- 05.11.2013
- 731 Просмотр
- Обсудить
Женщина хочет стать самостоятельной: и для этого она начинает
просвещать мужчин насчет "женщины самой по себе", - вот что является одним
из самых пагубных успехов в деле всеобщего обезображения Европы. Ибо чего
только не обнаружат эти грубые опыты женской учености и самообнажения! У
женщины так много причин стыдиться: в женщине скрыто столько педантизма,
поверхностности, наставничества, мелочного высокомерия, мелочной
разнузданности и нескромности - стоит только приглядеться к её обхождению с
детьми, - что, в сущности, до сих пор лучше всего сдерживалось и
обуздывалось страхом перед мужчиной. Горе, если только "вечно-скучное в
женщине" - а она богата им! - осмелится выйти наружу! Если она начнет
принципиально и основательно забывать свое благоразумие и искусство, умение
быть грациозной, игривой, отгонять заботы, доставлять облегчение и самой
легко относиться ко всему, - если она основательно утратит свою тонкую
приспособляемость к приятным вожделениям! Уже и теперь раздаются женские
голоса, которые - клянусь святым Аристофаном! - внушают ужас; с медицинской
ясностью раздается угроза относительно того, чего женщина хочет от мужчины
прежде всего и в конце концов. Разве это не проявление самого дурного вкуса,
если женщина старается таким образом стать ученой? До сих пор, к счастью,
просвещать было делом и даром мужчины, - таким образом можно было оставаться
"среди своих"; принимая же во внимание все то, что женщины пишут о
"женщине", мы имеем, наконец, полное право усомниться, чтобы женщина хотела
просвещения умов на свой счет - и могла его хотеть... Если, поступая так,
женщина не ищет для себя нового наряда, - а я полагаю, что искусство
наряжаться относится к Вечно-Женственному? - значит, она хочет внушить к
себе страх: она хочет, может быть, этим достигнуть господства. Но она не
хочет истины - какое дело женщине до истины! Прежде всего ничто не может
быть в женщине страннее, неприятнее, противнее, нежели истина - её великое
искусство есть ложь, её главная забота - иллюзия и красота. Сознаемся-ка мы,
мужчины: ведь мы чтим и любим в женщине именно это искусство и этот
инстинкт; нам тяжко живется, и для собственного облегчения мы охотно
присоединяемся к обществу этих существ, под руками, взорами и нежными
глупостями которых наша серьезность, наша тяжеловесность и глубина начинают
казаться нам почти глупостью. Наконец, я ставлю вопрос: разве было
когда-нибудь, чтобы сама женщина признала в каком-либо женском уме глубину,
в каком-либо женском сердце справедливость? И разве не правда, что, вообще
говоря, до сих пор "к женщине" относилась с наибольшим презрением женщина
же, а вовсе не мы? - Мы, мужчины, желаем, чтобы женщина перестала
компрометировать себя разъяснениями; в том и сказалась мужская заботливость
и бережность к женщине, что церковь постановила: mulier taceat in ecclesia!
В пользу женщины послужило и то, что Наполеон дал понять не в меру
словоохотливой госпоже де Сталь: mulier taceat in politicis! - а я думаю,
что настоящий друг женщин тот, кто нынче возопит к ним: mulier taceat de
muliere!
Теги
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.