). Святитель Димитрий Ростовский (113,860). Перед смертью аввы Сисоя лицо его просияло, как солнце. И он сказал сидящим около него отцам: "Вот пришел авва Антоний". Немного после опять сказал: "Вот пришел лик пророков". И лицо его просияло еще светлее. Потом он сказал: "Вот вижу лик апостолов". Потом свет лица его стал еще вдвое сильнее и он с кем-то разговаривал. Тогда старцы стали спрашивать его: "С кем ты, отец, беседуешь?" Он отвечал: "Вот пришли Ангелы взять меня, а я прошу, чтобы на несколько минут оставили меня для покаяния". Старцы сказали ему: "Ты, отец, не имеешь нужды в покаянии". А он отвечал им: "Нет, я уверен, что еще и не начинал покаяния". А все знали, что он совершен. Вдруг лицо его опять просияло подобно солнцу. Все пришли в ужас, .а он говорит им: "Смотрите, вот Господь... Он говорит: несите ко Мне избранный сосуд пустыни"... И тотчас он предал дух и стал светлым, как молния. Вся келлия исполнилась благоухания. Достопамятные сказания (79, 250). Когда настало время кончивы аввы Агафона, он был три дня без дыхания, с открытыми глазами, устремленными в одном направлении. Братия спросили его: "Авва! где ты?" Он отвечал: "Предстою Суду Божию". Братия сказали ему: "Отец! неужели и ты боишься?" Он отвечал: "Хотя я изо всех сил старался исполнять заповеди Божии, но я человек и не знаю, угодны ли дела мои Богу". Братия сказали: "Неужели ты не уверен, что дела твои угодны Богу?" Старец сказал: "Невозможно мне удостовериться в этом прежде чем предстану Богу, потому что иной Суд Божий и иной - человеческий". Когда братия хотели задать еще вопрос, он сказал им: "Окажите любовь, не говорите со мной, потому что я занят". Сказав это, он с радостью предал свой дух. Братия видели, что он скончался, как бы приветствуя своих возлюбленных друзей (82, 61). Когда авва Иоанн отходил из этой жизни, отходил -в радости, как бы возвращаясь на родину, смиренные братия окружили одр его. Они начали убедительно просить его, чтобы он в духовное наследство оставил им какое-либо особенно важное наставление, которое содействовало бы им на пути к христианскому совершенству. Он вздохнул и сказал: "Никогда я не исполнял моей воли и никогда не учил тому, чего сам прежде не сделал". Отечник (82, 297). Преподобному Никону Радонежскому в предсмертном видении было показано место будущего упокоения его вместе с преподобным Сергием. Перед смертью произнес он сам себе: "Изыди, душа, туда, где тебе уготовано место, иди с радостью,- Христос призрит тебя". Московский Патерик (94, 30). Иеросхимонах, служивший старцу иеросхимонаху Иисусу в болезни, тайно, через приоткрытую дверь, смотрел на больного и видел, что, проводив из келлии иноков, старец встал с одра, преклонился на колени посреди келлии и молился со слезами Богу и Пресвятой Богородице, призывая и святых угодников, и часто поминал устроенную им святую киновию и братию. После молитвы он лег на одр и перекрестился. Через несколько минут опять встал с одра и на коленях молился Господу с воздетыми руками. Когда он снова лег, лицо его сияло необъяснимым спокойствием и радостью. Он был уже недвижим, в молчании, но как будто с кем-то душевно беседовал. Вдруг свое молчание он прервал восклицанием: "Благословен Бог отец наших! если так, то уже не боюсь, но в радости отхожу от мира сего!" При этих словах в келлии явился необыкновенный свет, разлилось дивное благоухание и стали слышны сладостные голоса поющих псалом: "я... вступал... в дом Божий со гласом радости и славословия празднующего сонма" (Пс. 41, 5). В эту минуту блаженный на одре своем совершенно обратился лицом вверх, руки сложил на груди крестообразно, и душа его отлетела в небесные обители, куда постоянно стремилась во время своего земного странствия. Соловецкий Патерик (87, 130-131). Блаженной памяти отец Израиль, монах Черниговского скита, что близ Сергиевой Лавры, за свою истинную монашескую жизнь сподобился блаженной райской кончины, как об этом рассказывает братия скитской больницы. Перед самой смертью он подзывает к себе больничного служителя и с. восторженным лицом говорит: "Ах, что я вижу, дорогой брат Василий! Вот в палату входят святители, а за ними великое множество иноков. И какие они все светлые и прекрасные! Вот-вот они приблизятся ко мне. О, какая радость! О, какое счастье!" Брат Василий отвечал: "Батюшка! Я никого не вижу". Когда он и все присутствующие взглянули на отца Израиля, он был уже мертв. В момент смерти он сподобился посещения всех тех святителей и преподобных, к которым прибегал в молитвах всю жизнь, молитвенно призывая их на помощь (91, 32). Иеромонах Троице-Сергиевой Лавры отец Мануил, служивший при храме Троицкого подворья, рассказывал: "Однажды меня позвали напутствовать больного старца. Лицо его было светло и приятно, и весь он дышал благочестивой преданностью воле Божией. После исповеди я поспешил приобщить его, так как он был очень слаб, а соборован он был раньше. После принятия Святых Христовых Таин он сделал мне знак, чтобы я подошел к нему. Лицо его сияло светом радости. Когда я приклонил ухо к его устам, он тихо спросил меня, показывая вдаль: "Батюшка! Видите ли вы Ангела светлого, блистающего, как молния?" Я сказал, что ничего не вижу. Он сотворил крестное знамение и скончался". Троицкие цветки (91, 101). Когда старец схимонах Евфимий Глинский приближался к кончине, он просил напутствовать его Святыми Таинствами. Совершали Таинство Елеосвящения и Святого Причащения. По принятии Тела и Крови Христовых он сидел на коечке, мирно ожидая своего переселения в иной мир. Он светло улыбался, но из глаз его падали слезы. Один из братии по своей простоте спросил отходящего старца: "Батюшка, что вы плачете? Разве и вы боитесь умирать?" Старец посмотрел на него с приятной улыбкой и сказал: "Чего мне бояться? Идти к Отцу Небесному - и бояться! Нет, брат, я, по благости Божией, не боюсь. Это слезы радости: сколько лет душа моя стремилась к Господу, а теперь я увижу Его". Глинский Патерик (97, 243). Два отшельника жили близ... обители аввы Феодосия в Скопеле. Старец скончался, и ученик его, совершив молитву, похоронил его в горе. Прошло несколько дней. Ученик спустился с горы и, проходя мимо селения, встретил человека, трудившегося на своем поле. "Почтенный старец,- сказал ему ученик,- сделай милость, возьми свой заступ и лопату и пойдем со мной". Земледелец тотчас пошел за ним. Взошли на гору. Отшельник указал крестьянину на могилу своего старца и сказал: "Копай здесь!" Когда тот вырыл могилу, отщельник стал на молитву. Окончив ее, он спустился в могилу, лег над своим старцем и отдал душу Богу. Мирянин, зарыв могилу, вознес благодарение Богу. Сойдя с горы, он сказал себе: "Я должен был бы принять благословение от святых!" Но, вернувшись, уже не смог найти их могилу. Луг духовный (75, 110-111), Вот что рассказывали об авве Памво. В час своей кончины он говорил стоявшим около него святым мужам: "С того времени, как я построил себе в этой пустыне келлию и поселился в ней, не помню, чтобы когда-нибудь я ел иной хлеб, кроме заработанного моими руками, и никогда не раскаивался в словах, которые говорил. А теперь отхожу к Богу так, как бы еще не начинал служить Ему". Достопамятные сказания (79, 228).