А.С. Пушкин / История Петра I (17)

17-го Петр прибыл в Лейден, осмотрел университет, записывая, что ему казалось нужно или замечательно; потом фабрики и проч. и возвратился в Гагу, а 19 поехал в Роттердам, где и пробыл до 24-го. 24-го марта из Роттердама, отправя Екатерину в Гагу, сам на яхте поехал Петр во Францию. При нем находились: Толстой, князь Куракин, Шафиров, князь В.<асилий> Долгорукий, Иван Бутурлин, генерал-поручики: генерал-адъютант Ягужинский, кабинетные секретари Макаров и Черкасов, лейб-медик Арескин, духовник и проч. и команда гренадер. Петр, дорогою осмотрев слюзы и канал города Флисинга, писал (от 28-го марта) Апраксину, объявляя ему, что неприязненные действия между Англией и Швецией начались и что должно ожидать войны. Петр приказывает ему быть в море при флоте у Дагерорта, также меж Рогервика и Финского берега. «Неприятелю страх, а людям обучение; в случае нужды, всё готово, а ретирада безопасная: место узкое, обойти флот нельзя».- 30-го Петр отправился в Брабандию. 31-го вошел в Шельду (Escaut) у Антверпена. Здесь Петр посетил езуитские монастыри – и нанял в свою службу шаубенахта Падона (V-309). Петр из Брюсселя писал П. М. Голицыну, советуя иметь ему предосторожность о нечаянном вторжении шведов и проч. Петр осмотрел Гольт, Ган и Остенд, где простил одного преступника, ведомого на казнь; 10 апреля прибыл в Дюнкерк, первый французский город. Петр пробыл в Кале от 17 до 23-го апреля (дня пасхи), здесь смотрел экзерцицию и взял с собою в Россию великана, по имени Николая. - Между письмами Петра есть одно к Румянцеву. Он еще не знает, где подлинно находится царевич, и повелевает ему, Румянцеву, ехать самому в Тироль и incognito следовать всюду за царевичем. Петр не принял ни услуг знатных особ, ни обеда, заготовленного для него <в Бове> епископом (?….) и, когда ему заметили, что негде ему будет в другом месте порядочно отобедать, отвечал: хлеб да вода, солдатская еда. 24-го апреля Петр, проехав Montreuil,[32] и обедал в Abbeville,[33] где и осмотрел суконную фабрику. 26-го в Алвеве (?) встретил Петра маршал de Tesse[34] с эскадроном гвардии и с экипажем, и вечером в 10 часов Петр приехал в Париж-для него приготовлен был старый Лувр, но он остановился в Hotel de Langres[35] (Голик.); Lesdiguières, proche de l'Arsenal. Duclos.[36] (О пребывании Петра в Париже смотри Вальтера и Дюкло.) 6-го июня ст. ст. Петр отправил в Италию рагузанца Силу Владиславлевича, дав ему вместо паспорта грамоту, в коей именовал его графом иллирийским. Писал Шереметеву о содержании солдат, о полковнике Каванаке, о прежних претензиях на Данциг и пр. Видя неохоту датчан, Петр вознамерился свои войска из Германии вывесть и писал о том князю Голицыну. В Сенат Петр послал указ дозволить опять вывоз хлеба за море, с пошлиною со ржи и ячменю по полуефимку с четверти, а с пшеницы по ефимку. Апраксин донес Петру, что крейсировка производится с успехом, что галеры в Абове готовы до 100 судов и пр. и пр. Петр принял медиацию французского двора и оставил в Париже уполномоченными б.<арона> Шафирова, П.<етра> Толстого и князя Долгорукова. Смотри Голик. V-337. 9-го/20 июня Петр выехал из Парижа. Петр ехал через Суасон, Реме, Шарлемонт, Намур и Лиеж. 16-го приехал он в Спа, и в тот же день приехал к нему Румянцев – с донесением о открытии местопребывания царевича в Тироле. - Петр тогда же отправил к цесарю Толстова и Румянцева с просьбой о выдаче ослушного сына и с ними писал и к самому царевичу (см. введение). Апраксину писал он, назначая новых полковников, приказывая лить новые пушки и проч. Франц Вильбуа произведен в капитан-поручики, и ему поручены русские матрозы, определенные на датские фрегаты, которые должны были придти (и которые кажется не бывали). Петр пользовался водами от 21-го июня до 14 июля. В сей день отправился он в Ахен, (Анекдот о деревенском священнике V-349.) 22-го Петр прибыл в Амстердам. 24-го с царицей ездил к ост-индскому флоту, за 5-ть миль от Амстердама, и 28-го воротились. Адмирал Норис и министр Wittford[37] приехали в Амстердам с дружескими предложениями. Петр их не принял. Но ратификатовал союз с Францией и заключил трактат с прусским королем. Петр ездил в Лоу, куда явился и Герц, освобожденный из под ареста. Он имел о мире переговоры с князем Куракиным и получил пропуск для проезда через Эстляндию в Швецию. Петр возвратился в Амстердам. Тогда куплены им часы с курантами и отправлены в Москву (анекдот о живописце Никитине). Петр в Амстердаме поручил торговлю резиденту своему Бранту, на место комисара из купцов Соловьева, коего неведомо за что, под караулом отправил в Россию, что сильно поколебало доверие к русским купцам и повредило успехам нашей торговли и кредиту. 22-го августа Петр с Екатериной отправился из Амстердама и 31 прибыл в Везель, отселе приказал Долгорукову прислать в Петербург описание адмиралтейства датского, доставленное ему Юдикером, и потом, отпустив Куракина и г.г. Нарышкиных и оставя здесь Екатерину, поехал один. В Магдебурге встречен был мекленбургскими герцогом и герцогинею (6-го сентября). В Бранденбурге имеет свидание с своим посланником при прусском дворе графом Головкиным. В Гессен-Касселе генерал Ранг, возвращаясь из Швеции, доносит ему о готовности короля к миру; и объявляет, что везет повеление трактовать о том с русскими министрами. Петр пишет о том Куракину. 8 сентября прибыл Петр в Берлин, где и провел время с королем. Отселе послал он Шереметеву приказ, чтоб Репнин шел с третье<й> частию пехоты к своим границам; а он, фельдмаршал, оставался бы у Данцыга до совершенного удовлетворения, не смотря на поляков. Екатерина прибыла в Берлин. 14-го сентября Петр (один) отправился в Данциг, куда прибыл 18-го сентября, 20 сентября Петр утвердил князем Долгоруким заключенные с городом условия. Данциг обязался: 1) Пресечь все сообщения со Швециею. 2) Вооружить против нее три фрегата, на коих быть русским офицерам и частию матросам. 3) Заплатить в три срока 140,000 голландских ефимков. Петр за древнюю картину, изображающую Страшный суд, давал до 50,000 ефим.<ков>, но город отказал. Сие повествует Татищев, коему редко должно верить. Пишет Петр в Копенгаген о вымерении фрегата и проч. NB. Веселовский еще в Англии. Екатерина приехала в Данциг, и 21-го Петр с ней отправился водою до Кенигсберга, повелев Шереметеву в Петербург идти с войском. В Митаву прибыл Петр 27-го сентября. Анна Иоанновна встретила дядю своего за городом. 28-го Петр прибыл в Ригу – отселе писал он Ушакову об облегчении судьбы шведских пленников (29 <сентября>). 30-го выехал в Петербург. 3-го октября за Ревелем встретили государя Апраксин и войско. Царь и подданные его плакали от радости. Здесь пробыл он до 5-го или 7-го октября – и в Нарве (8-го), дождавшись Екатерины, снова ее оставил и 9-го прибыл в Кроншлот, где встретил его князь Меншиков, а 10 прибыл в Петербург. Здесь за столом произошел разговор о царе Алексее Михайловиче, см. Татищева (верить не во всем этому краснобаю?). Мнение Петра о <лакеях, прислуживающих за столом и подслушивающих разговоры> (V-375). Домашний быт Петра. (Там же.) Петр писал Ушакову в Москву, приказывая ему нерешенные им дела немедленно доставить в Петербург. С 12-го октября Петр ежедневно был в Сенате. Был строгий перебор. Петр писал к Бековичу (уже умерщвленному) о пути в Индию и возвращении знающего человека в Бухарию через Китай. Основана в Туле оружейная фабрика. В Ярославле заведены Затрапезновым полотняные и бумажные фабрики. Указ I. Всем торгующим юфтью (исключая Смоленской и Архангельской губерний) привозить 2 доли в Петербург, а третью в Архангельск. Указ II. Запрещено носить золото и серебро, пряденое и волочьное, а донашивать позволено старое. В деньги не играть. Носить платья из китайских, персидских и русских материй (без золота), Указ III. Просьба не писать и не подавать и никаких дел по домам не производить – а кроме как в приказах, а людям приказным по утрам не ходить по домам с поклонами или. по делам. Ук.<аз> IV. Дозволил наем повольный (рекрутский) с тем, чтоб наемщик отвечал за наемника. Указ о беглых: В первый раз сквозь строй, во второй – кнут и галеры. Ук.<аз> Сенату: войску, идущему из Германии, определены заранее квартиры. * * * Между тем 29-го ноября получено письмо от Герца к Шафирову из Лундена. Карл XII предлагал вступить в переговоры на острове Аланде. Петр назначил генерал-фельдцейхмейстера Брюса и канцелярии советника Остермана полномочными послами и сам занялся инструкцией. Петр звал к себе Шафирова. Петр тогда же думал выдать Анну Иоанновну за герцога Саксен-Вейсенфальского и писал о том Бестужеву. (См. о сем любопытное и умное изложение в Голикове V-389.) Кубанские татары стали шевелиться. Русское войско, в 5,000 сост.<оящее>, выступило на линию с донскими казаками. Порта сама остерегала царя. 15-го декабря Петр, отправляясь в Москву, издал манифест о переговорах со Швецией. 1718 год Петр в генваре прибыл в Москву, осмотрел фабрики, дал привиллегию купцу Воронину и 5000 р. 5 генваря Петр писал Веселовскому в Лондон, объявляя о переговорах, начатых с б.<ароном> Герцом и пр. Петр занялся гражданским управлением, присутствуя в разных приказах и проч. Ушакову повелено: 1) набрать 400 молодых людей и доставить в С. Петербург. 2) Набрать плотников, столяров, кузнецов и проч., также для Петербурга, 3) выдать кн. Прозоровскому для адмиралтейства 150,000. 4) Взять протопопа суздальского и сыскать Авраама Лопухина человек<а>. Петр уничтожил правеж и повелел колодников-должников отсылать в с. петербургскую работу; а старых баб и детей в прядильный дом, зачитая по рублю на месяц. Уничтожил выдачу головою за долги. От выбора в службу увольняет мануфактуров и их работников. Приказывает юфть для обуви делать не с дегтем, а с ворваньим салом – под страхом конфискации и галер, как обыкновенно кончаются хозяйственные указы Петра. Доносы Петр ограничил тремя первыми пунктами: 1) О замысле на здравие государево. 2) О бунте и измене. 3) О похищении казны; доносителям по двум первым пунктам велено являться к двору его величества, к караульному офицеру, а по 3-му в Москве к Ушакову, а в Петербурге к Кошелеву (полковнику). Петр отменил или смягчил указ о неношении золота и серебра (V-401). Устанавливает сбирать пошлину с возов у земляного города в воротах; с дров, с сена и проч. Дал указ о чеканке денег. Веселовскому Петр приказывает арестовать какого-то Шпиноля, яко русского подданного, за своевольную отлучку и за дерзостные речи. (Анекдот о ябеднике V-404). В феврале начался суд над царевичем. Петр уже в 1715 году явно изъяснялся относительно несчастного Алексея (V-406, смотри письмо австрийского посланника). Царевич poд.<илcя> 1690, февраля 29 (высокосный год), до 699 находился подле царицы. Петр определил к нему в наставники ф.<он>-Гизена (царевичу было 10 лет) и поручил его князю Меншикову. Петр записал его сержантом в гвардию, держал при себе; водил в сражения, посылал путешествовать, уважал его ум (см. письмо его, писанное в октябре 1716), несколько раз давал ему важные поручения, в 1708 <году> при Долгоруковом посылал на бунтующий Дон, в 1711-в Польшу. Женил его на принцессе Вольфенбит.<ельской> (смотри Moreau de Brasey[38]). Она, кажется, изменила мужу с молодым Левенвольдом. Царевич ее разлюбил и взял себе в наложницы чухонку (см. Брюса : описание царевича и Кокса). Царевич был обожаем народом, который видел в нем будущего восстановителя старины. Опозиция вся (даже сам к.<нязь> Яков Долгорукий) была на его стороне. Духовенство, гонимое протестантом царем, обращало на него все свои надежды. Петр ненавидел сына, как препятствие настоящее и будущего разрушителя его создания. Царевич привезен был в Москву в конце генваря Толстым и Румянцевым. 3-го февраля велено было гвард.<ейским> полкам и 2 рот.<ам> грен.<адер> занять все городские ворота. Знатные особы собрались в столовой Кремлевского дворца. Туда прибыл и Петр. Царевич без шпаги был приведен и, пав к ногам отца, подал ему повинное письмо, в коем просил помилования. Петр принял письмо и объявил сыну прощение, но приказал ему объявить о всех обстоятельствах побега и о всех лицах, советовавших ему сию меру или ведавших об оной. Буде же утаит, то прощение будет не в прощение. Потом Петр объявил его от наследства престола отрешенным и требовал от царевича, чтоб он ныне присягою утвердил прежнее свое отрицание. Царевич прочел заготовленную присягу. Тогда Петр повелел прочесть манифест, в коем он, объясняя преступления царевича, лишает его престола, и потом все министры, генералы, офицеры и знатные граждане присягнули царевичу Петру Петровичу, яко законному наследнику престола. Потом царь, сын его и все присутствующие особы пошли в Успенский собор. Манифест был прочитан вторично. Духовенство и народ присягнули. Царевич учинил вторичную присягу… он причастился…. и тут же объявил о двух своих письмах, писанных им из Неаполя, будто бы по наущению Карла VI – одно Сенату, другое архиереям. Потом отвезли его в Преображенское. В тот же день обнародован Манифест (VI-3). 4 начался суд. Петр предложил несчастному следующие запросы, угрожая уже лишением живота: 1) Притворно намереваясь постричься, с кем стал советоваться и кто про то ведал? 2) Во время болезни царя не было ли слов для забежания к царевичу, в случае кончины государя? 3) Давно ли стал думать о побеге и с кем? с кем и для чего писал обманное письмо? Не писал ли еще кому? 4) В побеге, с кем имел переписку или сношение? 5) Поп Гречанин что, когда и где с ним говорил? 6) Какое письмо писал из Неаполя и кто из цесарцев принуждал его оное написать? 7) Объявить сие и всё, что есть на совести, или впредь не пенять . Чрез 4 дня царевич подал ответы свои письменно же: На 1 пункт. Письма государя читаны были им Александру Кикину и Никифору Вяземскому – они советовали отречься от наследства, чего и сам желал, Кикин ему советовал идти в монастырь. Вяземский тоже. Кикин, отъезжая в Карлсбад, обещался найти для него какое-нибудь место. Фед.<ор> М.<атвеевич> Апраксин и Василий Владимирович Долгорукой (NB) ободрили его намерение идти в монахи. Князь Юрий Юрьевич Трубецкой – тоже. Сибирский (кн.) дал ему денег – писем царя они не видали. Алексей пересылался с Кикиным через Барыкова тайно из опасения шпионов. Алексей писал духовнику о.<тцу> Якову и Ивану Кикину, объясняя, что идет в монахи по принуждению и пр. На 2 <пункт>. Отрекался от всяких слов и проч. На 3 <пункт>. О побеге советовался многократно с А.<лександром> Кикиным. – Решась на побег, объявил о том одному Ив. Афанасьеву и выехал, сам не ведая, куда укрыться, в Либау, свиделся с Кикиным, и они решились ехать в Вену. На 4 <пункт>. Что к нему писал только граф Шонбурн в Эренберг, приложив копию с письма Блеера, австрийского резидента при русском дворе, с ложными известиями о бунте войска, в Мекленбургии находящегося, и проч. На 5 <пункт>. Отрекается. На 6 <пункт>. Письмо в Сенат, также к архиереям Ростовскому и Крутицкому писаны им по принуждению Кейля, секретаря гр. Шонбурна. Письма сии писал прямо на бело, 8-го майя. На 7 <пункт>. Объявил, у кого сколько взял денег (у Меншикова, у сенаторов, у Исаева в Риге и пр., всего около 6000 черв.<онных> и до 4000 руб.)… разные сплетни. Замешаны царевич Сибирский, Самарин. Василий Долгорукий и проч. Петр учредил следственную комиссию. Алексей подал дополнительные признания. Он запутывает Федора Дубровского и Семена Нарышкина. Начался розыск. Дворецкий И.<ван> Афанасьев показал, что царевич гневался на графа Головкина и его сына Александра, да на кн. Трубецкого за то, что навязали они ему жену чертовку, грозясь посадить их на кол и проч. Федор Еварлаков донес на неохоту, с которой царевич ездил в поход. Царевич оправдывался тем, что был пьян, когда то говорил – в прочем во всем признался. Петр послал в Вену к резиденту Беселовскому с требованием объяснения касательно Кейля. Девка царевича не была еще привезена. У Кикина был подкуплен камер-паж Баклановский. Он подсмотрел указ, писанный в С. Петербург Меншикову о высылки Кикина. Баклановский тотчас бросился, дабы обо всем уведомить Кикина. Петр это заметил. Баклановский был схвачен, а курьер государев предускорил посланного к Кикину. Петр на всех ямах учредил караулы. Никого не велено было пропускать без подорожной за подписанием государя или всего Сената. В сие время другое дело озлобило Петра: первая супруга его, Евдокия, постриженная в Суздальском Покровском монастыре, привезена была в Москву вместе с монахинями, с ростовским епископом Досифеем и с казначеем монастыря, с генерал-маиором Глебовым, с протопопом Пустынным. Оба следственные дела спутались одно с другим. Бывшая царица уличена была в ношении мирского платья, в угрозах именем своего сына, в связи с Глебовым; царевна Мария Алексеевна в злоумышлении на государя; еписк.<оп> Досифей в лживых пророчествах, в потворстве к распутной жизни царицы и проч. 15 марта казнены Досифей, Глебов, Кикин казначей и Вяземский. Баклановский и несколько монахинь высечены кнутом. Царевна Мария заключена в Шлиссельбург. Царица высечена и отвезена в Н.<овую> Ладогу. Петр хвастал своею жестокостию: «Когда огонь найдет солому, говорил он поздравлявшим его, то он ее пожирает, но как дойдет до камня, то сам собою угасает». Государственные дела шли между тем своим порядком. 31 генваря Петр строго подтвердил свои прежние указы о нерубке лесов. 1 февраля запретил чеканить мелкие серебряные деньги. 6 февраля подновил указ о монстрах, указав приносить рождающихся уродов к комендантам городов, назнача плату за человеческие – по 10 р., за скотские – по 5, за птичьи – по 3 (за мертвые); за живых же: за челов. – по 100. за звер. – по 15, за птич. – по 7 руб. и проч. Смотри указ. Сам он был странный монарх! Жители Данцига из 140,000 ефимк.<ов>, наложенных на них с 1717 г., между тем собрали первую треть, и секретарь нашего посольства Людвиг Ланчинский писал о том Петру, который сделал о том свои распоряжения и писал 6 февраля Бестужеву и Ланчинскому (смот.<ри> о конв.<енциях> VI-50 в прим.<ечаниях>). 7 <числа> дал привиллегии купцам Савельеву и Томилиным. Следствия и казни продолжались до 18 марта. Петр роздал множество указов, касающихся торговли, монеты и проч.; золотые и штофные материи продавать разрешил до 1720 <года>. Приказал ежегодно исповедываться, по праздникам ходить к обедне – под опасением штрафа от 5 до 15 руб. Публиковано о целительных водах, открытых в Олонецком уезде. Петр писал Бестужеву: «В княжеских маетностях, на кои имеет претензии принцесса Анна, хлеб опиши и перевези оный в Либаву». Румянцову, посланному в Вену, приказано воротиться; за Афросиньей, находящейся в обозе царевича, послано. 11 февраля писал Петр к патриарху константинопольскому Иеремию о не перекрещении лютеран, кальвинистов и проч., в случае их обращения в православную веру, ибо иноземцы неохотно соглашаются на тройственное погружение. Патриарх согласно с желанием Петра решил, что довольно тайны миропомазания, и в генваре 1719 <года> Петр о том обнародовал указ. Между тем поручик Кожин прибыл из Астрахани с известием (?) о погибели Бековича. Петр отдал его под суд за ослушание. Кожин объявил в своем оправдании, что из Каспийского моря в реку Аму-Дарью нет исхода. Для сего Петр остановил суд (из любопытства) и послал его же, Кожина, с флота-поручиком к.<нязем> Василием Урусовым исследовать сие на месте. (О Бековиче смот.<ри> Ежемесячн.<ые> соч.<инения> 1760 года.) Неверность тогдашних географических сведений была главною причиною погибели Бековича. Петр послал его удостовериться, точно ли река Аму-Дарья имела прежде течение в Каспийское море, но отведена бухарцами в Аральское. Также слух о золотом песке прельщал корыстолюбивую душу государя. Более достойна его гения была мысль найти путь в Индию для нашей торговли. К несчастию Бекович был легковерен, упрям и не сведущ, и предприятие великое с ним вместе погибло. Бекович набрал в Казани эскадрон шведских пленных, дав над ними начальство маиору Франкенбергу (шлезвигцу). Б.<екович> имел уже при себе Крутоярский полк. Он взял в Казани же Пензенский; в Астрахани – Риддеровский; сверх того 1,500 яицк.<их> казаков, 500 гребенских, да татар 500. Из Астрахани пошел он в море, взяв с собою морских офицеров Лебедева, Рентеля, Кожина, Давыдова и штурмана Бранта. С ним был трухменец – Хаджи-Нефес (автор прожекта сего) и князь Саманов, персидский князек, из Гиляни (перекрест, живший в Астрахани и compère ou dupe de Hädji Nefese[39]). Б.<екович> взял с собою 3 полка и шведов-<пленников>, а казаков и драгун оставил в Астрахани. Б.<екович> заложил крепость Тук-Караганскую (при мысе Тук-Кар.<агане>) и оставил в ней Пензенский полк. В 120 верстах оттоле при заливе поставил он другую, Александр-Байскую, и оставил в ней 3 роты. Потом при заливе Красноводском, где мнил видеть прежнее течение Аму-Дарьи, заложил главную и в ней оставил Крутоярский и Риддеров полк – (в 300 верстах от Александр-Байской и во столько же от Астрабата). Бекович пошел отселе по мнимым следам реки Аму-Дарьи и на следующее лето вознамерился идти мимо Аральск.<ого> моря в надежде найти плотину! Он возвратился в Астрахань, оставя в Красноводской полковника фон-дер-Вейдена. Он послал к хивинскому хану трех посланцев с предъуведомлением о своем посещении и требованием вспоможения, но они не возвратились, В июле 1717 года Б.<екович> выступил в поход с одним эскадроном драгун, с 2 ротами солдат (с пушками и запасами), с 1500 яиц.<ких> казаков, 500 татар, 500 греб.<енских казаков>, 200 купцов русских и татар. Кожин остался в Астрахани противу воли Бековича. На пути Б.<екович> получил указ царский об отправлении купчина через Персию в Индию, а оттоле в Китай и Бухарию. Б.<екович> избрал мурзу Тевтелева, в последствии генерал-маиора. (См. Оренб.<урскую> ист.<орию> Рычкова.) Тевтелев бурею занесен в Астрабат, посажен в тюрьму и освобожден уже по смерти Бековича старанием Волынского, нашего посла в Персии, и возвращен в Астрахань без всякого успеха в предполагаемом деле. Бекович достигнул Хивы. Его окружили 24,000 войска под начальством самого хивского хана Ширгази. Три дня продолжались безъуспешные их нападения. Б.<екович> шел всё вперед. Жители уже выбирались из Хивы. Б.<екович> в сие время получил известие, что жена его (урожденная княжна Голицына, дочь Бориса Ал.<ексеевича>) утонула с двумя своими детьми в Волге. Он впал в уныние и обезумел. Ширгази меж тем прибегнул к хитрости. Он успел заманить к себе Бековича будто бы на переговоры. Франкенберг был также обманут по троекратному повелению пленного Бековича. Все россияне были захвачены или умерщвлены. Б.<екович> и Франкенберг погибли. Хан хив.<инск>ий послал к хану бухарскому голову несчастного Бековича, хвалясь, что избавил себя и своего соседа от опасного врага. Бухарский хан, пользуясь плодами его коварства, изъявил негодование и назвал Ширгази человекоядцем, чем угодил Петру, который через него думал возобновить свои предприятия и для того послал к нему Флория Беневени, иностр.<анной> кол.<легии> секретаря. Коммисия (?) была разрушена. Крепости опустели. Гарнизоны оных приехали в Астрахань, кроме нескольких сот солд.<ат> из Красноводска, которые потонули. Петр оставил Москву 18 марта и 24 прибыл в Петербург. Кн. Куракин писал ему, что английский агент Ренар всячески старается помешать миру России со Швецией. Война загорелась в ведомостях голландских. Не смотря на то конгрес на Аланде начался. Барон Герц и гр.<аф> Гилленбург прибыли на оный. Петр отпустил из плена одного шведского генерала (?), а шведы отпустили в Россию кн. Трубецкого и гр. Головина, взятых под Нарвою. Инструкция Петра о мире с шведами. 1) Ингрия, Ливония, Эстляндия с городом Ревелем, Корелия вся, город Выборг, – да будут уступлены России. 2) Княжество Финляндское будет возвращено шведам, границе быть от Выборга до Нейшлота на реке Кюмене. 3) Свободный путь русским судам. 4) Торговле быть свободной, с платежем узаконенных пошлин, 5) Король Август да будет признан; и мир да будет между Польшей и Швецией. 6) Штетин да уступится Пруссии. 7) Датского короля (коли пожелает) включить в сей же трактат. 8) Король английский, яко курфирст гановрский, во всяком случае не помеха сему трактату. Петр из оного уступает несколько (что?). Петербург, по обстоятельствам, утвержденный уже надежно за Россией, быстро отстраивался. Петр прибыл прямо на Васильевский Остров, который должен был быть обстроен на манер Амстердама. Заметя, что каналы уже амстердамских, и справясь о том у резидента Вильда, он закричал: «Всё испорчено» и уехал во дворец в глубокой печали. Петр жестоко пенял за то Меншикову. Архитектор Леблонд советовал сломать дома и завалить каналы и строить всё вновь. «Я это думал», отвечал Петр и после уж никогда о том не говорил. (Штелин.) Петр указал снять заставы и чинить свободный пропуск по прежнему, но заграницу без подорожных, подписанных им или Сенатом, никого не пускать. (Следствие побега царевича.) Указ о неостановлении подвоза провианта за староманерными судами, но с 1719 <года> их отнюдь уже не употреблять. Указ о печах; о пожарной команде. Розданы всем жителям безденежно парусные и гребные суда, а для починки оных учредил верфь у Летнего саду под распоряжением комиссара Потемкина. Велено всем жителям выезжать на Неву на экзерсицию по воскресениям и праздникам: в майе – по 3 1/2 часа, в июне – по 4, в июле – по 3 1/2, в августе – по 3, в сентябре по 2 1/2, в октябре – по 2. Смотри тиранский о том закон. Петр называл это невским флотом, а Потемкина – невским адмиралом. Холсты новоманерные отсрочены еще на год. Князь Голицын в июне уведомил Петра о взятии шведского капитана, взявшего 9 малых судов; пленный капитан уведомил нас о намерении Карла напасть в Норвегии на датчан. 7 июня учреждена в Петербурге полиция. В генерал-полицеймейстеры пожалован генерал-адъютант Девиер. Пункты полицейского устава подписаны 25 майя (см. VI-80), Девиер был прежде у государя денщиком. (Анекдот о неисправном мосте.) По вечерам Петр сочинял различные регламенты. К работам адмиралтейским приставил он своего Ушакова. (См. его записку VI-86.) 22 майя 1718 <года> в первый раз Котлин остров назван от Петра Кронштатом в письме к Апраксину. Флот исправленный Петр выслал в море (23 военных и 5 фрегат.<ов>). Царевна Екатерина Алексеевна скончалась 1 майя. Петр велел было ее привезти, но московский обер-комендант медлил (вероятно за болезнию), а Петр за то ему пенял. Узнав об ее внезапной кончине, Петр ему же приказывал тело бальзамировать. Кажется царевна была замешана в семейственных его печалях. Дело царевича, казалось, кончено. Вдруг оно возобновилось….. Петр велел знатнейшим военным, статским и духовным особам собраться в Петербург (к июню). В майе прибыл обоз царевича, а с ним и Афросиния. Доказано было, что несчастный утаил приложение, что писано о нем из Москвы. Дьяки представили черновые письма царевича к сенаторам и архиереям. Изветы ее <Афросинии> были тяжки, царевич отпирался. Пытка развязала ему язык: он показал на себя новые вины. Между прочим письмо к киевскому архиерею (?). 14 и 16 майя царевич подал новые признания. 16-го же даны ему от царя новые запросы: думал ли он участвовать в возмущении (мнимом). Царевич более и более на себя наговаривал, устрашенный сильным отцем и изнеможенный истязаниями. Бутурлин и Толстой его допрашивали. 26 майя объяснил он слово ныне в письме к архиереям, им написанное, зачеркнутое и вновь написанное. Несчастный давал ему по возможности самое преступное значение. 28-го <мая> получено донесение от Веселовского из Вены. Шонбурн отпирался во всем и представил письма царевича не только неотосланные, но и нераспечатанные. Что за доказательство! 14 июня Петр прибыл в Сенат и, представя на суд несчастного сына, повелел читать выписку из страшного дела (см. подл.<инник>). 16 <июня> Толстой прибыл к судьям и объявил волю Петра, чтоб царевича допрашивали, в случае нужды, лично. В следствие сего даны ему запросы. Царевич подтвердил прежние признания, объяснил незначущие обстоятельства. Толстому, Меншикову, Бутурлину и Шафирову, отведши их в сторону, объявил особо некоторые злоумышления (несчастный! своим врагам!). Того же дня приказали судьи выписать из св. писания и из светских законов статьи, идущие к делу. Авраам Лопухин, замешанный в последних показаниях царевича, был допрашиван, заперся было во всем, но, отведенный в застенок, признался в речах с Блеером и с Акинфьевым. Гражданские чины, порознь, объявили единогласно и беспрекословно царевича достойного смертной казни. Духовенство, как бабушка, сказало на двое. 24 июня Толстой объявил в канцелярии Сената новые показания царевича и духовника его (растриги) Якова. Он представил и своеручные вопросы Петра с ответами Алексия своеручными же (сказали твердою рукою писанными, а потом после кнута – дрожащею) (от 22 июня). И тогда же приговор подписан. 25 <июня> прочтено определение и приговор царевичу в Сенате. 26 <июня> царевич умер отравленный. 28 <июня> тело его перенесено из крепости в Троицкий собор. 30 <июня> погребен в крепости в присутствии Петра. Есть предание: в день смерти царевича торжествующий Меншиков увез Петра в Ораниенбаум и там возобновил оргии страшного 1698 года. Петр между тем не прерывал обыкновенных своих занятий. 15-го июня спускал корабль и рассматривал ответ наших архиереев на представление Сорбонской академии (VI-162). 18-го <июня> рассматривал голос духовенства о деле царевича, 19-го повелел из купцев в фискалы избирать не первостатейных, а средней и меньшой статьи (дабы тем не мешать первым заниматься торговлею?). 20 <июня> запрещает бедным просить милостыню. (См. о том указ жестокий, как обыкновенно.) Тогда же смотрел он за постройкою военного корабля (90-пушечный Старый дуб), который и спущен при нем – 26! При сем Петр пировал с корабельными мастерами. На сем пиру пожалован сын кн. Фед.<ора> Юр.<ьевича> Ромодановского, кн. Иван, ближний стольник, в князья кесари. Голиков, вкратце предлагая мнение Сорбонской академии и возражение наших феологов, замечает, что мнение о первенстве папы, что и есть кафолическая мысль, сильно не покровительствует Петру, который и установил шутовской праздник, в коем осмеивал папу вместо прежнего патриарха.