Меню
Назад » » 2013 » НОЯБРЬ » 7

Полцарства за одно осмысленное слово!


            

Возникновение  этой  книги   относится  к  неделям  первых  байрейтских
фестшпилей; глубокая отчужденность от  всего,  что  меня там  окружало, есть
одно из условий ее возникновения. Кто имеет понятие о том, какие видения уже
тогда  пробежали по моему  пути,  может угадать,  что творилось в моей душе,
когда я однажды проснулся в Байрейте.  Совсем как если бы я грезил... Где же
я был? Я ничего не узнавал,  я едва узнавал Вагнера. Тщетно перебирал я свои
воспоминания. Трибшен -  далекий  остров блаженных:  нет  ни  тени сходства.
Несравненные  дни  закладки,  маленькая группа людей, которые были  на своем
месте и праздновали эту закладку и вовсе  не  нуждались в пальцах для нежных
вещей: нет ни тени  сходства. Что случилось? - Вагнера  перевели на немецкий
язык! Вагнерианец стал господином над Вагнером! Немецкое искусство! немецкий
маэстро!  немецкое пиво!..  Мы, знающие слишком хорошо,  к каким  утонченным
артистам, к какому  космополитизму  вкуса обращается  искусство Вагнера,  мы
были вне себя, найдя Вагнера увешанным немецкими "добродетелями". - Я думаю,
что  знаю  вагнерианца,  я "пережил" три поколения,  от  покойного Бренделя,
путавшего Вагнера  с Гегелем,  до "идеалистов" Байрейтских листков, путавших
Вагнера  с собою,  -  я  слышал всякого  рода  исповеди "прекрасных  душ"  о
Вагнере.  Полцарства  за  одно  осмысленное  слово!  Поистине, общество,  от
которого волосы встают дыбом! Ноль, Поль, Коль - грациозные in infinitum! Ни
в каком ублюдке  здесь нет недостатка, даже в антисемите.  - Бедный  Вагнер!
Куда он попал! - Если  бы  он попал еще к свиньям! А то  к немцам!.. В конце
концов  следовало  бы,  в  назидание  потомству,  сделать  чучело  истинного
байрейтца  или, еще лучше, посадить его в спирт,  ибо именно спиритуальности
ему  и недостает, - с надписью: так выглядел "дух", на котором была основана
"Империя"...  Довольно,  я  уехал  среди  празднеств  на  несколько  недель,
совершенно внезапно,  несмотря  на  то, что  одна  очаровательная  парижанка
пробовала меня утешить;  я извинился перед  Вагнером только  фаталистической
телеграммой.  В  Клингенбрунне, глубоко затерянном в лесах местечке Богемии,
носил я в себе, как болезнь, свою меланхолию и презрение к немцам и вписывал
время от времени в свою записную книжку под общим названием "Сошник" тезисы,
сплошные  жесткие psychologica, которые, может  быть, встречаются  еще раз в
"Человеческом, слишком человеческом".

Фридрих Ницше"Ecce Homo, как становятся самим собой"   



Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar